— Глубина четыре тысячи метров по сложности исследований почти то же самое, что и высадка человека на Луну, лишь обозначение его присутствия. Представляете, Лев Аксенович, — Наум Васильевич как-то вскользь посмотрел на Стронгина, — если вдруг выяснится, что дно океана, да и сам океан — это лишь крыша с куполом другого мира?

— На Земле не может быть другого мира, есть только неизвестная часть земного.

— Стронгин, — Борнео сердито посмотрел на океанолога, — ради Бога, не разговаривайте со мной как учитель с учеником. Я не полковник Хромов, заглядывающий вам в рот. За результаты исследовательского эксперимента отвечаю я, научный руководитель этой экспедиции, а не вы. «Град Китеж» слишком дорогое удовольствие для государства. Судно класса «автоном» с «ПГ» на борту — это все-таки не ваша жестянка с благородным именем «Келдыш», поэтому давайте обойдемся без популярных формулировок. Вы уверены, что мы обнаружим в этом районе океана нечто потрясающее?

— Запросто, — огрызнулся уязвленный Стронгин, — а почему бы и нет? — Ему не нравилось, что в океан послали руководителем не его, а Борнео. — Здесь полным-полно плавающих мин еще со времен Второй мировой войны, при встрече потрясают до глубины души.

Экспедиции, объединившей потенциал ВМС, ФСБ и РАН, предшествовало несколько событий. В ночь с воскресенья 17 ноября на понедельник на Землю обрушился «ливень» метеоритного потока, хорошо известный науке под определением «Леониды». Ничего необычного в этом регулярно повторяющемся событии не было, разве что «ливень» был более сильным, чем обычно, что не замедлили отметить все обсерватории мира. В это же время в научные секторы ЦРУ, Пентагона, российских ГРУ и ФСБ поступили сообщения о полном и бесследном исчезновении радиационного излучения в квадрате «Улья Шершней» в северной части акватории Атлантического океана, которому ради классификационных удобств присвоили титул «Северный Ледовитый океан», и возвращении туда всего живого. Этому тоже не придали особого значения, квадрат 666 преподносил и не такие сюрпризы, хотя…

Ученые спецслужб напряглись, когда появились данные о том, что среди обычных «Леонидов» обнаружились более крупные объекты. Три таких шипяще-пылающих шарика, с интервалом в несколько секунд, «булькнули» в центре района «Улья Шершней». Умная электроника военно-морских флотов России, Великобритании, США и других стран НАТО, контролирующих этот район, бесстрастно просчитала, что космические тела вошли в океанскую толщу со скоростью двести километров в секунду и должны были вызвать:

а) колоссальное цунами, от которого не смогут спастись даже дикие караимы в центре Сахары;

б) выброс пара на высоту более пятидесяти километров;

в) гибель всего надводного и подводного мира, включая военно-морские силы, вокруг квадрата 666 более чем на тысячу миль.

Но! Ничего подобного не произошло. Случилось более значительное событие. Радиационное излучение, словно выключенная электрическая лампочка, перестало «светить». Это не могло не вызвать вдохновенный интерес спецслужб. Все-таки обладать веществом, из которого состояли космические пришельцы, вошедшие в толщу океана, способным «гасить» взрыв ядерного оружия во время «грибообразования», стоит любых, даже самых разорительных усилий.

Веточкин и Хромов спустились в рубку информационного оповещения, именно там был установлен аналитический биоэлектронный центр «ПГ». Рубка почти в десять раз превышала площадь кают-компании для научного и командного состава, и по сути являлась как бы вмонтированной в корпус корабля капсулой, оснащенной автономной системой спасения. Если, не дай Бог, корабль стал бы тонуть, то рубка с центром «ПГ» отторглась бы от него и превратилась бы в неходкую, но вполне самостоятельную подводную лодку с системой жизнеобеспечения, рассчитанной на пять тысяч миль хода со скоростью двадцать узлов в час.

Подойдя к большому экрану, Тарас Веточкин стал с интересом наблюдать изображение, передаваемое со дна океана глубинным зондом «Я-5». Дно океана в районе канадского Арктического архипелага по насыщенности и разнообразию цветов совсем немного уступало тропическому многоцветию южных широт в районе коралловых рифов. «Я-5» то поднимался на «высоту» две тысячи метров, то вновь устремлялся ко дну, и у Тараса Веточкина создавалось ощущение, что это он, Тарас Веточкин, словно птица, легко и свободно резвится в толще океанского неба.

— Что с тобой? — оторвал его от завораживающего созерцания встревоженный голос полковника Хромова. — У тебя лицо акулы, возомнившей себя чайкой.

— Интересно, — Веточкин пропустил реплику друга мимо ушей, — почему Стефан отказался войти в состав этой экспедиции и буквально выпросил у меня командировку в Афганистан?

— Ну, — Хромов неуверенно пожал плечами, — его где-то там контузили в афганскую войну, возможно, хочет найти того душмана и морду набить. А если серьезно, то Стефан знает, что делает, понять его невозможно, он после Чувашии какой-то не такой стал…

— Он и до Чувашии был с приворотом, — досадливо прервал друга Тарас Веточкин и укоризненно посмотрел на него. — А то, что он сейчас стал каким-то навороченным колдуном, уже все начальство наше знает, я же тебя не о Чувашии спрашиваю, а об Афганистане.

— Угу, — Хромов бросил скептический взгляд на Веточкина, — ты сначала Чувашию с трех раз на карте найди, а потом уже Афганистаном интересуйся. Смотри!

Хромов и Веточкин, раскрыв рты от изумления, уставились на экран. «Я-5» передавал изображение скалисто-ущелистого дна с «высоты» три тысячи метров и тоже застыл на месте. Существо белого цвета, похожее на вырезанный из гигантского листа ватмана контур человека, на большой скорости мчалось параллельно дну и, сделав плавный пируэт, без труда оторвавшись от быстроходного «Я-5», исчезло в ущельях моря Бофорта, где двухтысячиметровая глубина плавно перетекала в четырехтысячную.

— Афганистан, — автоматически прошептал Веточкин, завороженный увиденным, — не стоит океанской мессы.

— Что это было? — решил приступить к научному дознанию полковник Хромов. — Галлюцинация или человекообразная альбиносная акула?

Веточкин переключил экран на каюту капитана и, увидев, что там находятся Стронгин и Борнео, спросил взволнованным голосом:

— Видели?

— О, Господи, — вздохнул Борнео, — успокойтесь, генерал. Это видят уже на протяжении десяти лет. Вы еще не то увидите, если с наукой свяжетесь. Другое дело, что все это трудно понять и все говорит о том, что нам необходимо на «Мурене» уйти под лед Северного полюса и приступить к исследованиям в районе между хребтом Ломоносова и котловиной Амундсена.

— Так этот белый монстр — человек или животное? — вмешался в разговор Хромов, непонятно зачем нацепивший на шею стократный цейсовский морской бинокль.

— Трудно судить. — Борнео обменялся взглядом с академиком Стронгиным. — Похоже, ни то, ни другое.

— Я устала от Непала, — сказала Клэр Гастинг, сидя в удобном кресле с балдахином на спине белого королевского слона. — Что за безумная затея провести свадебное путешествие на границе Индии с Китаем. Северные тропики — это почти то же самое, что заполярная Африка, абсурд под кленовым сиропом.

— Клэр, — усталым, но влюбленным голосом произнес Джон Карри, — ты ведь сама хотела перед полетом на Юпитер обойти храмы Катманду. В конце концов можно изменить маршрут, что за проблема?

— Ни в коем случае, — отказалась от предложения мужа Клэр и поманила рукой погонщика белого слона, худого непальца в причудливо сплетенной чалме бело-розового цвета. — Европа не подходит мне по темпераменту, а на Россию не стоит тратить отпускное время, так или иначе, мы скоро там будем в деловой поездке. Судя по публикациям в российской прессе, у восьмидесяти процентов русских мужчин хронический простатит с аденомными проявлениями, так что в Москве можно только работать. Я хочу спуститься, — сказала она погонщику непальцу и, не дожидаясь его действий, соскользнула по накрытому дорогой попоной боку слона на землю.