Мы сидим в самолете и уже пересекли один океан и Америку. Сейчас мы изготовились пересечь другой, великий — Тихий океан. Отправление было чрезвычайно драматичным, так как я забыл книжку «Справочник по выживанию». В ней рассказывается все, что нужно для того, чтобы мы выжили. А я ее забыл! Я обнаружил это в макси-такси на пути к аэродрому. Сперва я не хотел ничего говорить, потому что с нами был журналист. Мне не хотелось осрамиться уже в самом начале пути, но потом я передумал (я решил, что если с кем-нибудь из нас что-то случится и он не выживет только из-за того, что мне гордыня помешала остановить такси, мне это будет трудно пережить) и попросил шофера остановиться возле дома моих знакомых, у них, как мне было известно, тоже есть эта книга.

За несколько дней перед отъездом я побывал в аэропорту и купил билеты. Семь билетов Осло-Раротонга туда и обратно. Они стоили сто тысяч крон. Довольный я вышел из аэропорта, и тут меня угораздило уронить все билеты в большую лужу, пока я отпирал свой автомобиль. Наругавшись от души, я подобрал билеты, вернулся в здание аэропорта и поменял их на новые. Дама отнеслась ко мне с сочувствием и пониманием. Она выписала новые билеты и пожелала счастливого пути во второй раз.

Прошло уже шесть часов с тех пор, как мы выкурили последнюю сигарету. Больше всех, кажется, страдает Эгиль. Во время промежуточной посадки в Лос-Анджелесе он чуть ли не кидался на стенку, когда понял, что нас заставили сидеть в зале, где нельзя курить. Я пытался объяснить ему, что теперь во всей Калифорнии везде запрещено курить, но он сделал глухое ухо. Вообще-то Эгилю незачем его делать, одно ухо у него и правда глухое. Во всяком случае, с пониженным слухом. Не помню только какое — правое или левое. И тут в самый разгар своего раздражения ему вдруг взбрело заключать со мной пари. Я давно утверждал, что «Царский курьер» первоначально шел по субботам, а Эгиль так же долго настаивал, что его передавали по четвергам. Каждый из нас абсолютно уверен в своей правоте, но оба как-то воздерживались на что-то поспорить. А тут вдруг давний спор поднялся на другой уровень. Никакие доводы уже не помогают. Перепалки из «да» и «нет» в прошлом. Остается только дождаться, пока какое-нибудь авторитетное лицо не установит, кто из нас прав, и проигравшему останется только пенять на себя. В каком-то смысле последний отрезок времени перед заключением пари — самый интересный. Споры, препирательства. Из этого можно многое извлечь. Ну вот мы, значит, заключили пари. Эгиля довел до точки кипения никотиновый голод. Мы поспорили на поллитра, не то чтобы очень высокие ставки, не такие уж мы оба заядлые материалисты, и все же тут многое поставлено на карту. Нас обоих волнует результат, каждый хочет оказаться правым. Я-то знаю, что я прав. Но весь ужас в том, что Эгиль, похоже, точно так же убежден в своей правоте. Это же какой-то парадокс! Не может он быть так же уверен. То есть, чтобы до глубины души. «Царский курьер» не шел по четвергам. Разумеется же нет! Четверг — будний день. Какой же директор канала запустит «Царского курьера» по четвергам? Это же безумие. Ну не верю я, что Эгиль так считает! Ведь это сериал для семейного просмотра! Тут вся соль в том, что большие и маленькие могут смотреть его вместе. Дружно собравшись перед телевизором. Курьер скачет через всю Россию, захватывает еще и Монголию, если я чего-то не путаю, и все время сталкивается с разными проблемами. Кто-то его хочет захватить и т. д. Но он со всеми управился. Передачу давали по субботам. В конце семидесятых. Совершенно точно. Но Эгиль ни за что не соглашается, пока не услышит подтверждения от кого-нибудь, кто связан с телевещанием. А мы сейчас очень далеко от норвежского телевещания. Просто не сказать, как далеко.

Ким и Ингве сидят с довольным видом. Они нашли общую тему и теперь планируют, как им наилучшим образом обеспечить документальными материалами наше путешествие. Ким благодаря знакомству на телевидении получил там взаймы шикарную DV-камеру. Каждый раз, как он направляет камеру на Руара, тот с недовольным лицом поднимает ладонь, чтобы показать свое отвращение. Он не любит сниматься. Может быть, у него есть что скрывать. Я где-то читал, что повара часто бывают замешаны в темных делишках. Мошенничества с организацией мнимых акционерных обществ, наркотики и тому подобное.

Мартин разложил перед собой свою периодическую систему и что-то в ней помечает. Впервые за долгое время он отдыхает от своих забот. Кредитная касса, девушки — никто тут его не достанет. Для них он за пределами досягаемости и с каждой минутой удаляется все дальше. Со скоростью тысяча километров в час. Эвен повернулся к иллюминатору, хотя за стеклом темнота. Под нами Тихий океан. Могучий, свободный ото льда океан. В нем плавают акулы. Эвен наслаждается минутой. Он закусывает тем, чем с короткими интервалами угощает нас «Эйр Нью Зиланд» (Ladies and gentlemen, boys and girls — welcome aboard this Boing 747, bound for Honolulu, Rarotonga and Aukland).[21] Когда наши взгляды встречаются, Эвен поднимает вверх большой палец и уж бог весть почему произносит слова «Wonderful Copenhagen».[22]

Последние дни перед отъездом промелькнули в лихорадке сборов. Мы ездили по городу и закупали снаряжение. Водяной фильтр, примус, микроскоп, вместительные металлические ящики, которые должны защищать чувствительную электронику от стихий и резких ударов. Надо было еще наладить конфигурацию компьютера и спутникового телефона, чтобы они сочетались друг с другом. Все-то теперь надо конфигурировать! Раньше об этом и речи не было. Сверхъестественно бескорыстный умелец из золотых страниц сделал для нас эту работу. Он вовсю конфигурировал, а сам усмехался себе в усы. Видно было, что это ему по душе: какие-то выходы и вводы, стопбиты и биты памяти, совместимость и черт его знает, что там еще! Наконец спутниковый телефон и компьютер нашли общий язык и стали общаться друг с другом. Вообще-то эта штука впечатляет. На практике это означает, что мы сможем из любой точки на свете, где бы ни оказались, принимать и отправлять сигнал радиоэлектронной связи, а проще говоря, позвонить по телефону. Тарифные ставки, разумеется, кошмарные, но мне как-то удалось уговорить одну солидную газету, что им будет выгодно оплачивать эти телекоммуникации. За это я буду посылать им очерки о ходе исследовательской работы.

Мы также встали на учет в Норвежской авиационной скорой помощи. Мы надеемся, что при необходимости они прилетят и заберут нас. Если только поблизости окажется аэродром, тогда они прилетят. Так они сами сказали, и мы подумали, что условие вроде бы приемлемое. Беда только, что поблизости у нас не будет ни одного аэродрома. До него еще сутки добираться морем. На судне, которого у нас не будет. Так что надо постараться не болеть.

Из приятных вещей перед отъездом случилось следующее. «Хельспорт» предложил мне купить у них палатку, спальные мешки и накидки от дождя со значительной скидкой. Я тотчас же ухватился за это предложение. И вот сейчас с нами в багаже едет большая палатка «лавву» на восемь человек. У каждого из нас, кроме того, тропический спальный мешок и накидка от дождя. Потому что, как мы узнали, там довольно часто идет дождь. Обычно это как-то не приходит в голову. А оказывается, вон оно что! Небесные хляби разверзаются. Ну и все такого типа. Уж эти мне погодные клише! Все они родом из тропиков.