– Дело не в деньгах, – сухо ответил Джек. – Если я соберусь заняться делом вашего друга, мистера Рэндольфа Шелдона, то должен сначала поговорить с вашим отцом.

– С отцом? Зачем?

– Я ему многим обязан. И не хочу за его спиной браться за дело его собственной дочери, пусть даже она ни в чем не виновата. Это не вполне этично.

Эвелин выпрямилась, сделавшись похожей на натянутую струну.

– Хорошо. Если вы настаиваете…

– Настаиваю.

Она повернулась к двери.

– Надеюсь, вы понимаете, что мой отец занятой человек…

Джек величественным жестом извлек из кармана часы и посмотрел на Эвелин.

– Сейчас я свободен. Думал, что суд над Слипом Доусоном продлится дольше, поэтому до конца дня у меня дел нет. Насколько я помню, ваш отец никогда не любил работать за ужином и скоро должен вернуться домой.

Джек поднялся и распахнул дверь. Когда они вышли в коридор здания суда, он улыбнулся Эвелин одной из своих самых обворожительных улыбок. Он встретится с лордом Линдейлом, сообщит ему о намерениях его дочери, объяснит, почему не может заняться этим делом, поможет Эвелин найти хорошего адвоката, который взялся бы защищать ее жениха, и, таким образом, избавится от всех моральных обязательств. Через два часа он рассчитывал вернуться в свои комнаты в «Линкольнз инн».

Когда они добрались до особняка лорда Линдейла на Пиккадилли, уже стемнело. Они ехали отдельно: Эвелин предпочла наемный экипаж, а Джек свой фаэтон. Оказавшись один, он снял парик и мантию адвоката, положил их рядом с собой на обитое кожей сиденье и провел рукой по волосам. Эвелин опасалась за свою репутацию, путешествуя вдвоем с неженатым мужчиной, и Джек был только рад исполнить ее пожелание. Он не хотел больше слышать о ее неприятностях.

Хотя, с другой стороны, какое ему дело? Ведь он все равно не станет этим заниматься.

Они стояли на парадной лестнице, и Эвелин постучала в дверь.

– Разве дворецкий вашего отца не должен был нам открыть? – спросил Джек, когда никто не появился.

– Ходжесу за восемьдесят. Он плохо слышит, – объяснила Эвелин.

Как это похоже на лорда Линдейла. Он любит брать под крыло нерадивых студентов, а сейчас вот продолжает держать в доме престарелого дворецкого, хотя многие другие уже давно отправили бы пожилого слугу на заслуженный отдых.

Эвелин открыла сумочку и принялась искать ключ. В тусклом свете уличного фонаря сделать это было нелегко. Наконец она достала ключ, но только лишь сунула его в замок, как дверь легко распахнулась.

– Странно, – заметила Эвелин. – Наверное, Ходжес забыл запереть.

Они вошли в холл. Здесь тоже царил полумрак, и в воздухе стоял запах табачного дыма. Джек тут же вспомнил Эммануэля Дарлингтона, стоявшего за кафедрой с трубкой в руке.

– Отец! – позвала Эвелин.

Джек шагнул вперед и наткнулся на напольные часы в углу. Он услышал шаги Эвелин, потом треск кресала.

Вытянув руки, чтобы опять на что-нибудь не натолкнуться, Джек пошел к ней и тут же споткнулся обо что-то лежащее на полу. До него донесся чуть слышный стон, но тут Эвелин закричала и послышался звук падения.

Джек резко обернулся и увидел метнувшегося вперед человека. Он кинулся на него, схватил за пальто, но тут его ударили в висок чем-то тяжелым.

Джек упал на колени, голова раскалывалась. Он слышал звук удаляющихся шагов на ступеньках крыльца.

– Эвелин! – крикнул он.

– Я здесь, – раздался слабый голос.

Джек подполз поближе.

– Вы ранены?

– Нет, но моя рука… Кажется, я ее порезала, когда он меня толкнул.

– Где лампа?

– Я ее уронила.

Джек ощупью добрался до лампы и трутницы. Не успел он зажечь свет, как Эвелин вскрикнула:

– Ходжес!

Она кинулась к лежащему на полу дворецкому. Алая струйка, сочившаяся из его головы, окрасила белоснежную манишку.

– Он умер?

Джек опустился рядом и проверил пульс старика.

– Нет, но ему нужен врач. – Подняв лампу, он пристально изучил дверной замок. – Дверь не повреждена. Должно быть, нападавший постучал, а когда Ходжес приоткрыл дверь, силой ворвался внутрь.

Глаза Эвелин широко распахнулись, и она приложила руку к сердцу.

– Боже мой! Что же с отцом?

Эвелин поднялась на ноги и уже собиралась броситься на поиски, когда Джек схватил ее за руку. Она вскрикнула от боли, и он заметил кровь. Оглядевшись, Джек увидел на полу разбитую вазу. В предплечье Эвелин торчал острый осколок.

– Надо его вытащить и остановить кровотечение.

– Нет… мой отец…

У Джека сжалось сердце.

– Оставайтесь с Ходжесом. Я сейчас вернусь.

– Нет!

Он заметил панику в остекленевших глазах Эвелин. Джек понимал ее стремление поскорее найти отца.

– Я только позову констебля и доктора. А потом мы вместе пойдем искать вашего отца.

– Думаете, в доме есть другие нападавшие?

– Нет. Они бы уже давно убежали. Чего им дожидаться?

Эвелин кивнула.

Джек быстро выбежал на улицу. Было уже темно, но район Пиккадилли всегда был полон людьми. Через несколько секунд Джек заметил экипаж и остановил возницу.

– На дом лорда Линдейла только что было совершено нападение. Позовите констебля и ближайшего врача, – приказал Джек, бросив кучеру монету, которую тот ловко поймал.

После этого он кинулся в дом.

– Надо сначала посмотреть в библиотеке, – торопила его Эвелин. – Возвращаясь домой, отец всегда сначала идет туда.

Взяв ее за руку, Джек направился мимо гостиной к библиотеке. Он был там много лет назад и помнил, что она располагалась в задней части дома. Скорее всего лорд Линдейл окажется там.

Кажется, в доме были потушены все свечи, и Джек высоко поднял лампу. Когда они вошли в библиотеку, Эвелин шумно втянула воздух.

В комнате явно что-то искали. На полу валялись книги и бумаги. Кресла были перевернуты, и кожаная обивка изрезана ножом. Ковер усеян конским волосом.

Вначале Джеку показалось, что библиотека пуста, но тут он уловил легкое колыхание штор, кинулся вперед и раздвинул их в стороны. В углу, связанный и с кляпом во рту, сидел Эммануэль Дарлингтон, граф Линдейл.

– Отец! – Эвелин бросилась к нему.

Джек тут же принялся развязывать веревки.

– Лорд Линдейл, вы ранены? – спросил он, осматривая его.

Глаза Эммануэля Дарлингтона удивленно расширились.

– Джек Хардинг? Что вы тут делаете?

– Долгая история, милорд. Попытаюсь все объяснить, когда вас и Ходжеса осмотрит врач.

– Ходжеса? Он пострадал?

– Нападавший нанес ему удар. А где ваш лакей, экономка и остальные слуги?

– У них у всех раз в неделю выходной, кроме Ходжеса, – ответила Эвелин. – Отец считает, что мы и одни справимся, а слугам нужен отдых.

Великодушие Линдейла поразило Джека.

С его помощью лорд наконец поднялся на ноги и сел на стул. В отличие от других стульев, разбросанных перед камином, обивку на этом крепком деревянном стуле не порезали.

Эвелин принялась зажигать свечи в настенных канделябрах. Библиотеку залил теплый свет, и Джек с ужасом заметил, как постарел его наставник.

Не было уже пышущего здоровьем лорда Линдейла с густой темной шевелюрой. Перед Джеком сидел лысоватый человек с редкими пучками седых волос и глубокими морщинами на лбу. Когда-то он любил хорошо поесть и гордился солидным брюшком, а теперь похудел, а лицо стало нездорово бледным. Мысленно Джек прикинул, что Эммануэлю Дарлингтону лет шестьдесят пять, но выглядел он далеко за семьдесят.

На затылке красовался покрасневший шрам, значит, его ударили сзади.

– Вы узнали нападавшего? – спросил Джек.

– Нет. Я искал книгу, стоя спиной к двери, когда на меня напали. Когда я пришел в себя, он все еще находился в библиотеке, но я был связан, в рот мне засунули кляп и спрятали за шторами. Я слышал, как он переворачивает вещи, но ничего не видел.

Джек обвел рукой комнату:

– Что-нибудь пропало?