— Сапоги! — прокричал кузнец, тормоша за могучее плечо расслабившегося Илью.

— Где?

— Да вон же, бегут!

— И впрямь сапоги!.. — выдохнул Муромец.

Оставляя за собой шлейф серой пыли, по степи мчались лакированные сапоги Колупаева.

— Уйдут окаянные! — в отчаянии воскликнул Степан.

— Дык что же делать?!! — Илья в замешательстве посмотрел на своего спутника.

Кузнец дернул себя за бороду и, порывшись под медвежьей шкурой, извлек оттуда небольшой охотничий лук.

— Испортишь, — покачал головой Муромец.

— Это навряд ли, — усмехнулся Колупаев, накладывая на тетиву длинную стрелу.

Буцефал по-прежнему несся как угорелый.

Земля была ровная, без камней и ухабов. Став во весь рост, Степан прицелился. Сапоги, почувствовав новую опасность, припустили пуще прежнего. Кузнец прищурил левый глаз и выстрелил.

— Неужто попал?!! — изумился Илья, видя, как беглые сапоги кувыркнулись в пыли.

— В яблочко!!! — торжествующе прокричал Колупаев, приструнивая Буцефала.

Лошадь встала на дыбы и, развернув телегу, нехотя приблизилась к поверженной обувке.

— Одной стрелой обоих!!! — восхитился Муромец.

— Учись, брат, пока я жив, — посоветовал Степан, спрыгивая на землю.

Кузнец обошел сапоги кругом, поднял их из пыли, выдернул стрелу. Дырки в голенищах мгновенно затянулись, не осталось даже маленького следа.

— Бесовское изделие! — прошептал Илья, неприязненно косясь на пойманных беглецов.

— Бесовское, но зато полезное! — усмехнулся кузнец, натягивая беглые сапоги.

Поспешно вернувшись в Сиверский удел (благо все на Руси было рядом), агент Шмалдер окольными тропами направился в местный лес.

По слухам в этом лесу недавно обитало Одноглазое Лихо, но нечисти секретный агент не боялся. Что ему нечисть, когда он не боится даже ужасных зеленых человечков, шныряющих над Америкой (а с недавних пор и над Русью) в своих удивительных блестящих полусфероидах.

Зеленые человечки, а вернее, их поиск и возможная поимка были для Шмалдера чем-то вроде маниакального хобби. Царь Жордж сие увлечение лучшего своего шпиона вполне поощрял, лишь бы не мешало оно Шмалдеру выполнять секретные государственные задания. Пока что оба занятия агенту удавалось совмещать с редкой виртуозностью… Войдя в лес, Шмалдер прислушался.

— Черный во-о-о-о-рон… — доносилось из лесной чащи, — что ж ты вье-о-о-ошься над моею го-лово-о-о-о-ой…

— Ага! — смекнул секретный агент, с ходу определив нужное направление.

Через несколько минут он оказался на месте.

Огромная «волчья яма» была прикрыта тонкими досками, поверх которых кто-то весьма искусно насыпал желтые осенние листья. Если бы не грустный хор нескольких десятков пропитых голосов, в жизни не найдешь.

— Ты добычи не дожде-о-о-ошься… — слаженно грянуло из-под земли. — Черный ворон, я не тво-о-о-о-ой…

Шмалдер покачал головой.

С «волчьей ямой» местные охотнички здорово погорячились. В такую ловушку можно запросто поймать выводок эфиопских элефантов, не то что волков каких-нибудь. Ясно, что для совсем иных целей яма создавалась, для антидерьмократических.

Секретный агент наклонился и, приподняв несколько досок, легко сдвинул их в сторону. Часть листьев посыпалась в открывшуюся темную дыру. Снизу неистово выматерились.

— Что, сидите? — крикнул Шмалдер.

— Сидим! — нестройно донеслось из ямы.

— Сейчас я вам лестницу спущу…

Открыв свой универсальный саквояж, секретный агент достал оттуда свернутую в моток веревочную лестницу. Осмотрелся. Прикрепил один конец к ближайшему дереву и ловко скинул моток в «волчью яму». Внизу снова выругались, видно, яма все же была не шибко глубокой. Лестница натянулась, и из-под земли появилась перекошенная физиономия первого дровосека.

— Целые сутки без выпивки, — пожаловался Шмалдеру незнакомый мужик и, кряхтя, выбрался на волю.

Через несколько минут все тридцать семь человек уже стояли, сминая в мозолистых руках шапки перед ухмыляющимся заокеанским агентом.

— Спаситель ты наш! — с благодарностью промычали лесные труженики. — Спасибо, что вспомнил.

Шмалдер коротко кивнул и передал одному из мужиков очередной мешочек с золотом.

— Это вам на опохмел!

Постные рожи дровосеков мгновенно просветлели.

— Как относитесь к объединению земель расейских? — поинтересовался Шмалдер, чинно заложив руки за спину.

— Враждебно, — ответил здоровый конопатый мужик. — Все, что князья ни делают, все тяжким грузом на плечи трудового народа ложится. Нам токмо хуже от этого.

— Значит, если что, будете выступать против?

— Понятное дело!

— Ну а с Всеволодом потолковать по душам не желаете? — Дровосеки переглянулись.

— О чем потолковать?

— Ну… к примеру, о том, почему это он вдруг распорядился всех вас в «волчью яму» посадить?

— Так это, значицца, он с нами такое сотворил?!! — гневно зароптали мужики.

— Ну а кто же еще, коль не он? — искренне изумился Шмалдер.

— А мы думали, это хан Кончак внезапно налетел, — задумчиво ответил конопатый. — Темно было, аки в дупле у дятла. Мы в лесу как раз на полянке выпивали, и тут бросились на нас со всех сторон невесть кто, мешки на головы нам понадевали. А очнулись мы уже под землей, в яме, значицца. Так это, выходит, Всеволод…

Секретный агент улыбнулся:

— Я бы на вашем месте не стал ждать, а прямо сейчас с князем и разобрался.

— Вот именно! — загомонили дровосеки. — Дело говоришь, брат.

— Ну, так чего же вы медлите?

— Долой! — неуверенно проблеял какой-то тщедушный дедушка. — Долой супостата!

— ДОЛОЙ!!! — тут же как по команде бодро взревели остальные, и, гневно размахивая кулаками, дровосеки бросились через лес в сторону княжьего терема.

— Домой не забудьте заглянуть, — прокричал им вслед Шмалдер. — Топоры забрать!

— Долой!!! — гулко неслось над лесом.

— Разделяй и властвуй, — ехидно произнес секретный агент и, весело насвистывая, направился в противоположную сторону.

Тем временем княжьи племянники Гришка с Тихоном, преследуемые Одноглазым Лихом, благополучно покинув Заколдованный Лес, выбрались к границам Чертовых Куличек.

— И что дальше? — спросил Тихон, привычно глядя через плечо, не ковыляет ли на опасном от них расстоянии сумасшедшая «красотка».

— Ежели воротимся в Сиверский удел, князь нас убьет, — решительно ответил Гришка. — Хорошо бы до зимы где-нибудь пересидеть, а зимой виселица замерзнет, тогда можно и воротиться.

— Но ведь все равно настанет весна! — возразил Тихон. — Может, все-таки сейчас вернемся, покаемся, пока не поздно. Так, мол, и так, искали летописца, да не нашли. Глядишь, у Всеволода настроение хорошее будет, может, и помилует.

— Нет, возвращаться нам никак нельзя, — упрямо гнул свое Гришка. — Разве ты забыл, что за нами Лихо Одноглазое по пятам идет. Приведем его обратно в Сиверский удел — считай покойники.

— Точно, — согласился с братом Тихон, усиленно соображая, как же им быть.

По всему выходило, что в Новгород надобно идти, и чем скорее, тем лучше.

Но на своих двоих, понятное дело, далеко не уйдешь. Срезать-то путь дальний через Чертовы Кулички не удалось.

Вышли добры молодцы на широкую дорогу и стали ждать, может, кто проедет. Судя по свежему навозу, то тут, то там валявшемуся в пыли, дорога была наезженная.

И действительно, через некоторое время услыхали княжьи племянники конское ржание. Вслед за ржанием появилась и сама телега. Странная,. что и говорить, тележка: маленькая, груженная какими-то непонятными коробами. Конь рыжий в черных подпалинах, на козлах мужик тоже рыжий в яркой цыганской рубахе. Правый глаз перевязан, на голове черный платок, завязанный по-лихому на затылке.

Особенно Гришке с Тихоном не понравился этот перевязанный глаз. Сразу же вспомнилось преследующее их Лихо, которое тоже, как известно, было одноглазым. Ничего хорошего от такого человека ждать не приходилось.