– Хочу сказать, что здесь опять убивают людей, – весомо заключил Рома, от чего ребята хмуро переглянулись: все это слишком было похоже на правду. Но если раньше каждый из них, строя предположения, втайне надеялся, что все это может оказаться выдумкой, то теперь, имея в руках доказательства, они поняли, какой смертельной опасности подвергается каждый ученик школы.

За окном опускались зимние сумерки. Так же сумеречно было на душе у друзей.

Они напряженно смотрели на розовую тетрадь в руках Ромы, который, листая ее, пытался найти новые записи, сделанные нетвердой рукой Сони перед смертью.

Дурацкая розовая тетрадочка. – Она с ненавистью следила, как Рома переворачивает страницу за страницей. – Что из нее можно узнать? Сплошные розовые сопли. Настоящий дневник должен быть черным. Черным, как горе, как смерть, как свернувшаяся в венах кровь…

Сумерки на улице сгущались, обволакивая Веру. Она отступила в свет фонаря, когда зазвонил телефон. Выслушав Володю, она узнала, что Вульфа упустили, расстроилась и собралась уже идти в школу, но вдруг наткнулась на приставленную к колонне лопату. Неожиданно из темноты к ней вышел Кирилл Воронцов.

– Ты меня боишься? – спросил он, заметив, как она вздрогнула, сделав от него шаг назад.

– Я знала, что ты тут будешь, Митя мне сказал, – пояснила Вера, отступая.

– Серьезно? – нахмурившись, спросил Воронцов.

– Ему это приснилось, – осторожно сказала Вера. – И про лопату он тоже сказал.

– А он сказал, что его кошмары всегда сбываются?

– Да, – дрогнувшим голосом ответила Вера, упершись спиной в стену.

– Значит, мы ничего не сможем изменить, – сказал Воронцов и вплотную подошел к Вере. – И я сделаю то, что должен, – Воронцов прижал Веру к себе и поцеловал. Ее глаза широко раскрылись. Как наяву она увидела быстро сменяющие друг друга картинки: Воронцов окровавленной рукой схватил лежащую на полу отвертку, с трудом поднялся и воткнул ее в спину Крылову… ударил еще раз… по его руке заструилась кровь… глаза Крылова закатились, он упал на пол… Бросив в яму труп Крылова, Воронцов стал ее закапывать… позади Воронцова виднелся старый могильный крест…

Вера отпихнула Воронцова, затравленно глядя на него:

– Не дотрагивайся до меня, пожалуйста, – сказала она и поспешно ушла, Воронцов с недоумением смотрел ей вслед.

На следующий день, войдя на кухню, Вера увидела, как Володя яростно месит в кастрюле тесто. Подойдя ближе, она сказала с жесткими нотками в голосе:

– Крылов мертв. Я знаю, где его тело.

– Откуда? – Володя был искренне изумлен.

Вера не ответила. Они вместе пошли на кладбище, чтобы отыскать могилу Крылова. Вера шла, внимательно рассматривая надгробия и кресты, Володя с двумя лопатами на плечах тащился за ней.

– С чего ты взяла, что Крылов похоронен именно здесь? – недовольно спросил он.

– Просто знаю, и все, – отрезала Вера, внимательно оглядевшись.

– А что мы тогда ищем, если ты все знаешь? Фамилию Крылова, высеченную золотыми буквами? – съязвил Володя.

– Лучше помоги найти крест, – терпеливо ответила Вера. – Такой деревянный… с красивой резьбой.

– Да тут полкладбища таких! – возмутился Володя. Пройдя еще несколько крестов, наугад показал на очередной: – Может, этот?

– Да, это он, – ответила Вера, посмотрев на него, и указала на соседнюю могилу: – Копать надо здесь!

Володя посмотрел на указанную могилу с сомнением, убрал с нее рукой верхний слой снега, начал копать без особого энтузиазма, ворча:

– Где лежит тело, может знать только убийца. Значит, или ты сама пришила Крылова, или тот, кто слил тебе информацию, – Володя перестал копать, посмотрел на Веру: – Ты ведь знаешь, кто его убил?

Вера опять не ответила на вопрос. Было бы сложно объяснить неподготовленному человеку, как именно она добывает информацию. В детстве она не раз помогала полиции раскрывать сложные убийства: стоило ей лишь дотронуться до преступника, как перед ее взором представала картина убийства.

Воронцов выкопал уже довольно глубокую яму и выпрямился разочарованно:

– Наколола тебя твоя фирма. Ничего здесь нет.

– Этого не может быть, – уверенно возразила Вера. – Копай дальше.

– Сколько копать? До Австралии? – раздраженно спросил Володя, но, воткнув лопату в землю и откинув комья земли, замер пораженно: в яме была видна полусогнутая рука.

Вера, в отличие от него, не выглядела удивленной, она была абсолютно уверена, что труп находится именно здесь. Ее решимость и уверенность передались Володе, и он начал работать активнее. Вскоре, откопав труп, Володя принялся осматривать его с профессиональным интересом:

– Убит ударом в спину, но не ножом… заточкой или каким-то другим острым предметом.

– Отверткой, – безапелляционно уточнила Вера.

– Даже не буду спрашивать, простой или крестовой, – хмыкнул Володя.

– И правильно. В данном случае это не имеет значения.

– А кто его убил – имеет значение? – Володя выпрямился, осведомленность Веры начинала его раздражать.

– Вопрос не в том, кто убил. Вопрос – зачем, – задумчиво ответила Вера, продолжая осмотр трупа. Внезапно на ее лице появилась озабоченность, она вытащила из внутреннего кармана Крылова мобильный телефон. Довольные находкой, Вера с Володей понимающе переглянулись: в этом телефоне могли быть ответы на все их вопросы.

Кирилл Воронцов в это время вел урок математики в школе у среднего класса. Он стоял у доски и выговаривал Лиле Скворцовой – симпатичной девочке с внимательными карими глазами:

– Толковая, но ленивая госпожа Скворцова в своей контрольной не соизволила написать решения.

– Если ответ правильный, кому нужно решение? – с вызовом ответила Лиля, глядя на него исподлобья.

– В математике ход решения важнее результата, – поучительно наставлял Воронцов. – Ответ можно угадать, можно списать… – с намеком сказал он. – А решение – это план твоих действий, ход твоих мыслей. Движение – все, конечная цель – ничто! – заявил он классу, но тут же спохватился: – Впрочем, в вашем случае ответ мне тоже важен.

Денис, задумчиво взъерошив волосы, сидел за своей партой и, не слушая учителя, чертил на листке герб, под изображением волка на гербе писал возможные значения этого символа: «добыча», «клыки», «стая», «хвост»…

– Денис, после уроков позанимаешься с Лилей, – заметив, как тот старательно что-то пишет, сказал Воронцов.

После уроков Лиля с Денисом отправились в библиотеку. Денис немедленно уселся за компьютер, не обращая на Лилю никакого внимания, и забил в поисковик «геральдические символы», положив перед собой листок с изображением герба. Лиля начала быстро писать в тетради и вскоре протянула ее Денису:

– Все.

– Что – все? – раздраженно спросил Денис, отвлеченный от своего важного занятия. Взглянув в протянутую ему тетрадь, он изумился:

– Все правильно… за 15 минут! Ты, типа, гений, что ли? – Денис наконец-то посмотрел на Лилю с интересом и симпатией.

– У меня просто нестандартный склад ума, – пожала плечами Лиля. – Мне кажется, мы с тобой чем-то похожи. Ты тоже не такой, как все.

– Да ладно, – насупился Денис, – я самый обычный. Только задачки из учебника решать могу. А на нормальную загадку мозгов не хватает.

– Ты про это? – кивнула Лиля на листок с гербом. – Мне кажется, я знаю решение.

Лиля пододвинула к себе листок и сосредоточенно стала изучать рисунок на нем. Денис с затаенной надеждой наблюдал за выражением ее лица.

В библиотеке в это время прощались с Соней. Ее фото стояло на возвышении в черной рамке, все ее одноклассники и пришедшие проститься с ней преподаватели были в трауре. После минуты молчания ханжески печальный Морозов произнес слова прощания:

– Сегодня мы прощаемся с Соней Гордеевой. Соня была доброй, умной, чуткой девушкой. Такой и останется навсегда в нашей памяти. Помним и скорбим. – Он подошел к тете Сони, пожал ей руку со скорбным выражением лица, за ним следом потянулись выразить свое соболезнование другие преподаватели.