Обыскав с друзьями всю школу, Андрей обреченно вошел в свою комнату. Он был убежден, что Виктор погиб и что в его смерти виноват именно он. Какого было его изумление, когда он увидел, что на его кровати сидит Виктор! Правда, в грязной одежде, с исцарапанным лицом и пластырем на виске, но все же живой!

Они кинулись навстречу друг к другу и крепко обнялись. Отстранившись, они посмотрели друг на друга. На лице Андрея отражались смешанные чувства – вины и радости одновременно. Взгляд Виктора был теплым, внимательным. Виктор объяснил своему племяннику, что из школы нужно немедленно уезжать, поскольку у сотрудников «INGRID» полно образцов его крови и рано или поздно кто-нибудь, сделав анализ, обнаружит их родство.

– Ждите с Надей меня на старой детской площадке в лесу, – попросил Виктор, взглянув на часы.

Андрей кивнул, крепко обнял Виктора и пошел предупредить о своем отъезде ребят и собрать вещи сестры. Виктор с тревогой посмотрел ему вслед, опасаясь за него и Надю.

В это время в лесу, держа за шкирку перепуганных Лилю и Дениса, агент лаборатории подвел их к Войтевичу и Славину. Рядом с ними два других агента уже заканчивали крепить на блоках с тросами последний ящик с оборудованием.

– Молодые люди, – строго сказал Войтевич, недобро глядя на детей, – вы разве не знаете, что ученикам запрещено покидать территорию школы?

– Мы просто искали моего дедушку, – глядя исподлобья, ответил Денис. – Его зовут Мартин фон Клаусс, он работает на нашу разведку.

Войтевич и Славин переглянулись. Славин сказал вполголоса, чтобы ребятам не было слышно:

– В мальчике настоящая арийская кровь.

– А у нее самый высокий IQ за все годы расследований, – произнес Войтевич, кивнув на Лилю. – Что, если попробовать? – спросил он, глядя на ящик с оборудованием.

Войтевич сделал знак агентам: детей тотчас повели в операционную. Сняв с них верхнюю одежду, их подвели к высоким каталкам, уложили и пристегнули ремнями.

Открыв чемодан у изголовья каталок, на которых лежали дети, Славин достал из него два металлических шлема со множеством ведущих от них трубок, надел шлемы на головы детей.

– Не бойтесь, больно не будет, – усмехнулся он, видя их вытаращенные от ужаса глаза. – Во всяком случае, надеюсь, что мозг выдержит. Просто забудете пару месяцев своей жизни.

Он включил несколько рычажков на электронном приборе, к которому присоединил шлемы, трубки на шлемах тотчас окрасились в синий цвет, по лицам ребят пробежала судорога, словно их ударили электрошоком, их глаза закрылись.

Славин внимательно посмотрел на них, выключил свет в лаборатории и вышел. Спустя мгновение глаза детей широко распахнулись, в полной темноте излучая прорезавший ее сияющий белый свет.

Ближе в шести часам вечера Володя осторожно вошел в ритуальный зал, держа в руках фонарик и пистолет. Достав из рюкзака несколько микрофонов-жучков, он прикрепил их к стульям, за флагом со свастикой, под столом… Когда он вылез из-под столешницы и выпрямился, в висок ему уткнулось дуло пистолета, направленного на него Войтевичем.

– Кто бы мог подумать, что это ты доставил нам столько неприятностей, – если бы не пистолет, можно было подумать, что Войтевич хвалит Володю. – Оружие на стол. Поаккуратнее, – приказал он, после чего, взяв со стола пистолет, выложенный Володей, отошел на пару шагов, дав тому возможность выпрямиться. – Князев давно у нас в разработке, – разоткровенничался Войтевич, почувствовав себя в относительной безопасности. – Операция уже началась, так что минут через двадцать от твоего Князева мало что останется.

– Бросай оружие! – Вера появилась, словно тень, и уже стояла, направив пистолет на Войтевича.

– Стреляй, – невозмутимо ответил Войтевич. – Но он умрет первым. Рискнешь?

Вера медленно, без резких движений, положила пистолет на стол, сделала шаг назад, Войтевич тут же отвел свой пистолет от Володи и выстрелил в нее. Вера вскрикнула, оседая на пол, Володя бросился на Войтевича. Во время борьбы он сумел выбить у него из рук пистолет. Схватив со стола масляную лампу, он попытался ударить ею Войтевича, но лишь облил его маслом погасшей лампы.

Войтевич увернулся от удара и случайно задел при этом горящую лампу, одежда на нем, пропитавшись маслом, мгновенно вспыхнула, пламя объяло его целиком. Войтевич метнулся в сторону, но наткнулся на флаг со свастикой и запутался в нем. Флаг обрушился, Войтевич катался по полу, стараясь сбить пламя, но лишь больше запутывался в ткани. Володя с ужасом посмотрел на горящий кокон, обошел его и подскочил к Вере: кровь хлестала из ее бедра.

– Звони Князю, – сказала Вера слабеющим голосом. – Мы не успеем…

Володя перетянул ее ногу повыше раны своим ремнем, схватил телефон окровавленными руками, набрал номер Князя и крикнул в трубку:

– Они вас нашли! Быстро уходите!

Взвалив на плечи Веру, он вытащил ее на себе из ритуального зала. Когда Володя выходил из часовни, Вера потеряла сознание.

В это время Князь осторожно выглянул из окна: во дворе сидела Ирина, качая коляску с Игорьком. Князь набрал по рации своих охранников – ни один из них не отозвался. Он помрачнел, вышел из дома, держа наготове пистолет, осторожно осмотрелся, сделал знак Ирине. Та сразу все поняла, взяла ребенка из коляски и быстро подошла к Князю.

Они побежали вдоль дома, за углом переступили через труп одного из охранников. Князь выглянул из-за угла – в ту же секунду раздались выстрелы, пули ударили в сантиметрах от его лица.

Тогда они кинулись к деревьям, Князь отстреливался на ходу. Ирина бросилась к распахнутым ворота, прижимая к себе ребенка.

– Куда?! Назад! – кричал ей вслед Князь, но Ирина уже миновала ворота и приблизилась к одной из стоявших там машин. Распахнув дверцу со стороны водителя, она увидела его с дыркой от пули во лбу.

Преодолев страх, Ирина рывком вытащила мертвого водителя, тот вывалился из машины на снег. Ирина села на его место, положила ребенка на сиденье рядом с собой и, заведя машину, быстро уехала.

Перед тем как отправиться на встречу в часовню, Морозов вошел в свой кабинет, брови его удивленно вздернулись: за его столом сидела Елена, разбирая бумаги.

– У меня для тебя сюрприз, – сдержанно сказала она и протянула ему лист бумаги, на котором было напечатано: «Прошу уволить меня по собственному желанию». – Твое заявление об уходе, – прокомментировала Елена. – Я больше не нахожусь в декретном отпуске, поэтому в состоянии сама выполнять обязанности директора. Если ты не подпишешь это прямо сейчас, я сообщу в Департамент образования, что должность директора школы занимает человек с судимостью. А еще я вызову сюда отдел опеки. Если тебя снова лишат родительских прав, ты вряд ли обрадуешься?

Ее последний выпад был для Морозова как удар ниже пояса, и он, стиснув зубы, подписал заявление и покинул кабинет, отныне вновь принадлежащий Елене.

Она облегченно вздохнула после его ухода, поскольку до последнего не была уверена, что ей так легко дастся победа. Разобрав наскоро бумаги, Елена и сама вышла из кабинета по своим делам. В кабинет проскользнул Максим.

Он вставил в замок сейфа ключ, переданный ему, по словам Лизы, призраком его приемной матери, и замок открылся. Макс достал из сейфа Морозова папки с бумагами, положил их на стол, нашел среди них тонкую папку с маленькой наклейкой в углу: «М.Вершинина».

Максим раскрыл папку. Поверх остальных бумаг лежала старая медицинская папка, перед пораженным взглядом Максима мелькали слова «Вершинина Мария», «16 лет», «первая беременность»…

В это время ребята уже стояли возле школы, одетые, готовые к побегу. Через считаные минуты к ним подошел Макс, взял Лизу за руку и отвел в сторону.

– Ты была права, во всем… а я, по ходу, просто придурок, – искренне сказал он. – Прости. Я… благодарен тебе.

– Ты умеешь просить прощение? – иронично спросила Лиза. – Это что-то новенькое… – она не успела договорить: Макс закрыл ей рот поцелуем.