– Чуть ниже меня. – Редферн указал на свое плечо.

– Примерно пять и шесть, – кивнул самому себе Ребус.

– Возможно, она стояла на камне или еще на чем-то, – предположила Кларк.

– И никакого текста? – спросил Ребус.

– Нет.

– Она часто посылала тебе фотографии?

– Ну, иногда – эсэмэски, если вдруг вечеринка.

– Ты знал, что она собирается в Инвернесс?

– Она всем говорила.

– И больше никого из школы не приглашали? – Тимми, но ее родители не пустили.

– Девушки узнали о вечеринке из Интернета?

– От какого-то парня из «Твиттера», – подтвердил Редферн. – Он на год старше, но еще учится. Мы все ей говорили…

– Что говорили? – спросила Кларк.

– Быть осторожнее. Сами знаете, люди из Сети…

– Не всегда те, кем кажутся? – Кларк понимающе кивнула. – Мы проверяли. Ему шестнадцать лет, зовут Роберт Гилзин.

– Ну да, мне ваши сказали.

Пока Кларк заговаривала Редферну зубы, Ребус успел просмотреть другие фотографии. Ребята корчат рожи, ребята делают неприличные жесты, ребята шлют воздушные поцелуи. Ни на одной не было Аннет Маккай.

– Том, ты хорошо знаешь Зельду?

Тот еще раз пожал плечами.

– Вы в начальной школе вместе учились?

– Нет.

– Значит, вы проучились в одном классе… сколько – три года?

– Вроде да.

– А дома ты у нее бывал?

– На двух-трех вечеринках. Она все время торчала в спальне.

– Да ну?

Редферн чуть не зарделся.

– Играла в сетевые игры, – пояснил он. – Показывала класс.

– Но ты не впечатлился.

– Не, я не против игр, но книги лучше.

– Приятно слышать, – улыбнулась Кларк.

– А что ты подумал, когда получил эту фотографию? – Ребус вернул парню телефон.

– Да ничего не подумал.

– Может, немного удивился? Десять вечера – такого раньше не было.

– Да, наверно.

– И ты ей ответил?

Редферн посмотрел на него и кивнул:

– Я решил, что она ошиблась кнопкой, хотела отправить это кому-то другому.

– Но она так и не ответила?

– Нет. Она отправляла Тимми эсэмэски из автобуса. В последней написала, что ее тошнит. – Парнишка замолчал, переводя взгляд с Ребуса на Кларк и обратно. – Ее что, больше нет?

– Мы не знаем, – осторожно ответила Кларк.

– Я знаю, что нет, – возразил Редферн, глядя на Ребуса, а Ребус не собирался лгать.

Ребус сунулся к Джеймсу Пейджу, но дверь была заперта. Кроме него, в криминальном отделе никого не осталось. Телевизора здесь не было, но Кларк показала ему, как смотреть пресс-конференцию по ее компьютеру. Он открыл один, другой, третий ящик ее стола – ничего интересного. Пресс-конференцию транслировали из отеля за углом от Гейфилд-сквер. По пути из школы он заехал в «Греггс» и купил куриную нарезку. Он все давно съел, но на его рубашке и пиджаке остались крошки. У территориальной полиции Лотиан и Границы была в отеле собственная камера, и живая картинка, но без звука, поступала на монитор Кларк. Ребус, как ни старался, нигде не нашел регулировку звука, а потому он больше бродил по кабинету, чем сидел за столом. Он откопал нурофен в ящике Кларк и сунул пару таблеток в нагрудный карман – это всегда могло пригодиться. Кофе он выпил уже достаточно, а чайных пакетиков, кроме как мятных и ройбосовых[20], здесь не было.

Пресс-конференция началась. Ребус шарахнул по пластиковому корпусу, но звук так и не появился. Нигде ни намека на радиоприемник. Он знал, что может пойти и послушать в своей машине, но это при условии, что какая-нибудь местная станция вела трансляцию. И он просто сел и стал смотреть. Оператору – кто уж он там был – не мешало бы почитать инструкцию или сходить к офтальмологу. Камера показывала что угодно, кроме главного, и Ребус больше видел стол, чем сидевших за ним людей.

Некоторые стояли. С одной стороны от Пейджа сидела Шивон Кларк, а с другой – детектив по имени Ронни Огилви. За матерью Аннет Маккай и старшим из ее братьев высился человек, смутно знакомый Ребусу. Когда мать покидали силы, он пожимал ей плечо. В какой-то момент мужчина накрыл ее руку своей, словно в знак благодарности. Что-то сказал и брат Аннет, читая по заготовленной бумажке. Он выглядел довольно уверенным, обводил взглядом комнату, давая фотографам массу возможностей сделать хороший снимок, а его мать тем временем утирала платком распухшие, покрасневшие глаза. Ребус не знал имени парня. На вид лет семнадцати-восемнадцати: короткие волосы спереди стоят торчком и зафиксированы гелем, на лице видны остатки угрей. Бледный, тощий и ушлый. Но тут камера пришла в движение. Настала очередь Пейджа. Он, казалось, был готов отвечать на любые вопросы; да что там готов – просто рвался в бой. Но несколько минут спустя возникла какая-то заминка. Пейдж повернулся налево. Камера засекла мать Аннет Маккай – та шла из комнаты, еле передвигая ноги и зажав рот рукой, то ли от горя, то ли боясь, что ее вырвет. Человек, который прежде стоял за ней, шел следом, а сын остался сидеть. Он смотрел на Пейджа словно в поисках совета: оставаться ему или тоже уходить. Камера прошлась по комнате – по экрану проплыли другие камеры, журналисты, полицейские. За матерью закрылись двойные двери.

Камера уставилась на узорчатый ковер.

А потом экран погас.

Ребус оставался сидеть на месте, пока не начала возвращаться команда. Огилви, войдя, кивнул ему, избавив себя таким образом от необходимости говорить. У Пейджа был раздраженный вид: только он начал блистать, как его оборвали, – если телевизионщики и покажут что-нибудь, то в первую очередь уход матери. Он вставил ключ в замок, отпер дверь и скрылся в своем шкафу. Кларк пробралась между столами, всего лишь раз зацепившись за шнур. Она протянула Ребусу шоколадку.

– Спасибо, мамочка, – сказал он ей.

– Ну, видел?

Он кивнул:

– Но не слышал. Пейдж успел сказать про фотографии из телефонов?

– Видимо, это вылетело у него из головы, когда мать пустилась в бегство. – Она развернула вторую шоколадку и откусила.

– А что за тип стоял у нее за спиной? – спросил Ребус.

– Друг семьи.

– Это он объявил о вознаграждении?

Кларк посмотрела на него.

– Ну, выкладывай.

– Я ее еще и есть-то не начал. – Увидев, что эта шутка даже не удостоилась улыбки, он уступил. – Его зовут Фрэнк Хаммель. Ему принадлежат два бара и как минимум один клуб.

– Ты его знаешь?

– Я знаю его пабы.

– Но не клуб?

– Клуб где-то в бандитском районе.

– То есть?

– Западный Лотиан. – Ребус кивнул на монитор. – Мне показалось, он чувствовал себя довольно раскованно…

– А он что, не из тех людей?

– Ну, для такого поведения нужно быть чуть не членом семьи.

Кларк стала жевать медленнее. Она на секунду задумалась.

– И что нам это дает?

– Просто взять на заметку? – предположил Ребус после недолгой паузы. – Если он «друг» матери и она расстроена, то можно не сомневаться, что и он огорчен.

– Отсюда и вознаграждение?

– Меня беспокоит не то вознаграждение, о котором мы знаем. Меня беспокоит то, которое он, возможно, пытается впарить втихую.

Кларк метнула взгляд на дверь Пейджа:

– Думаешь, стоит ему сказать?

– Это уж ты решай, Шивон.

Пока она обдумывала это, у Ребуса возник еще один вопрос:

– Напомни-ка мне, что случилось с отцом Аннет.

– Сделал ноги в Австралию.

– Как его зовут?

– Дерек как-то… Дерек Кристи.

– Не Маккай?

– Это фамилия матери – Гейл Маккай.

Ребус задумчиво кивнул.

– А этот парнишка на пресс-конференции?..

– Даррил.

– Еще учится?

Кларк, повысив голос, обратилась к Ронни Огилви:

– Чем у нас занимается Даррил Маккай?

– Кажется, говорил, что он менеджер в баре, – ответил Огилви. – И он предпочитает называть себя Кристи, а не Маккай.

Кларк посмотрела на Ребуса.

– Восемнадцать лет – маловато для менеджера, – задумчиво сказала она.