– Обидно за правду страдать… Я бы извинился, но крыса наземная это не оценит.

– Ладно. Выдержим…

Выпустили нас на вторые сутки. Помощник начштаба сухо приказал привести себя в порядок и через час быть у адмирала.

Это был первый раз, когда мы оказались с адмиралом Ларменом лицом к лицу. И, надо заметить, лицо у него было суровое и строгое. Он буравил нас взглядом.

– Ну что, содруги офицеры? Мы молчали.

– Доложите, – потребовал он. – Хочу слышать из первых уст.

Я как единственный из нашей компании, не утративший память, рассказал, пытаясь сгладить углы:

– Лейтенант Корвен выразился в том плане, что полковник основное время проводит на поверхности и недостаточно знаком с нуждами и проблемами боевых подразделений.

– Недостаточно знаком, – кивнул адмирал. И почти дословно процитировал, как Корвен ругал полковника, То ли кадровик обладал хорошей памятью, то ли была запись разговора. – Это вы говорили?

– Так точно, – кивнул Корвен. – Виноват.

– Как вы сумели обработать комп бара, что у него вышибло все предохранители?

– У него что-то замкнуло, – ответил Корвен. – Мы пили, думая, что это в пределах допустимого, надеясь на технику. А когда поняли, что машина сломалась, было поздно…

– Мы выбрали неправильный маневр. И прошли точку возврата, за которой назад пути нет, – сказал я.

– Я знаю этот термин, – кивнул адмирал. – Значит, Роплера вы обозвали наземной крысой.

– Так точно, – виновато потупился Корвен.

– А вы герои, которые гибнут в пламени, когда наземные крысы ставят галочки в бумажках и компьютерах, – он вдруг усмехнулся, а уши Корвена заалели. – За это положена дисциплинарная комиссия.

– Так точно.

– Вы, Серг Кронбергшен, призваны являть подчиненным пример дисциплинированности, а являете пример пьянства… Лейтенант Корвен Шандара, ваше поведение вообще не укладывается ни в какие рамки приличий…

– Так точно

– Ну что, – он задумался. – Значит, наземная крыса, зарывшаяся в нору в штабе… По пять нарядов. Думаю, у вас будет время подумать о своем поведении.

Когда мы вышли, я перевел дух:

– Заработали по минимуму.

– Пять нарядов, – скривился Корвен. – Адмирал – благородный человек.

– Ох, Корвен.

– Виноват. Пинайте меня! Рвите меня! – Корвен хлопнул себя по груди и хмыкнул – В общем, пять нарядов не так много… Мне-то ничего. Но заместитель командира звена, тестирующий сервискомпы, – это будет зрелище!

Мне вспомнились старые добрые дни, когда Талана выжимала из меня все соки, пробуя на прочность Интенсивность обучения мы сбавлять не могли. «Картонная коробка» стала для нас второй каютой. И натаскивал звено именно я. Вместе с тем, вымотавшись, я с Корвеном вынужден был отрабатывать несколько часов на монотонной, нудной, разражающей работе по тестированию сервискомпов.

Талану такое положение вещей злило, и она все порывалась на прием к адмиралу – объяснить положение. Но я ее останавливал. В общем-то, мы легко отделались, и когда руководство проявило снисходительность, не стоит наглеть.

Тем более пока мы работали достаточно спокойно. О «заходе на боевой» никто не говорил, и мы занимались подготовкой дальше, воспринимая каждый мирный день как подарок.

Прибыли еще один эсминец и транспорт с десантниками. И мы окончательно уверились, что боевые действия будут на «плоскости».

– Ненавижу ожидание, – сказал Корвен, когда наша узкая спевшаяся компания тестировала обходное кольцо возле главного реактора – Оно вытягивает все нервы.

– Больше времени проводи в «камере пыток», – посоветовал я. – Помогает.

– Ну да. Как вы… Вас и так «тараканами» прозвали. Вы не вылезаете из «коробок». Потому что вы с Таланой ненормальные.

– Зато воюем хорошо.

– Как все сумасшедшие Я на миг залюбовался величественным видом – с прозрачной галереи отлично просматривался находящийся в сотне метров гигантский «цветок» кваркового реактора. Четко уловить детали этого сооружения мешала туманная дымка силового поля, вспыхивающего местами яркими фонтанчиками – это происходили выбросы лишней энергии Разгонные кольца вокруг реактора гулко гудели, и отделявшая нас от них прозрачная броня не могла погасить эту пробирающую до печенок дрожь космических сил. Между двумя плоскостями, вырастающими из корпуса реактора, сияла яркая насыщенная радуга.

Здесь можно было легко представить, как внутри «цветка» бушует неописуемая мощь, ломаются ядра атомов, создаются гигантские напряжения полей, дырявящие пространство. И совершенно не верится, глядя на это грандиозное творение, что все это создал человек.

Вокруг реактора кружились сервисроботы и парила одинокая фигура в скафе высокой защиты. Реактор пока на холостом ходу – минимум для поддержания жизнедеятельности корабля. Но перед нырком все меняется. Я был однажды здесь. Ничего внешне не происходит. Физически не ощущаешь дискомфорта. И вместе с тем внутри все подводит, и наползает мистический ужас перед просыпающейся титанической силой. Говорят, такое бывает перед землетрясением.

– Мне здесь нравится, – сказал Корвен. – Пейзаж вызывает уважение.

– Не отвлекайся, – махнул я рукой. – Поехали.

Осточертевшая нудная процедура. Узлы кольцевой галереи мы тестировали уже четвертый час. Ошибок не находили. В этом была главная идея пытки. Ты знаешь, что занимаешься ерундой.

– Блок отработан. Пошли к следующему, – я отключил тестер и отлепил от него липучку контакта. – Все в порядке…

И как запнулся. Мне будто ударили под дых. Я ощутил сгущающуюся ауру опасности. Сейчас что-то должно произойти!

– Корвен! – воскликнул я.

Он удивленно посмотрел на меня и спросил:

– Что случилось?

Я не знал, что на это ответить. Ничего не случилось. Но случится…

– Ух ты, – впереди, метрах в пятнадцати от нас прозрачная, едва отсвечивающая перегородка сошедшейся диафрагмой перекрыла коридор.

Я оглянулся. То же произошло с другой стороны.

– Нас заперли! – развел руками Корвен. – Надо сообщить на технический пункт.

– Они уже знают, – заверил я, вдруг подумав, что неприятности только начались.

– Воздух!

Действительно, с каждой секундой воздуха становилось меньше. Но давление росло. Его место занимал с каким-то мерзким шуршанием вырывавшийся наружу из приоткрывшихся невидимых отверстий гелий.

Я коснулся пальцем «хомута» на шее, и голову накрыл прозрачный пузырь – спасательная система. Перчатки охватили руки. Теперь несколько минут, пока не подойдет помощь, сможем тут пробыть без скафов.

– Вот шарховы проделки, – хмыкнул Корвен, голос в шлеме звучал глухо и передавался по системе связи.

– Техпост, – позвал я. – Что у вас там стряслось?

– Сбой в сервискомпьютере, – послышался ответ. – Сейчас все поправим…

Я взял карточку своего индивидуального компа, пробежал по ней пальцами, вызывая схему сектора, где были данные по его состоянию и наше местоположение.

– Получается, все неполадки сфокусированы в нашем секторе, – заключил я. – Не странно?

– Немножко странно, – согласился Корвен, он не испытывал особого беспокойства. – Не бери в голову. Сейчас нас вытащат.

Действительно, прозрачная диафрагма, перекрывшая нашу часть галереи, начала раскрываться.

– Пошли, – я двинулся туда.

Диафрагма закрылась прямо перед моим носом.

– Ловушка, – прошептал я. У меня было ощущение, что нас заманили в западню, Я снова вышел на связь с техпостом.

– Тут ерунда такая пошла, – голос у техника был взволнованный. – Сервиссистемы кинулись в разнос. Мы подключили большой комп. Пока без толку, – решив нас неуклюже успокоить, он добавил: – Вы не волнуйтесь…

Судя по голосу, на техпосту волновались больше, чем мы. И из этого я заключил, что дело плохо.

– Жарковато становится, – сказал Корвен, вновь и вновь прогоняя показания тестера. Действительно, температура росла.