Но Иван дураком оказался редкостным.

Взял у князя славного коня и кинулся колобков преследовать.

Больше его с тех пор и не видывали.

Одни говаривают, что он от обжорства в Чертовых Куличках помер, другие, что он Навьим колобком, внутри которого был крестьянский лапоть, подавился. Но я думаю, что богатыря того сам князь Дурила и порешил отравленным вареником, дабы Киев леший знает кому не отдавать.

Вот один раз князь Дурила отправился в поход за свежим салом и…

В этом месте кусок рукописи обрывается.

— Вот она, репа тухлая, слюнявая, — зло прошипел Тихон, тыча пальцем в невысокий песчаный холм.

Гришка осторожно раздвинул кустарник, присмотрелся и, сокрушенно покачав головой, отполз назад.

— Что, спит? — с надеждой спросил Тихон.

— Нет, не спит, — буркнул Гришка, потирая оцарапанное о сухие ветви ухо.

— А что делает?

— В ворон плюет, а они ей на шлем гадят.

— Да… енто надолго.

— Я тоже так думаю!

Подбираться к Мудрой Голове, пока она не заснула, чистое безумие. Хотя ночевать у песчаного холма тоже особо не хотелось. Знающий люд такое об этом месте сказывал! И что мертвецы после полуночи здесь из песка восстают, ефиопский кофий пьют и зловеще воют на луну. И что ведьмы шабаш иногда со стриптизом устраивают, обезглавленному витязю спать мешают. Кто его знает? Может, и врут мерзавцы.

А ежели не врут?

— У меня идея! — вдруг встрепенулся Тихон.

— Нет, не годится, — покачал головой Гришка, уныло жуя чахлую травинку.

— Но ты ведь даже не знаешь, что я придумал? — в отчаянии возразил дружинник.

— Не важно. — Гришка выплюнул травинку и сладко зевнул. — Все, что ты придумываешь, мне заранее не нравится.

— Да по какому праву?!!

— По праву старшого брата!

— Да ты старше меня всего-то на десять минут!!!

— Все одно.

Расправившись с воронами, Мудрая Голова вроде как прикорнула, хотя уверенным в этом точно было нельзя. Кто его знает, а вдруг придуривается великан? Специально придуривается, дабы плюнуть внезапно исподтишка. Коварен этот безобразник до неприличия. От безделья готов даже себя родимого оплевать, о чем неоднократно упоминалось во всяческих слухах. Вот нет ворон или кого другого живого, Голова по сторонам позыркает, носом пошевелит — никого вроде. Так наберет в рот побольше слюны и себе на шлем вверх плюнет. Какое-никакое, а развлечение. Способствует, между прочим, мыслительной деятельности и говорит в пользу того, что Мудрая Голова не лишена философского склада ума.

— Ну что, пошли? — наконец предложил Тихон, не выносивший всяческих томительных ожиданий.

— Погодь…

Гришка снова выглянул из кустов. Мудрая Голова вроде как дремала. Вроде как. Ох, и не нравилось княжескому племяннику это «вроде как». Поди разберись, спит супостат на самом деле иль голову братьям морочит.

— Надобно замаскироваться! — наконец принял решение Григорий.

— Как?

— Да вот зелеными ветками.

— Наломать, что ли?

— Угу!

Стараясь поменьше шуметь, братья наломали зеленых веток и, сделав два пучка, расправили их у себя над головами. Затем переглянулись и медленно поползли к песчаному холму…

Ползти по песку было неудобно, но ничего не поделаешь, временные трудности можно и перетерпеть.

Благополучно вползли на холм. Выражение лица Мудрой Головы не менялось. Хороший знак. Или плохой?

— Вроде как и впрямь спит, — прошептал Тихон.

— Тс-с-с-с… — зашипел Гришка и показал брату на голову.

В смысле на свою, а не на поверженного великана.

До так называемой «мертвой зоны» было всего ничего, когда Мудрая Голова проснулась. Дружинники замерли на четвереньках и, если это было возможно, закопались бы своими пустыми головами в песок.

Обезглавленный богатырь шумно вздохнул.

— Кустики, — задумчиво пробасил он. — А раньше вроде как их здесь не было. Сколько же я продремал?!!

По всему выходило, что немало. Листья на кустах за это время успели не только распуститься, но и пожухнуть, даром что не опали.

Руки у Тихона от страха задрожали, соответственно затряслись и ветви его маскировки.

— Эгэ-э-э-э… — протянула Мудрая Голова и хитро прищурилась.

— Бежи-и-и-и-м!!! — прокричал Гришка, и дружинники на полусогнутых бросились вперед.

Обезглавленный великан радостно захихикал и метко плюнул в Григория.

Княжеского племянника спасла маскировка, отважно принявшая на себя большую часть гадости. Голова приготовилась для повторного залпа, но добры молодцы уже были вне обстрела в той самой «мертвой зоне».

— А все ты! — орал частично оплеванный Гришка, пиная в зад сапогом по-прежнему стоявшего на четвереньках брата. — И так сызмальства! Ты чего-нибудь натворишь, а достается мне, старшому. У-у-у-у… Вражина!

— Никак братья ко мне пожаловали?!! — ухмыльнулась Мудрая Голова. — Злой старшой и робкий меньшой. Богат день сегодняшний на вопрошающих. Ну а вам, обалдуям княжеским, чего от меня надобно?

— Будто ты и сам не знаешь! — огрызнулся Гришка, продолжая тузить младшего братца.

— Да знаю, конечно, — хмыкнул великан. — Летописца ищете. Того, что Всеволода Буй-туром обозвал. М-да, приклеилось прозвише. Народ расейский всякие клички страсть как любит.

Прекратив пинать брата, Гришка с ненавистью посмотрел на Мудрую Голову.

— Ладно, ты, бурдюк с требухой, отвечай, где летописца ентого сыскать. Нам некогда, мы на службе. Чай уже темнеть начало.

— Ага, боитесь, значит, темноты?!!

— Ничего мы не боимся, — кичливо выкрикнул Гришка. — И тебя, пенек доисторический, в особенности.

— Ну, в таком случае, — вздохнул великан, — с ответом я могу и до утра подождать.

Дружинники переглянулись. Тихон судорожно сглотнул и снова, как и несколько минут назад, испуганно затрясся.

— Ага! — обрадовалась Мудрая Голова. — Небось слыхивали о месте этом истории чудные, зловещие. Хороши, однако, у Всеволода дружинники, даром что племянники родные. А то давно бы он из вас, лоботрясов, дровосеков сделал. Послал бы на вырубку, там бы и загнулись.

— Отвечай давай!. — грозно насупился Гришка.

— А то что будет? — ухмыльнулся витязь.

— Глаз выбью!

— И этот туда же!

— Что, не веришь, котелок плешивый?!! — зловеще спросил Гришка и достал из-за пазухи заранее припасенный булыжник.

Мудрая Голова колебалась:

— Отгадаете две загадки, отвечу.

Дружинники одновременно вздохнули. Не поймешь, не то с облегчением, не то от отчаяния.

— Задавай!

Великан призадумался.

Две свои любимые загадки он уже сегодня другим дуракам загадывал. М-да, докучливые эти полурослики, как вороны. Увидят что большое и блестящее, так и норовят сверху нагадить. О покое с такими соседями можно только мечтать.

— Поймала бабка золотую рыбку, — так начал обезглавленный витязь, сладко при этом зевая. — Рыбка ей и говорит: «Ну че тебе надобно, карга старая?» Ну, та, дура, и решила утраченную мужскую силу старику вернуть и, значит, так отвечает золотой рыбке: «Хочу, понимаешь, чтобы дед мой мог выполнять свои самые сокровенные желания каждый день!»

— Ну и?.. — удивились дружинники.

— «Нет проблем», — ответила ей рыбка. Вернулась бабка домой, глядь… Отвечайте, оболтусы, что она там увидела?

— Понятное дело! — разочарованно махнул рукой Григорий. — Твоя загадка с во-о-о-о-от такой бородой.

— И все-таки! — продолжала настаивать Мудрая Голова.

— Вошла бабка в дом, глядит… — Гришка сделал эффектную паузу, — а посреди избы самогонный аппарат стоит, греческого производства, а рядышком дед мертвый лежит, сраженный самим кондратием.

— Верно!!! — изумился великан. — Ну удивили так удивили! А с виду вроде как дурачки. Что ж, пожалуй, второй загадки и не надобно, коль вы так прытко с этой справились…

Конечно, обезглавленный витязь в тот момент здорово юлил, ибо знал он на самом деле всего три загадки и использовал их все время, правда, с разными вариациями.