Эвелин моргнула, пытаясь взять себя в руки.

– Как я уже говорила, мы достойно оплатим ваши услуги.

Джек провел пальцем по ее щеке, остановившись прямо под нижней губой, и Эвелин застыла от его прикосновения.

– Я говорю не о деньгах.

– А о чем же?

– О поцелуе, Эви. Я хочу получить поцелуй в награду.

– Поцелуй? – ошеломленно переспросила Эвелин.

– Это останется между нами. Никто не узнает. Мистер Шелдон уж точно.

Эвелин глубоко вздохнула, и под нежным взглядом Джека пелена, затуманившая ее разум, рассеялась.

– Не знаю, за кого вы меня принимаете, мистер Хардинг, – сухо произнесла она. – Но я не одна из девиц Слипа Доусона.

– Называйте меня Джек.

Эвелин гордо выпрямилась, чуть вздернула подбородок и одарила Джека ледяным взглядом:

– Я помню, мистер Хардинг.

Он не двинулся с места и по-прежнему стоял рядом с ней. Эвелин поняла, что он бросает ей вызов, ждет, сделает ли она шаг в сторону, поэтому она решила во что бы то ни стало не показать свою слабость.

– Вы так хотите, чтобы я взял это дело. Почему? – спросил Джек.

– Я уже говорила. Мы с Рэндольфом скоро объявим о помолвке. Он невиновен.

– Не думаю, что причина в этом, Эви, – тихо и чуть хрипло возразил он.

– Не знаю, на что вы намекаете.

– На то, что когда-то вы были в меня влюблены. Повсюду следовали за мной, когда я приходил к вашему отцу, и ждали меня на улице.

– Прошло немало лет! Я была всего лишь девчонкой. – Не успела Эвелин произнести эти слова, как поняла, что ей вовсе не хочется все отрицать.

Джек лукаво улыбнулся.

Эвелин почувствовала, как пылает ее лицо. Неужели она позабыла, что Джек Хардинг был специалистом по части допросов? И все же, несмотря на его умение вырвать признание, его улыбка вновь очаровала ее.

На Джека было невозможно сердиться.

Внезапно Эвелин пришла в голову новая мысль.

– Вы ведь пошутили надо мной? Вы намекнули на поцелуй не всерьез?

Глаза Джека хищно блеснули.

– Я не шутил.

– Вы действительно готовы взяться за это дело, если я вас поцелую? – с недоверием переспросила Эвелин.

– Да.

– Вы сошли с ума?

– Я совершенно здоров, благодарю.

– Но я собираюсь выйти замуж за другого.

– Это я уже слышал. Но где он сейчас? А кроме того, где он был прошлой ночью?

Джек сделал шаг вперед, еще сильнее сократив расстояние между ними. Эвелин вдохнула запах его одеколона. Он был так близко…

– Это несправедливо, – прошептала она. – Вам прекрасно известно, что Рэндольф не мог вчера прийти. Он скрывается. Сыщики его бы арестовали.

– Если бы вы были моей невестой, я бы пришел.

Слова Джека затронули какую-то струнку в ее душе.

С Рэндольфом Эвелин всегда была более сильной. Она дорожила их интеллектуальным общением, но принятие важных решений выпадало на долю Эвелин, а Рэндольф только соглашался с ней. Она не возражала, пока Джек не обратил ее внимание на темную сторону подобных отношений. Прошлым вечером Эвелин нужно было на кого-то опереться, возложить принятие решения на другого, а Рэндольфа рядом не оказалось.

Однако она не могла его бросить. Слишком долго Эвелин искала человека, с которым могла бы вести философские беседы, и Рэндольфа никогда не пугали ее мысли и увлечения. Хотя высший свет считал их не подобающими для леди и даже слишком радикальными.

Мысли Эвелин путались, и наконец она нашла решение. Какой вред может нанести один поцелуй?

Конечно, они с Рэндольфом уже целовались, и Эвелин это нравилось. Но ни разу страсть не охватывала ее по-настоящему, и она не теряла голову так, как только что вышедшие в свет девушки, с восторгом делившиеся своими впечатлениями в дамской комнате «Олмака».

Взглянув на Джека, она произнесла:

– Хорошо, мистер Хардинг. Один поцелуй, и вы согласитесь представлять в суде мистера Шелдона?

Он кивнул.

Эвелин глубоко вздохнула, подняла голову и прикрыла глаза.

– Я готова.

Прошло несколько секунд, и вместо влажного, жаркого поцелуя Эвелин услышала смешок Джека.

Она открыла глаза.

Он стоял, чуть склонив голову набок. Медленно провел пальцем по ее губам.

– Так я и думал. Ваш мистер Шелдон вас когда-нибудь целовал?

– Конечно.

– Мм… – Большим пальцем Джек принялся водить по пухлой нижней губе, и Эвелин затаила дыхание.

Ей хотелось отодвинуться, но не потому, что прикосновение было неприятным, а потому, что от него у нее мурашки бежали по спине.

– У нас была возможность побыть наедине, – еле слышно произнесла Эвелин.

– Ясно. Значит, вы знаете, чего ожидать.

– Да.

Нет. Рэндольф никогда не смотрел на нее так, как смотрел Джек, словно ее губы спелая клубника, которую он бы с наслаждением съел.

Точно завороженная, следила Эвелин, как Джек склонил голову. Его губы коснулись ее так легко, словно перышко, и она удивилась, как они, внешне как будто высеченные из итальянского мрамора, могли быть такими мягкими и нежными.

Джек облизнул полную нижнюю губу Эвелин, и когда она чуть ахнула, его язык скользнул глубже. Джек обнял ее и крепко прижал к себе. И тут его поцелуй изменился. Его губы твердо приникли к ее губам, а руки скользнули к пояснице.

Это ее погубит. Эвелин не была готова столкнуться с настоящим мужчиной из плоти и крови. От прикосновения его крепкой, мускулистой груди, такой отличной от хрупкого сложения Рэндольфа, у нее перехватило дыхание. Все ее тело горело, сердце бешено колотилось.

Поцелуи Рэндольфа были слишком суетливыми и мокрыми, и Эвелин мысленно сравнивала его с восторженным щенком. Тяжелое дыхание и неловкие вскрики никогда не находили в ее душе отклика, и она всегда думала, что мужская страсть значительно отличается от женской.

До этой минуты…

От неторопливых, соблазнительных поцелуев Джека у нее ослабли колени. Прикосновение его умелых рук было мучительно дурманящим, как хорошее вино. Настойчиво и твердо он касался ее губ, и Эвелин изумлялась сама себе. В глубине души она знала, что этот поцелуй не должен был случиться, и хотя ее тело предательски отвечало на ласки Джека, Эвелин все же сочла за благо отстраниться. Но не успела.

Первым разорвал поцелуй Джек, и когда он взглянул в ее поднятое к нему лицо, его брови нахмурились.

– Итак, у ученой дамы в жилах течет горячая кровь. Кто бы мог подумать?

Эвелин не ожидала этих слов. Унижение быстро сменилось гневом.

Она отодвинулась от окна и прошла в глубь комнаты.

– Вы все неправильно истолковали. Я ничего не почувствовала. Просто решила играть по-честному. Так вы сдержите обещание?

Джек повернулся к ней.

– Ничего, мадам? Разве этот поцелуй – ничто? Вы испытываете то же самое, когда вас обнимает мистер Шелдон?

– Это не имеет значения, – отрезала Эвелин. – А мои чувства к Рэндольфу вас не касаются. – Ее охватил страх от того, что Джек может сейчас уйти. – Вы займетесь его делом? – спросила она в очередной раз, ненавидя себя за то, что в ее голосе вдруг послышалось отчаяние.

Губы Джека дрогнули.

– Не беспокойтесь, Эви. Я буду представлять его в суде. Несмотря на то что многие сочтут его виновным, интуиция подсказывает мне, что здесь что-то не так.

Эвелин охватило чувство облегчения.

– Хочу поблагодарить вас от лица мистера Шелдона.

Взгляд Джека стал суровым.

– Не стоит заблуждаться, Эви. Я согласился не ради вашего мистера Шелдона, а потому, что своей карьерой обязан вашему отцу, а я всегда отдаю долги.

От этих слов Эвелин внезапно стало холодно. Она смутилась. Ей следовало радоваться, ликовать, потому что Джек Хардинг согласился защищать Рэндольфа. Но вместо этого она не могла найти подходящих слов.

И самое неприятное, ей не хватало его прикосновения.

Должно быть, это все из-за усталости, подумала она. Ее жизнь круто изменилась с тех пор, как в их дом несколько дней назад ворвался Рэндольф, нечленораздельно бормоча об убийстве Бесс Уитфилд.