– Хорошо, – уступил могучий герой, – тогда я его хрясну лишь слегка…

– И слегка не годится… Вообще не нужно никого бить. Всё можно решить миром.

– Ой-ой-ой! – отчаянно донеслось от берега.

Греки как по команде с любопытством выглянули из-за камня.

Вещий старец Нерей, сильно запрокинув назад свое худое туловище, раскорячился в весьма нелепой позе, и оставалось загадкой, как это он ухитряется держать равновесие, стоя на немощных худых ногах.

– Помоги-и-и-ите… – жалко проблеял дряхлый физкультурник, – я не могу разогнуться…

– Ага! – обрадовался Геракл. – Дедка весьма кстати разбил паралич, сейчас он нам всё расскажет.

Прятаться более не было смысла, и сын Зевса, уже не скрываясь, подошел к вопящему старику.

– Эк тебя, отец, перекосило! – восхитился могучий герой, с улыбкой глядя на прорицателя. – В твоем возрасте занятия физкультурой весьма опасное развлечение.

– Помоги, мил человек, – заканючил старец, – будь так добр… ох… разогни меня обратно…

– Что я тебе, Асклепий? – обиделся Геракл.

– Ну… ох… пожалуйста.

– Хорошо, но взамен ты мне, старый пенек, расскажешь, как попасть в сады Гесперид!

– Расскажу-расскажу, – поспешно пообещал постанывающий Нерей, – только разогни…

Сын Зевса вздохнул и, взяв старика за узкие плечи, медленно выровнял тщедушного дедка, придав физкультурнику строго вертикальное положение.

– Ох-ох-ох, – заохал Нерей, растирая худые плечи. – А ведь всего и хотел-то разок окунуться.

– Наверное, из-за любви к морю тебя и называют морским старцем? – предположил подоспевший Софоклюс.

– Нет, что вы? – беззубо улыбнулся прорицатель. – Зовут меня так вовсе не из-за этого, просто я родственник Посейдона.

– Далекий? – полюбопытствовал Геракл.

– Да нет, – отозвался Нерей. – Посейдон мне дядя… троюродный… по моей матери… приемной…

– Так мы с тобой, считай, родственники! – обрадовался сын Зевса. – Вот так дела!

– Ладненько, – махнул рукой прорицатель. – Сейчас я немного окунусь и затем расскажу вам, как добраться до волшебных садов Гесперид.

– А давай наоборот, – предложил Геракл, наметанным глазом заметив трех белых акул, вертляво круживших у самого берега, – сначала ты расскажешь нам, как пройти до садов, ну а затем сполоснешься…

– Хорошо, твоя взяла, – сдался Нерей. – Всё спешите, молодые да горячие. Я тоже вот таким был лет этак девяносто назад. М-да… Идите к самому краю земли через Ливию и Египет. Там, где купол неба соединяется с землей, и найдете вы владения атланта Атласа!

И, сообщив сие, вещий старец с залихватским гиканьем колченого помчался к набегающей на берег морской воде, где его уже битый час с большим нетерпением поджидали проголодавшиеся белые акулы.

Сокрушенно покачав головой, Геракл снял с плеча крепкий золотой лук, и уже через минуту голодные хищники плавали кверху брюхом вокруг радостно плескавшегося в море безумного дедка.

Сын Зевса сделал пару коротких звонков на Олимп, и вот они вместе с Софоклюсом уже стремительно мчатся по безлюдным угрюмым равнинам далекой Ливии.

– Знаешь, Геракл, ты всё не перестаешь меня удивлять! – восхищенно произнес историк, как-то странно глядя на правящего колесницей героя.

– Да? И чем же я тебя так безмерно удивляю?

– В отличие от прочих греческих крети… то есть, прости, героев ты способен на совершенно бескорыстные благородные поступки, не имеющие почти никакого отношения к твоим официальным подвигам.

– Ну, ты и сравнил! – возмутился сын Зевса. – Что значит это твое «в отличие от прочих греческих героев»? Нет никаких прочих героев! Я один, великий и непобедимый, единственный достойный герой Аттики!

– Вот так всегда, – грустно улыбнулся историк. – Если бы не твоя феноменальная мания величия и уникальнейшая способность всё портить, цены бы тебе как ДЕЙСТВИТЕЛЬНО великому герою Греции не было!

– Ни хрена не пойму, что ты там мелешь, – гневно отозвался могучий герой. – Все эти разговоры мне не по душе. Заткнись, или пойдешь дальше пешком.

– Ну вот, а я что говорил? – тихо вздохнул хронист…

Вдалеке замаячила пограничная застава, вернее, огромное бревно, преграждавшее дальнейший путь. Рядом сидел великан, вяло поигрывая на свирели.

Остановив колесницу, Геракл достал из висевшего на поясе мешочка с золотом блестящий новенький талант и небрежно швырнул его великану.

– Слышь ты, образина, кончай дудеть, освобождай дорогу!

Гигант перестал играть, с удивлением воззрившись на сына Зевса.

– Я Антей, сын Посейдона и богини земли Геи. Как ты смеешь, смертный, так со мной разговаривать?!

– Ха-ха-ха… – басом рассмеялся могучий герой. – Нет, вы только посмотрите на эту наивную обезьяну. А знаешь ли ты, жертва жестокой природы, чей я сын?

– Не-а, – честно ответил Антей.

– Я великий сын Зевса, владыки богов и повелителя смертных! – с пафосом возвестил Геракл.

– Ух ты! – непонятно чему обрадовался великан. – Какой славный мне встретился противник, а то бегают тут всякие недомерки, псиной воняют…

С этими словами Антей снял правую сандалию и с отвращением отодрал от нее, как показалось грекам, труп рыжей лишайной собаки.

– Фу, какая гадость! – с омерзением поморщился великан, отбрасывая в сторону полураздавленное тщедушное тельце.

– Какой я тебе противник, убожество? – гневно вскричал сын Зевса. – Пойди проспись, сатиров пьянчуга, да я тебя одной левой уложу! Да ты вообще представляешь своей тупой башкой, на кого пифос катишь?!

– Представляю! – ответил Антей, опуская мощный кулак на золотую колесницу эллинов.

Но Геракл отреагировал быстрее, выставив вверх острое копье.

– У-а-у-ва-а-а-а… – взвыл великан, хватаясь за пробитую руку.

Герой спрыгнул с колесницы и, не теряя драгоценного времени, ударил Антея под коленную чашечку.

Гигант вскрикнул и с грохотом упал на землю. Однако дальше произошло нечто уж совсем из ряда вон выходящее. Великан выдернул из руки застрявшее копье, и кровоточащая рана тут же, на глазах у изумленных греков, затянулась.

– А-а-р-р… – зарычал Антей, вновь бросаясь на Геракла.

Сын Зевса ловко отскочил в сторону, ставя противнику подножку. На этот раз великан брякнулся мордой оземь и тут же получил от Геракла огромным камнем по затылку.

Но и это не остановило придурка.

«Что-то здесь не чисто, – подумал сын Зевса, ломая Антею левую ногу. – Если размышлять логически, то… Ведь мать идиота богиня земли. Значит… Ну, конечно же, она питает его своей силой!»

– Ой-я-я-я… е-о-о… – завизжал великан, снова падая на землю и нецензурно выражаясь.

– Так его, так его! – азартно кричал прыгающий в колеснице Софоклюс.

Геракл победно улыбнулся и, вскочив в боевую повозку, несколько раз переехал катающегося по земле Антея.

– Ну что, может быть, для начала хватит?

– У-у-у-у… – тихо подвывал воинственный великан, вправляя себе сломанную шею.

– Сатир его побери! – уже не на шутку разозлился сын Зевса, когда Антей в очередной раз твердо встал на ноги. – Значит, хочешь по-плохому, ну, сейчас я тебя…

Выскочив из колесницы, Геракл провел молниеносную серию сокрушительных ударов: по почкам, по печени, в нос и в челюсть противника.

Великан покачнулся.

Сын Зевса ухнул и, схватив гиганта за туловище, поднял его над землей.

– Мама-а-а-а… – жалобно заверещал Антей, яростно дубася великого героя кулаками по голове.

Но силы в этих ударах было не больше, чем у немощного морского старца Нерея. Догадка Геракла, как ни странно, оказалась верна.

– Немедленно опусти меня на землю! – плаксиво потребовал барахтающийся в воздухе великан. – Я теряю свои силы. Мама, какого сатира?..

– Ага, обделался! – улыбнулся Геракл и, повернувшись к историку, зычно бросил: – Софоклюс, давай тащи какой-нибудь булыжник.

Хронист не растерялся и, подобрав с земли увесистый камень, зазвездил им испуганному великану аккурат промеж глаз.