«зимние» кеды не оправдали оказанного им доверия и затрат

— мои ноги просто окоченели. Теперь, будучи адекватным,

Я наконец-то понял, как дико замерз. Прошагав около

двух километров заснеженного поля, Я наконец-то вывел

себя на проезжую дорогу. Машин не было. Стояла презрительная

тишина, и сколько бы Я ни вглядывался в горизонт,

никакого движения не наблюдалось.

— Да твою ж мать!!! Давай же, Вселенская Энергия, пошли

мне утешение!

Тишина. Мой оклемавшийся мозг больше не мог изобразить

мне Мартина.

Я снова попытался включить телефон — знаете, иногда

телефоны вдруг включаются как ни в чем не бывало… но

мой, видимо, не из этих. Сука, какого ж PERKELE *?!!

Ладно, угомонись и покури. На мне начала сказываться

бессонная ночь, и мои веки становились все тяжелей. Я облокотился

на придорожный электрический столб — наверное,

этот столб был единственным приятным мне объектом. Хочется

спать, боже, как хочется. Прошло, наверное, минут десять,

но ни одной машины так и не проехало. Я больше не мог

идти, мои ноги ныли, как у старого бегуна. Я съехал спиной

по столбу и, сев на корточки, начал клевать носом. Наверное,

Я просидел так порядочно, потому что разбудил меня мой

окоченевший зад. Неизвестно, сколько он пробыл на земле;

меня больше злило другое. «Что же тебя злило?» — спросите

вы. То, что за все это время не проехало ни одной даже самой

засранной машины. Клянусь, Я уселся бы даже к однорукому

старику со стеклянным глазом, к кому угодно, лишь бы уже

убраться отсюда. Мне не помогали ни гневные возгласы, ни

тантрические танцы; наверное, Я нахожусь на дороге, которая

никуда не ведет или ведет в крайне неинтересное место.

Наверное, в той стороне какая-нибудь безлюдная деревня,

а если там кто и живет, то он стопроцентный кретин и видеть

его никто не хочет. Уверен, куд-куда бы Я ни направился,

рано или поздно выйду именно туда. Вот уж будет ирония!

Я вдруг шарахнул по своему столбу кулаком и тут же пожалел

об этом.

Интересно, сколько пропущенных звонков будет, когда

Я включу свой телефон?

И Я начал представлять, сколько же их будет. Неожиданно

мне почудился некий звук. Я оглядел уходящие вдаль концы

дороги и увидел что-то, стремительно ко мне приближающееся.

Что бы вы думали? Это был трактор. Наверное, это

тот самый одинокий житель из никому не нужной деревни

едет работать.

Плевать. Я дал себе обещание, что покину это место,

и Я его покину. И Я встал посреди дороги. Весь грязный,

в рваной куртке, с разбитой губой и замерзшим задом. Стоял,

как те ковбои из стародавних вестернов:

— Да, крошка! Этот город слишком тесен для меня!

Меж тем рычаще-клокочущий вид транспорта был совсем

рядом.

Мне даже было видать, какими глазами смотрит на меня

сидящий в нем человек.

Стоило ему остановиться, как мой охрипший голос взвыл

о помощи.

Да, это был глас вопиющего в пустыне. Человек — мужчина

лет пятидесяти — то и дело чесал затылок под шапкой,

пока Я описывал походы по ночному лесу моих кошмаров.

А потом, резко прервав меня, он сказал:

— Я все понимаю. Но куда мне тебя посадить? Трактор-то

одноместный.

А он и вправду был одноместный. Вся его кабина была завалена

всевозможным чем-то, и оставалось тайной, каким

образом хватило места самому водителю. Черт возьми! Но

что же мне делать? Стоит мне его отпустить, как Я вновь

останусь один-одинешенек посреди этой дороги.

И Я заорал:

— Мне все равно где ехать! Я готов залезть на капот

и ехать на нем. Смотрите, Я обхвачу руками выхлопную трубу

и раздвину ноги, вот так, — и, забравшись на трактор,

Я стал детально показывать, каким образом собираюсь ехать

верхом. Лицо человека за рулем отдавало изумлением и всем

к нему прилагающимся. Мне вспомнились наставления несуществующего

Мартина, и Я показал хозяину трактора деньги.

Это был весомый аргумент, и вот Я уже несся кверху задом

на дьявольски трясущемся скакуне. Если б не калечащая

мой желудок вибрация мотора, Я бы непременно уснул

и свалился б под колеса. Спустя двадцать незабываемых минут

мы причалили к окрестностям некоего населенного пункта.

Это был никак не Большой Город, но мне было плевать.

Мои заплывшие от ночных прогулок глаза сделали мне неожиданный

подарок, разглядев вдали некое подобие железнодорожной

станции. И, постучав в лобовое стекло своему водителю,

Я указал жестом — Stoooop! — о завершении нашей

прогулки.

Эти рельсы катают по себе поезда, что точно домчат меня

до дома.

И эту станцию мне даже удалось узнать. Часто проезжая

мимо, Я рассматривал простирающиеся вокруг нее поля. Кто

бы мог подумать, что мне однажды посчастливится их прочесать.

Последняя сигарета. Ах, если бы курение утоляло голод!

Моя голова высечена из камня и с каждой минутой все

труднее держится на плечах.

Силы покидают меня, и теперь уже невозможно это игнорировать.

Я залипал, уткнувшись в точку. Нет никаких сомнений,

что эти приключения сказались на моем здоровье. Кровь

закипает; еще недавно меня сводил холод, теперь же Я как

засунутый в духовку. Поезд, приезжай, поезд, приезжай…

Я бесконечно повторял свою просьбу, пока небеса не разверзлись

и желаемое не превратилось в действительное.

Но сил на радость уже не оставалось. Я прополз в вагон

подобно огромному слизняку. Домой, домой… наверное,

дорогие пассажиры приняли меня за смертельно больного

торчка — настолько Я плохо выглядел. Это неважно. Скоро

этот змеевидный состав принесет меня в родные земли,

и все закончится. Закончится…

Мне стоило немалых усилий держать глаза открытыми.

Я таращился в окно, словно возвращаясь в родные края из

ссылки. Меня пугала мысль, что можно проспать свою станцию

и вновь оказаться не пойми где. Мозговой аккумулятор

разряжен, но дом, милый дом компенсирует все потери.

Эти глаза видели отвратительно, слезились как у углекопа,

но нюх утверждал, что мы прибываем в нужную местность.

Слишком уж все размазано, плывет пеленой — и Я ругаю

себя за эту несобранность:

— Ты мог бы на дороге и в этих полях придуриваться,

а тут не смей, вот уже наша станция! Да, это точно наша

станция!

Все равно, что люди за спиной слышат мои беседы с самим

собой. Нужно было погонять себя, как усталую кобылку,

чтобы из последних сил добрести до своего пристанища.

И мне это удалось. Да, Я даже стрельнул сигаретку на платформе

у парня со сноубордом. Земля словно крутилась в другую

сторону — так сложно было идти. Гравитация хотела

наказать меня за пренебрежение к человеческому образу

жизни. О’кей, каюсь, идите, ноги, идите.

Я настиг свой дом и размножившиеся на глазах ступени.

С замочной скважиной был небольшой конфликт, но

и там Я одержал победу.

ДА, Я ДОМА!!! Как радостно звенит в моих ушах, как красочно

меркнет свет.

Для обессиленного человека достаточно и пары кошек

в ногах, чтобы оценить пол прихожей в свободном падении.

Мои родители найдут меня и поставят на подзарядку.

А пока Я проваливаюсь и гасну, как ночник.

Идут титры, и первая часть подходит к концу.

Всего хорошего, мир! Здравствуй, мой застоявшийся

Сатурн!

И незамеченно воспаряю птицей.

Как до непростительного все здесь туманно.

За километрами снежных пучин скрывается великое мно

жество Больших Городов.

Они не спят, даже когда их сковывают и заливают сумерки.

Оглянитесь, подслушайте их разговоры.

В них мы всегда в первых рядах, и до нашего мнения всем