Намотав бороду врага на руку, вошедший в раж царь хорошенько надавал Колебателю Земли в тыкву. Затем схватил стоящий в изголовье кровати золотой трезубец и с недоумением уставился на необычную рукоять, сделанную в виде обыкновенного весла. Это немного остудило боевой пыл обманутого мужа, но, как видно, недостаточно.

– Нет-нет, не бей его больше, пожалуйста, – закричала Эфра, закрывая собой нелепо распластавшегося на полу олимпийца.

– Уйди, женщина! – Эгей легко оттолкнул рыдающую супругу в сторону. – Ну, земноводное… – зловеще предупредил царь. Сейчас я тебя на эту вилку нанижу!

По лицу Эгея и впрямь было видно: да, этот точно нанижет, причем по самую рукоять.

– … – витиевато выразился Посейдон, бросаясь к распахнутому окну.

– Кхе! – в запале выкрикнул царь, метнув трезубец прямо в зад обнаглевшего бессмертного.

– А-а-а! – дико заголосил Колебатель, выпрыгивая в спасительную темноту.

Судя по крику, Эгей не промахнулся.

Оглушительное «а-а-а!» стало медленно удаляться, затем раздался всплеск воды, стало тихо.

Судя по всему, владыка морей сиганул прямо в тот самый бассейн, где недавно беззаботно плескался Эгей, и уплыл в море по канализационным каналам.

Вытерев о тунику дрожащие руки, царь резко повернулся к всхлипывающей в углу жене.

– А что касается тебя… – Эгей едва удержался, дабы не сплюнуть. – Бесстыжая, чтобы глаза мои тебя больше не видели…

Ответом ему были глухие рыдания.

«М-да, – спокойно подумал царь, покидая ненавистную спальню, – от длительных морских путешествий мне теперь лучше воздержаться».

А ровно через девять месяцев в городе Троисене родился великий Тесей.

Вот такие пироги.

– Ой, как нелепо все вышло, мне так жаль, так жаль, – причитал Питфей, в душе радуясь такому удачному раскладу. Породниться с самими всемогущими богами! Не всякий смертный мог похвастаться подобными родственниками. (Да ладно, Софоклюс, не свисти!) Вот так подфартило!

– Я опозорен! – прилаживая на боку меч, хмуро проговорил царь Эгей. – Я немедленно покидаю дворец, ноги моей больше не будет в Арголиде.

– Но как же?! – в притворном ужасе воскликнул Питфей. – Ведь моя дочь Эфра…

– И слышать больше не желаю об этой вавилонской блуднице, – резко отрезал царь.

– Ты забываешься, друг, – разозлился Питфей, ибо свою единственную дочь страшно любил. – Порядочней моей девочки не сыщешь во всей Арголиде.

– Кому она теперь такая нужна? – горько усмехнулся Эгей, следя за тем, как слуги грузят на телеги его вещи.

Правитель Питфей следил за погрузкой с не меньшим интересом, все больше и больше мрачнея, по мере того как слуги методично выносили из дворцовых покоев массивные позолоченные сундуки.

– Может, часть своего золота ты оставишь мне на хранение? – робко предложил Питфей. – Я пущу его в оборот, и вместо трех сундуков в конце года у тебя будет шесть!

– Золото меня не интересует, – презрительно скривился Эгей. – Я баснословно богат, что мне твои шесть сундуков?

Правитель еще больше огорчился, и так сказал своему рогатому зятю:

– Все-таки ты не прав, обвиняя мою дочурку, разве могла она отказать САМОМУ Колебателю Земли?

– Могла! – огрызнулся царь. – Еще как могла! Я вот морду Посейдону набил – и ничего, как видишь, жив, здоров…

М-да, ответить на это Питфею было решительно нечего.

– Идем со мною! – неприязненно бросил правителю Эгей, направляясь к выходу из дворца. – У меня к тебе имеется небольшая просьба.

– С великим удовольствием выполню любую, – обрадовался Питфей, спеша следом за зятем.

– Да? – удивился царь. – В таком случае выпори на городской площади Троисены свою ненаглядную дочь в наказание за распутство.

Подобострастная улыбочка мгновенно исчезла с лукавой физиономии правителя.

– Я имел в виду, – быстро поправился он, – что я выполню любое твое поручение, но в пределах разумного.

– Ладно… – нетерпеливо махнул рукой Эгей.

Привел царь Питфея на берег морской, где десяток крепких головорезов из личной охраны Эгея с натугой приподнимали огромный камень.

– Эх, взяли… – хором ревели греки, погружаясь в песок по самые щиколотки.

– Молодцы, так и держите! – крикнул царь, очень ловко засунув под камень свой меч в ножнах и позолоченные боевые сандалии с железными набойками на носках. – Все, опускайте!

– Эх!.. – выдохнули головорезы, и огромный кусок скалы стал на место.

– Ну и как сие понимать? – удивленно спросил Питфей.

– А понимать это следует так. – Эгей мрачно взглянул на своего плутоватого родственничка. – Когда родившийся у Эфры герой будет в силах сдвинуть эту скалу и достать мой меч и сандалии, ты, Питфей, пришлешь его ко мне в Афины. Я узнаю юношу по моему мечу и сандалиям.

На том и порешили.

Итак, повторюсь: ровно через девять месяцев в городе Троисене родился великий Тесей.

Как же ликовал по этому поводу правитель Питфей, решив взять воспитание героя в свои руки!

До восемнадцати лет жил Тесей в доме своего хитрого деда.

– Да на кой сатир дитяти далось это искусство, музыка, хореография, – спорил с Эфрой старый правитель. – Главное в жизни – уметь кого угодно объегорить. Вот как я, например, поступил с твоим дураком мужем. Вот оно, великое искусство интриги! Не просто прочесть божественное послание, а истолковать его в свою пользу.

– Но, папа, позволь тут с тобой не согласиться, – Неуверенно возражала дочурка.

– Нет, нет и еще раз нет! Тесей уже получил среднее неполное образование греческого героя. Ему почти восемнадцать, и он уже почти всему обучен, познав азы всех главных дисциплин. Парень – отличный спортсмен, великолепный борец, с оружием управляется лучше многих своих сверстников. Физическая подготовка на высоте.

– А ум! – воскликнула Эфра. – Как же интеллектуальное развитие моего сына?

– Ум – это чепуха! – усмехнулся Питфей. – Вот пойдет твой сынок в люди и там ума-разума наберется. Осталось обучить его азам хитрологии, и я лично займусь этим, причем прямо сейчас.

Позвали Тесея.

В это время дня юноша, как правило, пропадал в обширных подземельях дворца, где оттачивал свое владение боевым копьем, сражаясь с воображаемым невидимым противником в кромешной тьме. Но это была всего лишь официальная версия, так сказать, для деда с маманей. На самом деле Тесей развлекался в подземельях тем, что дырявил многочисленные бочки с вином, дегустируя всевозможные сорта чудесного хмельного напитка.

И вот слуги позвали Тесея наверх к деду.

Спуститься в подвал они не рискнули, ибо были наслышаны об участи одного повара, наскочившего в темноте на героя и лишившегося в итоге левого глаза.

Юноша быстро пожевал несколько листиков мяты, всегда имеющейся у него в особом потайном мешочке, после чего поспешил к деду.

– Внучок, – с воодушевлением воскликнул Питфей. – Иди скорее сюда, ибо очень скоро твое обучение подойдет к долгожданному завершению.

Услышав подобное, Тесей благоразумно прибавил шагу.

Да, безусловно, юноша был хорош собою. Никто не мог сравниться с ним в силе и ловкости. Великолепен был Тесей: высокий, стройный, с ясными глазами, с темными кудрями, которые пышными кольцами спадали до плеч. В общем, впечатление портила лишь некоторая женоподобность в чертах лица героя. Мужественность, как и ум, к сожалению, на лице напрочь отсутствовали.

Однако это впечатление вполне могло быть и ошибочным.

Тесей подошел к деду, и чуткий нос правителя уловил исходящий от юноши запах крепкого перегара, слегка облагороженного ароматом мяты.

«Так-так, – недовольно подумал Питфей, – весь в отца».

Разумеется, в виду имелся не несчастный Эгей.

– Знаешь ли ты, внучок, что означает такая наука, как хитрология?

– Не-а, – мотнул кудрявой головой герой.

– Это то, чему я посвятил всю свою жизнь, – вкрадчиво сообщил правитель. – Разве добился бы я столь впечатляющих высот без этой на первый взгляд второстепенной науки. Учти, учебников не существует, азы данного искусства передаются из уст в уста.