Во взгляде Дебби, устремленном на Джона, читалось обожание, глаза сияли. Темная голова Джона была наклонена, словно он прислушивался к ее словам. Ковбойская шляпа сдвинута на затылок, прядь темных волос падает на лоб. Мэриголд смотрела, нервничая при мысли, что Дебби захочется вернуть прядь на место.

Именно в этот момент Джордж крутанул ее, выполняя фигуру танца, и, застигнутая врасплох, Мэриголд сбилась с ритма. Хорошо еще, что у танца всего две фигуры, которые легко выучить, а то она бы попала в неловкое положение.

— Ну как, весело? — Джордж, сияя, смотрел на нее, его широкое лицо еще больше покраснело.

Мэриголд кивнула, заставив себя улыбнуться возвышавшемуся над ней партнеру. Джордж вспыхнул. Она вдруг поняла, что пристально смотрит на него, хотя ее мысли были заняты Джоном и Дебби.

Черт побери! Ей бы веселиться от души, она просто обожала вечеринки, а эта из лучших, на каких ей доводилось бывать. Или была бы такой, если бы Мэриголд не чувствовала присутствия Джона, который почти весь вечер преследовал ее сердитым взглядом. Чем он недоволен, хотела бы она знать. Наконец девушка оставила попытки угадать его мысли и решила предаться веселью. Она старалась не обращать на него внимания, но, постоянно чувствуя на себе его обжигающий взгляд, никак не могла расслабиться.

Возвращение домой ее не вдохновляло, потому что бабушка заранее объявила, что останется ночевать в городе у подруги Берты, которая тоже пришла на танцы. Не вдохновляла Мэриголд и перспектива провести целую ночь в комнате напротив спальни Джона, зная, что они одни во всем доме.

Дебби вздохнула:

— Может, хватит?

— О чем ты? — удивился Джон.

Она кивнула в сторону Мэриголд.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сердито проворчал он и развернул Дебби, выполняя фигуру танца.

— Ты целый вечер смотришь на нее, — ответила Дебби, когда они перешли к следующему па.

Пристыженный, Джон почувствовал, что краснеет.

— Иди же, — с грустной улыбкой сказала Дебби, — потанцуй с ней. Со мной ты лишь притворяешься. Женщины это чувствуют.

Волна благодарности, затопившая Джона, быстро сменилась злостью на самого себя. То, что он не мог скрыть тяги к неотразимой, чарующей, сводящей с ума, пленительной Мэриголд, вызвало у него раздражение.

Дебби высвободилась, и он проводил ее к краю танцевальной площадки, в прощальной улыбке Дебби были любовь и горечь.

— Мне кажется, ты ей тоже нравишься. Удачи.

Джон смотрел, как она пробирается сквозь толпу, потом его взгляд автоматически вернулся к Мэриголд. Дебби не знала, что эта вызывающая блондинка не питает к нему никаких чувств. Неприятная мысль отвлекла его, пока он наблюдал за Мэриголд, которая танцевала со Стрэнгом и улыбалась ему.

Она заметила уходившую Дебби и плетущегося следом Джона. Музыка еще не кончилась, так в чем же дело? Дебби вернулась на свое место, а Джон направился в бар. Может, они поссорились? Мэриголд возликовала.

Он вернулся с полным стаканом. Джон много пил, и ее это нисколько не радовало, ведь ей предстояло провести рядом с ним целую ночь.

— Почему ты не поехала на танцы со мной, не позволила за тобой заехать? — проревел ей на ухо Джордж.

Она пожала плечами и отвернулась, надеясь, что он не будет настаивать на ответе. Стрэнг звонил ей среди недели и приглашал на танцы, но Мэриголд отделалась неубедительными отговорками, не желая назвать истинную причину, в которой не хотела признаться даже себе. Джордж не был Джоном.

Она взглянула на полицейского. Он был симпатичным и добрым, обходился с ней так, словно она сделана из хрупкого стекла, а он не привык к обращению с бьющимися предметами. Хотя она не принадлежала к их числу. Напротив. Она не могла представить, чтобы он вдруг расстегнул блузку и начал бы сосать ее грудь, как сделал Джон.

Ее бросило в дрожь, и она поискала глазами Джона. Тот наблюдал за ней, стоя у края танцплощадки — в одной руке стакан, большой палец другой руки засунут за пояс джинсов.

Не отрывая от Мэриголд взгляда, он поднес стакан к губам и опустошил его. Темный стетсон надвинут до самых бровей, губы сжаты в мрачную линию. Он, казалось, пребывает в ярости. Какой собственник.

У Мэриголд по спине пробежал холодок.

Музыка и люди словно куда-то исчезли. В темном, накуренном помещении Джон опять напомнил ей пирата в своих черных джинсах и черной рубашке с бирюзовыми пятнами узора. В его темных глазах тлел огонь, щетина на впалых щеках придавала ему опасный вид, Мэриголд почти ждала, что он сейчас отшвырнет стакан и направится прямо к ней.

Она споткнулась, Джордж подхватил ее и крепко обнял за плечи.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Его заботливое обхождение, влажные руки, розовое лицо и слишком светлые волосы — все в нем стало раздражать Мэриголд, хотя такая раздражительность была совсем не в ее характере.

Это Джон виноват. Он бесит ее с того самого дня, как она приехала к ним. Вчера его упрямство только подлило масла в огонь, бушующий у нее в груди.

Слава Богу, что сегодня рядом находилась бабушка — и на ярмарке, и на родео, это дало Мэриголд возможность не обращать внимания на Джона. Когда ей присудили первое место за ее соус, бабушка пришла в такое возбуждение, что даже позвонила абуэлите. А сама Мэриголд почему-то совсем не чувствовала той радости, какую следовало бы испытать, получив красную ленточку победителя. Что с ней происходит? Внезапно и бизнес, и будущее перестали волновать ее. Ладно, вернувшись в Калгари, она все поставит на свои места, ведь, сколько она себя помнила, ей всегда хотелось заняться этим делом. Если мечта Джона — ферма, то ее мечта компания по производству соусов.

Однако при мысли о том, что придется оставить Джона, она ощутила внутри странную пустоту, даже несмотря на то что он упрям как осел и совсем не ее тип мужчины. Она подавила тревожные размышления и постаралась улыбнуться.

Рот у нее уже сводило от улыбки. Когда музыка закончилась, Мэриголд, поблагодарив Джорджа, направилась к столику, где в компании подруг сидела бабушка, и внутренне застонала, увидев, что рядом топчется группа ковбоев, наблюдавших за ней и дожидавшихся ее возвращения.

Один коротышка, который увивался за ней до этого, с улыбкой шагнул ей навстречу, и Мэриголд напряглась. Она не имела никакого желания конфликтовать с пьяными. Одно дело разбираться с ними в ресторане, а другое — на отдыхе. Устраивать сцену ей не хотелось, поэтому с оживлением, какого отнюдь не чувствовала, Мэриголд поприветствовала ковбоев.

Джон сдавил стаканчик и, даже не заметив, что куски жесткого пластика впились в ладонь, отбросил в сторону. Мэриголд хотела сесть, но скользкий тип, пристававший к ней, опять принялся за свое. Он взял ее за плечи, и она сбросила его руки, дав понять, что не интересуется им.

Джон глубоко вздохнул. Он пообещал себе, что не станет вмешиваться, но теперь пора. Он двинулся в ту сторону, всего лишь собираясь выяснить, нужна ли ей его помощь, как поступил бы в отношении любой женщины, если бы к ней приставал пьяный. Кроме того, становилось все очевиднее, что Мэриголд нуждается в помощи.

— Да ладно тебе, — говорил тем временем ковбой. — Ты ещ-що со мной не танцевала… Может, щас, милашка?

Джон встал между ними.

— Дама обещала этот танец мне.

Не дав Мэриголд возможности отказаться, он схватил ее за руку. Пьяный качнулся, пытаясь сфокусировать взгляд на Джоне, но тот не обращая внимания на них обоих, вытащил Мэриголд на танцплощадку.

На его счастье, оркестр играл медленную мелодию, и ему ничего не оставалось, как обнять партнершу. Адреналин и досада воспламенили его, он готов был выбить из ковбоя дух, но еще хотел как следует тряхнуть Мэриголд за то, что привлекла внимание этого человека. Джон стиснул зубы, стараясь успокоиться.

Они танцевали скованно, в молчании. Джон так и не обрел спокойствия, которого искал. Тело Мэриголд касалось его тела, поэтому игнорировать ее бесполезно, если в его объятиях она была на своем месте.