Книга вышла 1 мая 1867 года, а немногим более месяца спустя Сэмюэл Клеменс уже плыл в свое следующее путешествие — на «Городе Квакеров».

Сэму Клеменсу сразу понравилась идея путешествия на «Городе Квакеров». Еще весной он предложил свой проект редакторам «Альты Калифорнии». Последовали долгие дебаты, после которых он получил согласие хозяев и контракт: пятьдесят заметок по две тысячи слов, двадцать долларов за заметку. Точно такими же были условия его гавайской поездки.

Итак, 8 июня, как и было объявлено, мощный колесный пароход-красавец «Город Квакеров» под командой капитана Чарлза Дункана отплыл из нью-йоркского порта с Сэмом Клеменсом на борту.

Вояж продолжался пять месяцев и одиннадцать дней. 19 ноября «Город Квакеров» вернулся в Нью-Йорк, и повидавший мир и отягченный впечатлениями Сэм Клеменс опять принялся искать работу. Через несколько дней он получил место секретаря сенатора от штата Невада, некоего Уильяма Стюарта. В секретарях он пробыл всего лишь несколько богатых происшествиями недель, но и об этом речь еще впереди. «Скачущая лягушка» потихоньку расходилась, но не обеспечивала автору того образа жизни, которого он для себя желал.

Наконец, 1 декабря в Вашингтоне он получил письмо от Американской издательской компании. «Мы бы желали получить от вас, — писал в письме мистер Блисс, представитель компании, — что-нибудь, хотя бы составленное из прошлых материалов, и с добавлениями, какие вам покажутся уместными… Мы являемся старшей в стране компанией, выпускающей подписные издания, и все наши книги всегда получали огромную популярность». Затем в письме подробно приводились действительно внушительные цифры, свидетельствующие об успехе, которого фирма добилась изданием книг Ричардсона.

Мистер Клеменс поспешил ответить. Он предложил книгу по материалам поездки на «Городе Квакеров». «Я мог бы устранить главные недостатки построения и неуклюжие выражения, сделав книгу, лучше которой я в настоящий момент все равно не напишу… Если такая книга вас устроит, пожалуйста, дайте мне знать, сообщите размеры и характер книги; срок, к которому она должна быть закончена; предполагаются ли иллюстрации; в особенности же ваши условия и сколько я могу надеяться получить от издания. Последнее особенно меня интересует до такой степени, что мне это даже странно. Но вы, конечно, сами прекрасно понимаете».

Вскоре начались переговоры. Сэм Клеменс поехал в Хартфорд, еще не подозревая, что этому прелестному городу суждено будет стать для него самым родным местом из всех, куда заносили его беспокойные ноги. Мистер Блисс предложил ему интересный выбор: десять тысяч долларов за авторское право или пять процентов от доходов издания. Сам Блисс предпочитал второе. Клеменс пошел советоваться с Ричардсоном. Тот в свою очередь считал более выгодным процент от издания. Самому Ричардсону, кстати, в той же фирме предлагали только четыре процента. Послушавшись совета, Клеменс решил рискнуть, и это было, как он сам говорил позднее, его «самое мудрое решение в делах бизнеса за всю жизнь». К середине июля материал должен был быть готов.

Тут-то и возникло препятствие. Оказалось, что редакторы «Альты Калифорнии», сочтя себя владельцами авторского права на заметки с «Города Квакеров», решили сами выпустить по ним книгу, дабы возместить себе тысячу долларов, вложенную в поездку. Переписка не могла распутать конфликт, и не оставалось ничего другого, как самому ехать в Сан-Франциско и лицом к лицу с противником отстаивать свои права.

Если бы были известны подробности этой встречи, они составили бы презанимательное чтение. Переговоры закончились полной победой Клеменса, хотя далеко не легкой. Владельцы «Альты» предложили десять процентов от доходов. Их предложение было тут же отвергнуто: «,Альта“ располагает только рынком Сан-Франциско, и этих процентов мне не хватило бы и на три месяца». Ну что ж, тогда издатели согласны на выход книги, но с условием, «что в предисловии я, Марк Твен, должен был поблагодарить «Альту» за то, что она поступилась своими правами и дала разрешение. Я протестовал против благодарности. После долгих споров со мной они согласились, и это условие было снято».

Все же Марк Твен всю жизнь помнил причиненную ему обиду. Тридцать шесть лет спустя он писал в воспоминаниях, составивших потом его «Автобиографию»:

«Редактором «Альты» в то время был Брукс, человек прямой и твердого характера, также отличный историк, особенно когда это было не нужно. В биографических записках обо мне, написанных много лет спустя (в 1902 году), он рассыпался в похвалах щедрости издателей «Альты», отдавших мне безвозмездно книгу, которая, как показала потом история, стоила целого состояния. На самом деле мне не так уж нужны были заметки из «Альты». Оказалось, что они годились для газеты, но не для книги. Они писались там и сям, где только представлялась свободная минутка в нашем лихорадочном галопе по Европе или в духоте моей каюты на «Городе Квакеров»; поэтому они были довольно рыхлы, и нужно было еще выжать из них порядочно воды и морского ветра. Я использовал лишь некоторые из них — десять или, может быть, двенадцать. Остальную часть «Простаков за границей» я написал в шестьдесят дней, и, если бы я поработал еще две недели, то обошелся бы вообще без заметок. В то время я был очень молод, невероятно молод, замечательно молод, моложе, чем теперь, и даже моложе, чем когда-либо еще сумею стать, даже через сто лет. Я работал каждую ночь с одиннадцати или двенадцати до самого утра, и раз за шестьдесят дней я написал двести тысяч слов, то на одну ночь приходится по три тысячи слов. Конечно, это ничто для сэра Вальтера Скотта или Стивенсона[21], или многих других людей, но для меня это не так уж мало».

Несмотря на затруднения с «Альтой» рукопись книги была готова почти в срок. Кажется, Блисс получил ее в начале августа. Вскоре она была передана в мастерскую Фея и Кокса в Нью-Йорке. Они поручили своему художнику Т. Уильямсу изготовить для нее почти двести пятьдесят рисунков.

Уильямс не был великим мастером, но его иллюстрации так прочно ассоциируются с книгами Марка Твена, которые он оформлял на протяжении двадцати пяти лет (почти две трети писательской деятельности автора), что до сих пор тысячи людей не могут иначе перечитывать любимого писателя, кроме как в неказистых, но таких привычных изданиях, со множеством картинок, как будто наштампованных машиной (и то наспех). Американская издательская компания позднее взяла Уильямса к себе. Сын мистера Блисса потом рассказывал, что Уильямс был «приятный и начитанный человек, но его веселый нрав часто уводил его с пути праведного. К счастью, в более поздние годы он слегка остепенился, благодаря чему мистер Клеменс назвал его великолепнейшей помесью свиньи с ангелом, какую он когда-либо видел».

Книга пошла в печать только в апреле следующего года. Тираж был двадцать тысяч экземпляров. Она называлась «Простаки за границей, или Путь нового паломника». Поначалу книга имела только второе название, и Американская издательская компания буквально сотрясалась от споров и ругани. «Кощунство», — кричали противники такого названия. То же мнение, только мягче, высказала немного позднее мисс Оливия Лангдон. Она была сестрой Чарлза Лангдона из Эльмиры, одного из пассажиров «Города Квакеров», совсем еще юного, даже по сравнению с тридцатидвухлетним Сэмом Клеменсом. Однажды, навестив Клеменса в его каюте, Чарлз показал ему миниатюрный портрет своей младшей сестры. С тех пор всякий раз, когда он приходил, Клеменс хотел видеть миниатюру. Вернувшись домой, Марк Твен поехал в Эльмиру и познакомился с оригиналом портрета, а через полтора года они были помолвлены.