И текущая лента неожиданно с шуршанием заструилась, плавно набирая скорость, и рухнула вниз, унося меня на нижний ярус. Прошелестела быстро, засеребрилась, засверкала разными оттенками, плавно опустила меня на два десятка метров вниз и унеслась обратно…

Здесь было три невыключенных охранных блока. Один из них успел рубануть по мне плазменным разрядом, но я опередил его, бросившись вперед и приземлившись всем телом на пол – такой же черный, как и наверху… Вслед за этим я выключил системы, встал и огляделся…

Ни единой живой души в этом огромном зале с тонущими в зыбких и загадочных пространствах стереопроекций стенами не было. По закругляющейся стене шла спираль эстакады кваркового ускорителя. Наверху лианами тянулись и пересекались, переплетались в сложные узоры разноцветные силовые кабели, они спускались к угрожающего вида и не вполне понятного мне назначения механизмам. Среди них я смог идентифицировать пару десятков генераторов сверхвысокочастотного электромагнитного излучения, которые образовывали круг, и еще несколько гравиней-трализаторов. Остальное оставалось загадкой. Мне показалось, что здесь колдовали с физикой высоких энергий.

Мне здесь нечего делать. Как демон земли, я стремился вниз.

Метрах в ста от меня была серебряная стрела – еще одна текущая дорожка. Только она была действующая – по ней рассыпались и вспыхивали искры.

Я приблизился к ней. На миг замер. Дорожка вела вниз. Авнизу таилась опасность, но не особенно явная…

На этот раз я очутился в зале управления. Он был раз в пятьдесят меньше того, из которого я только что прибыл, и напоминал командный пункт флагманского линкора – такие же кресла с контакт-устройствами, такие же россыпи данных, вспыхивающих прямо в воздухе. Такие же стереоэкраны – только сейчас большинство из них чернели бездонной пустотой, потому что видееоборудование вывели из строя десантники…

Когда я соскочил с дорожки, от меня шарахнулось двое меркан. Всего их здесь было одиннадцать – бледных, перепуганных. По знакам отличия на рукавах можно было распознать в них офицеров исследовательского корпуса – то есть это были ученые, которых обрядили, как пугал, в форму и заставили считать себя годными к боевым действиям. У одного был разрядник. Я выстрелом вышиб его из рук…

Они были в комбезах второго уровня защиты. Значит, работа в этом помещении связана с определенной опасностью.

– На пол! – я послал заряд вверх.

Они не геройствовали и послушно выполнили мою команду. Ученые меркан не обладали упертостью и самоотверженностью клонов.

В центре помещения, в прозрачной трехметровой сфере пузырился, вскипал супермощный биокомпьютер. Такие вещи штучные, создание и программирование их требуют трех десятков лет кропотливой работы целого коллектива. Еще раньше, войдя в контакт с информсферой, я знал, что в этом сооружении таких компьютеров одиннадцать – огромное, просто расточительное количество! И задачи, которые должны были решать с помощью такой компьютерной мощи, наверняка титанические.

Я положил ладонь на сферу. Поверхность ее была ледяной. Рывком вошел в контакт, провалился… Увидел угрожающе расползающееся по цепям чернильное облако…

Это активизировалась система самоуничтожения комплекса! И сейчас все рванет!

Момент шока прошел. Я понял, что беда поправима. Припозднись я на пять секунд – все было бы кончено…

Самоуничтожение отложено. А мне нужно дальше. Ниже. К моей цели…

Я активизировал свой скаф, замкнул шлем. Я уже знал, что внизу будет гораздо горячее…

Вниз вел лифт, представляющий из себя похожую на пулю прозрачную антирадиационную капсулу.

Я вошел в капсулу, видя, как нехотя поднимаются мерканские ученые с пола.

Сомкнулись тяжелые прозрачные двери… И капсула ухнула вниз, так что желудок подступил куда-то к горлу.

Один уровень… Второй… Десятый… Ниже и ниже. Туда, где демоны купаются в магме и вершат свои дела…

Интересно, на сколько метров в глубь планеты я улетел? Не меньше трехсот…

Меня прижала к полу перегрузка – не слишком большая. Капсула тормозила. Пролетел мимо еще один уровень, и внизу открылась гигантская, вырезанная в толщах гранитных пород пустота.

Капсула застыла на платформе. Двери разъехались. И я ступил на гранитную дорожку…

Пустоту даже не посчитали нужным окультурить, поэтому яркие световые шары освещали грубо вырубленные пласты пород, укрепленные в некоторых местах зеленым налетом стеклопласта и опорами. Чем-то очертания помещения напоминали зал средневекового замка. Вот только заполнен он был не латами, алебардами, неуклюжей тяжелой мебелью и гобеленами. Его пересекали, казалось, совершенно бессистемно устроенные тоннели энергонакопителей. В стены вросли два синтезреактора – усеянные штырями кубы со стороной метров в пятьдесят. Радиация здесь была повышена настолько, что пробивала защиту моего скафа. Пребывание опасно… Только не для меня. Сегодня мне можно все. Сегодня мне не обязательно думать, как я буду жить дальше. Жить осталось недолго. До выполнения задачи – и не больше. Но это не пугало.

Тут же я увидел несколько тоннелей плазмопроводов, прикрытых массивными колпаками из синтезор-ганического металлика… Два из них были открыты.

Я подошел к плазмопроводу – трубе диаметром метра в полтора. Гладкие стены были зеркальными. Это была своеобразная плазменная пушка, но только использующаяся для гигантских сжатий вещества. Труба должна идти куда-то вниз, где расположена мишень, сжимающаяся ударами плазмы до гигантской плотности и температур, когда ломаются молекулярные и атомные связи и вещество приобретает совершенно иные свойства.

Я провел ладонью по гладкой, напоминающей лед, поверхности. Сделал шаг вперед. И заскользил по трубе… *** Я набирал скорость. Держаться в трубе было совершенно не за что. Трение минимальное. Разобьюсь – мелькнула мысль…

В старину, пока техника не достигла нынешних высот, был популярен аттракцион «Шарховы горы». Тележка скользила по рельсам, вздымаясь вверх, падая вниз, совершая кульбиты. Примерно такие же ощущения были у меня во время путешествия по плазмопроводу.

Наконец труба пошла вверх под углом сорок пять градусов, я немного сбавил скорость под действием сил притяжения. И снарядом вылетел наружу, задев ботинком что-то жесткое…

Грохнулся я с высоты метров восьми-девяти, но скаф самортизировал удар. В глазах на миг потемнело, ударная волна молотом прошла по телу и отдалась болью везде. Я знал, что не должен расслабляться. Поэтому тут же вскочил на ноги. Интересно, не переломал ли я кости? Вроде все цело…

Я очутился в круглом помещении диаметром полсотни метров. В центре на постаменте возвышался синий цилиндр трехметровой высоты. Над ним висела массивная мишень из черного металла, над ней медленно вращался полупрозрачный, наполненный слабо мерцающим огнем шар, на него были направлены раструбы плазмопроводов. В углу в контактном кресле сидел человек В его черный с синими полосами скаф радиационной защиты вросли иглы контактов. Перед ним зависла полупрозрачная схема, глаза его были прикованы к ней. Он полностью погрузился в работу и, казалось, не намерен был замечать ничего…

Я нажал на пусковую скобу разрядника. Плеснуло пламя, прочертив полосу…

– Встать, – велел я Видимо, мой усиленный звуковым сопроводителем скафа голос произвел на него впечатление. Нас разделяло метров пятнадцать. Человек соизволил обратить внимание на мою угрожающую, в закопченом, с застывшими кусками расплавленного металла и пластика скафе фигуру. Зрелище, наверное, было, внушающее если не трепет, то некоторые опасения. Во всяком случае, лицо человека, отлично видное за прозрачным шлемом, исказилось неподдельным ужасом.

– Нет! – вдруг тонко заорал он.

– Хочешь жить – встань…

Выстрел из разрядника придал ему решимости. Он поднялся с контактного кресла, отступил в сторону…

Я присмотрелся к человеку. Что-то в нем было неправильное… И тут я понял все. И присвистнул. Бессмертный! Продукт непрекращающегося генетического совершенствования. Ему могло быть и двести лет, и двадцать. Красив. Чертовски красив. И изящен. Вся его внешность должна была подчеркивать, что такие существа имеют право решать судьбы других…