Не удивительно, что, когда он переехал в Эквадор и у него возникла необходимость выбора нового места жительства, он решил жить в лесах на склонах вулкана, с которого открывается вид на Кито. К его хижине не вели никакие автомобильные дороги. На работу и с работы он ездил на велосипеде. Пешая прогулка до жилища Хулио помогла мне войти в его мир, от которого меня отделяло что-то гораздо большее, чем извилистая горная тропинка, вьющаяся по склону древнего вулкана. А в назначенный час приезжало такси, чтобы отвезти меня обратно в отель «Колон».

Когда стало понятно, что скоро переговоры с эквадорскими чиновниками подойдут к концу и мы попишем договор с местной фирмой, я рассказал Хулио о намерении провести отпуск в Эквадоре.

— Отлично, Джон! Эта хижина невелика, да? Но для тебя место найдется. Ты должен остановиться у меня!

— Но, Хулио, это твой мир. Мое присутствие будет вторжением.

— Ничего подобного! Я хочу больше услышать про Индонезию. Мы оба должны узнать как можно больше о психонавигации.

Хижина была куда более уютной, чем могло показаться с первого взгляда. Хулио предоставил мне свою кровать, а сам спал на гамаке, подвешенном вдоль стены. Мы брали воду из чистейшего горного родника. Наша пища была простой и скромной. Хулио потрясающе готовил традиционные эквадорские супы из овощей, картофеля, авокадо, яиц, курицы, риса, а иногда с мясом морских свинок. Он установил небольшую трубу над каменной печью, чтобы дым не шел в помещение.

Мы рано вставали, медитировали, занимались гимнастикой тай чи и завтракали. Затем бродили по лесным тропинкам, исследовали склоны Пичинчи или отправлялись в город, где посещали музеи. По вечерам медитировали, снова занимались тай чи и разговаривали.

У Хулио было несколько любимых мест, которые он посещал, чтобы, как он говорил, «успокоить ум и зарядиться энергией». Мне тоже казалось, что там совершенно особая энергетика. Когда я был там, то расслаблялся и чувствовал гармонию с окружающим.

Два места я особенно полюбил. Первое было примерно в часе подъема от хижины. Там мы сидели в прекрасной роще и наслаждались величественным видом на заснеженную вершину Каямби. Другое место было значительно ближе. Это был берег ручья, поросший дикими цветами. Хулио сказал, что подобные места могут помочь человеку научиться впитывать силу природы во время медитации.

— В деревьях, цветах и кустах тоже живет энергия, — сказал он. — Сядь рядом с ними. Позволь их ауре слиться с твоей. Когда ты вдыхаешь, почувствуй, как тебя наполняет энергия. Не бойся ее брать. В природе энергии сколько угодно. Ты не сможешь исчерпать ее запасы. Навредить природе мы можем, вырубая леса и выравнивая бульдозерами то, что осталось. Преврати деревья в бумагу, заасфальтируй поля, сожги кусты, и ты уничтожишь их энергию. Но, впустив энергию в себя, сделав ее частью духа, ты внесешь вклад в гармонию.

Однажды мы пришли на берег моего любимого ручья. Перед нами был куст, покрытый желтыми цветами. Мы сели.

— Давай помедитируем, — предложил Хулио.

Я часто медитировал с ним и был знаком с его методом медитации. Этот метод очень похож на то, чему меня много лет назад учил Таюп, когда я был в Индонезии.

Я полностью расслабился, начав с пальцев ног и постепенно добравшись до головы. Закрыв глаза, я сосредоточился на дыхании, чувствуя, как оно течет сквозь меня.

— Теперь, — тихо сказал Хулио, — прислушайся к ручью. Слушай только его.

Я последовал совету. Я слышал, как течет по камням вода. Звук все время менялся, но, несмотря на это, в нем было какое-то успокаивающее постоянство. Мое внимание время от времени отвлекалось на пение птиц, шум ветра в деревьях, хруст ветки в лесу или лай собаки вдалеке. Каждый раз я мягко напоминал себе, что надо сосредоточиться на ручье. Через некоторое время Хулио снова заговорил.

— Теперь открой глаза и посмотри на куст.

Я выполнил его указание.

— Выбери один из цветков.

Мои глаза нашли маленький желтый бутон. Его лепестки почти увяли под светом солнца и казались очень хрупкими. Каждый из них был украшен тонкой белой каймой.

— Когда ты выдыхаешь, выпускай все негативное. Позволь воздуху забрать твое напряжение. Когда вдыхаешь, почувствуй энергию цветка. Он наполнен энергией. Позволь ей наполнить и тебя тоже. Осознавай, как эта энергия движется по твоему телу. Скоро она наполнит тебя до краев. Почувствуй ее.

Я сомневался, что из этого что-то выйдет, но все же выполнил его указания. Цветок выглядел таким слабым. «Попробуй, — сказал я себе, — поверь в себя, у тебя обязательно получится!» И тут случилось нечто странное.

Цветок, казалось, начал меняться. Он раскрылся и больше не выглядел увядающим. Белая кайма расширилась, а желтая расцветка стала ярче. Когда я вдохнул, то действительно почувствовал, как меня наполняет его энергия. Я не мог в это поверить и с трудом сдерживал радость. Теперь я мог воспринимать желтое сияние за белой каймой, прямо в воздухе вокруг цветка. Я видел энергию! Я был очень взволнован. У меня не было сомнений: цветок передавал мне энергию. Через некоторое время Хулио коснулся моего плеча и знаком пригласил следовать за ним.

Я был наполнен энергией, она была одновременно и физической, и духовной. Когда мы шли обратно к дому Хулио, я чувствовал необычайную бодрость. Самые крутые подъемы, преодолевая которые, раньше я всегда начинал задыхаться, теперь не представляли никакой сложности. Изменилось и мое сознание. Никогда еще мысли не были настолько ясными и отчетливыми. Я сказал об этом Хулио.

— Да, — ответил он. — Ты научился впитывать энергию природы. Это хорошо.

— Хулио, я много лет занимался медитацией, но никогда не переживал ничего подобного!

— Будь благодарен и не теряй это!

Я попытался продолжить расспросы, но он прижал палец к губам: «Вера, Джон. Вера и практика!»

Однажды вечером мы с Хулио наблюдали, как лучи заходящего солнца окрашивают ледяные покровы Каямби. Наш склон Пичинчи был обращен на восток, и мы были в тени, а солнце, отражаясь от Каямби, заливало нас розовым сиянием.

Хулио встал и посмотрел в сторону Каямби.

— Я уверен, что египтяне и персы были в состоянии изобрести механизмы для сбора пшеницы. У майя была настолько развита математика, что они вполне могли строить машины, способные заменить многих рабочих. Можно ли поверить в то, что инки, нация воинов, не могли изобрести лучшего оружия, чем палицы и пращи?

— К чему ты клонишь, Хулио?

— Они намеренно отказались от подобных изобретений. Видишь ли, все они в первую очередь заботились о природе. Именно этим они отличаются от нас. Вместо того чтобы вынашивать планы покорения Земли, они старались жить в гармонии с ней. Они были ориентированы исключительно на духовное. Им и в голову не могла прийти мысль о чем-то настолько же разрушительном, как электрический генератор или атомная бомба.

— Ты веришь, что они действительно решили ничего не изобретать?

— Да. Если не на сознательном уровне, то, по крайней мере, на уровне коллективного бессознательного. Я интересуюсь Индонезией еще и потому, что вижу сходство между ее народом и андскими индейцами. Несмотря на усилия, предпринимаемые для механизации земледельческого хозяйства на Яве, жители этого острова до сих пор предпочитают работать своими руками. Я слышал, что американские и европейские тракторные компании пытались убедить индонезийских крестьян сменить их буйволов на небольшие машины, работающие на дизельном топливе, но крестьяне не согласились. Попытки заставить кечуа объединиться в кооперативы и взять в аренду машины, чтобы распахать огромные поля, снова и снова терпят неудачу. Кечуа предпочитают работать своими руками в кругу семьи. Они возделывают небольшие террасы на горных склонах так же, как это делали их предки во времена империи инков. Для яванцев, кечуа и многих других природа — это все. Они знают то, что знали египтяне, греки и персы: без земли, воды и воздуха нет ничего. Даже если человек, уничтожив природу, каким-то образом сможет выжить, его жизнь все равно потеряет смысл.