— Ага! — ухмыльнулся Колупаев. — А вот нечего было дрянь всякую в замке Кукольного Мастера лопать.
— Так он же угощал на халяву!
— Халява! Волшебное слово. Забирайся в телегу, снова к Мудрой Голове поедем. Разобраться бы с ней надобно. Благо здесь недалеко, удел-то Сиверский.
— М… болит…
— Терпи, богатырь, воеводой станешь!
— Не могу, — огрызнулся Муромец и, судя по всему, снова пошел на принцип.
Взял и сел прямо в траву.
Конечно, можно было Илью здесь на полянке и бросить, так как он больше мешал, чем помогал искать летописца. Но так поступать подло, Степанова натура этого не принимала.
— Ну и что ты предлагаешь делать?
— Ведун нужен, — невнятно отозвался богатырь. — Желательно княжеский!
— Ишь ты, — возмутился Колупаев, но Муромец заупрямился всерьез. — Ладно, будь по-твоему.
С этими словами кузнец снова развернул Кощеев ларец и громко произнес магическую формулу вызова.
На этот раз никакого светопреставления не наблюдалось. Крышка ларца со щелчком откинулась назад, и возле телеги возникли Вован с Саньком.
— О, снова, блин, эти, — недовольно произнес Вован. — Ну че там у вас, в натуре, еще случилось?
Одеты двое из ларца были так же, как и в прошлый раз. В руках они держали по чудной прозрачной чаше с непонятным темным содержимым. Из чаш торчали маленькие полые соломинки.
— Ну, блин, давай рули базар, — потребовал Санек. — У нас сейчас презентация. Ты знаешь, бородатый, сколько бабла мы на эту встречу угрохали?
— Извиняйте, что? — не понял кузнец.
— А… не важно. — Двое из ларца дружно зевнули. — Давай, бомжара, загадывай желание или че там у тебя?
И Вован с Саньком продемонстрировали уже как-то привычно смотревшуюся пальцовочку.
— Нам ведун княжеский нужен, — заявил Степан. — У Ильи вон зуб разболелся.
— Уы-ы-ы-ы… — промычал Муромец, держась за щеку.
— Стоматолог, что ли? — удивились двое из ларца.
— Ась?
— Ладно, не бери в голову. Сейчас доставим… — И Вован с Саньком исчезли. Мгновение — и вместо них на лугу возникли два совершенно осоловелых мужика: сухонький дедушка, больше всего похожий на сельского старосту, и здоровый детина в белоснежной рубахе с вышитым на груди красным крестом.
— Кто больной? — противно проблеял старец.
— А ты кем будешь? — в свою очередь полюбопытствовал кузнец.
— Я личный зубной врачеватель князя Осмомысла Ижорского. Вы меня, кажись, вызывали?
И старичок в замешательстве посмотрел по сторонам, не совсем понимая, как это он здесь взял да средь бела дня и оказался. Но, видно, двое из ларца были большими мастерами по задуриванию чужих голов. Огромный детина в белом безмятежно глядел перед собой, словно все происходящее нисколечки его не трогало.
— А енто кто? — Колупаев бесцеремонно ткнул пальцем в здоровяка.
— Мой осястент, — пояснил ведун, — Иван Наркозов.
Услышав свое имя, Иван Наркозов снял с пояса не замеченную ранее кузнецом небольшую дубинку и красноречиво потряс ею над головой.
— Это кто, соловьи-разбойники? — подал голос сидящий в кустах Муромец. — Они нас грабить будут?
— Нет, лечить! — крикнул Илье ведун. — Я спрашиваю, кто больной?
— Он больной! — Степан кивнул в сторону перекошенного Муромца.
— Мил человек, а ну иди-ка сюда. — Нехотя, но богатырь встал и подошел.
— А ну открой рот.
— А…
— Какой болит?
— Ы… еры… мр-р…
— Ага, понял, тот, что слева. Ну что ж… будем рвать. Иван…
Здоровяк радостно улыбнулся.
— Как рвать? — несколько опешил Муромец. — Дык зачем рвать?
— Дык чтобы не болел, — со знанием дела пояснил ведун.
— А по-другому как-нибудь нельзя?
— Нельзя!
И старикашка достал из-под одежды огромные кузнечные щипцы.
Тут даже Колупаев струхнул. На Руси-то ежели зуб вырвать, так сразу к кузнецу идут. Но Степан такими зверствами никогда не занимался — брезговал. А тут душегубы какие-то, а не врачеватели.
— Э… — закричал богатырь, отшатываясь от ведуна. — А что, по-другому, значит, никак?
— Есть еще два варианта. — Старикашка зловеще щелкал железными щипцами. — За тонкую шелковую нить привязать зуб к телеге и… Сам понимаешь. Либо в ближайшее время попробуй ввязаться в какую-нибудь драку. Ну, скажем, тьмутараканчанина ефиопом обзови, он тебе, в общем, и заедет.
Этот последний вариант понравился Илье больше всего, но ведун был настроен решительно.
— Сейчас все эти штуки не годятся, — весело вертя щипцы, добавил он, — так как нам с Иваном за работу уже заплатили. Так что… Давай, добрый молодец, открывай рот!
— Ы-у, — затряс головой Муромец.
— Иван, анестезию!
Бугай в белой рубахе взмахнул дубиной и…
Огромный кулак Муромца опередил его на какие-то доли секунды.
Второй кулак богатыря опустился на седую плешь ведуна.
Не веря своим глазам, Колупаев смотрел на нелепо распростершиеся на земле тела.
— Ты… ты… ты что енто наделал?!!
— С двух ударов уложил! — похвастался Илья, с недоверием разглядывая свои кулаки, словно и не ожидал от них такого сюрприза.
Степан наклонился, нервно нащупывая у зубных врачевателей пульс.
— Что, покойнички? — с неуместной злорадной улыбочкой поинтересовался Муромец.
— К счастью, нет…
Кузнец оттащил ведуна к дороге, затем проделал то же самое и с его габаритным помощником. Может, кто мимо проедет, подберет.
— Ну ты и орясина! — Степан сплюнул, отряхивая штанцы. — Я ж ведь как лучше хотел.
— А может, он и сам выпадет. — Богатырь осторожно потрогал больной зуб пальцем. — Сейчас и не беспокоит вроде. Поехали, Степан!
Колупаев вздохнул и, забравшись на козлы, направил коня к дороге, осторожно обогнув оглушенных врачевателей.
Илья неуклюже вскарабкался на повозку.
— Значит, снова к Мудрой Голове, да, Степан?
— Угу, — не очень дружелюбно буркнул кузнец.
— Может, ей глаз выколоть? — с готовностью предложил богатырь. — Дабы правду говорила и не посылала нас с тобой куда ни попадя.
— Я тебе выколю. — Колупаев резко обернулся и продемонстрировал Муромцу кулак. — Я тебе так выколю, что даже здоровые зубы повыпадают. Сиди да помалкивай в тряпочку. Еще раз из-за тебя влипнем, будешь сам по Руси путешествовать.
От подобной перспективы Муромца слегка передернуло, и он тоскливо поглядел в синее небо, вспоминая отчий дом и славную, хорошо протопленную печь, на которой спал себе тридцать три года и забот никаких не ведал.
ГЛАВА 15
в которой слегка меняются планы
Как всегда оставив Буцефала жевать сено невдалеке, Степан с Ильей залегли за небольшим, практически полностью облетевшим кустиком.
Осень, ничего не попишешь. Скоро и зима подоспеет. А вот интересно, как Мудрая Голова зимой-то — под снегом аки мыша полевая в спячку впадает или усищами сугробы разгребает? М-да, вопрос вопросов.
— Ну что, дык навроде дремлет, — прошептал Муромец, вытягивая шею.
— Нет, не дремлет, — отрезал Колупаев.
— А я тебе говорю, дремлет. Мне даже отсюдова видно, что у ней зенки закрыты.
Кузнец молча указал на свои сапоги.
— Что?!! — не понял Илья.
— Не идут. — Степан досадливо развел руками. — Не желают. Вниз с холма пожалуйста, а наверх никак.
— Ты уверен?
— А вот сам попробуй!
— И вправду, — обрадовался Муромец, — мне еще ни разу не доводилось обувку волшебную примерять.
Колупаев легко снял краденые сапоги и передал их Илье.
Илья нахмурился:
— А размеры то у нас разные.
— Ты одевай-одевай, не стесняйся, — подбодрил богатыря Колупаев.
Муромец не стал спорить. Снял свою обувку и бережно натянул волшебную.
— Чудно. — Илья уткнул каблуки в землю. — Совсем не жмут! Навья обновка. Жаль только, в полный рост встать нельзя.
— А ты присядь, — посоветовал кузнец.
Богатырь присел и на полусогнутых попытался обогнуть куст.
— Ох! — изумленно выдохнул Муромец и резко опрокинулся назад.
