Второй уликой стала телеграмма, адресованная мистеру Гиффорду в отель «Куинс»:
Если Шэнкс недалеко от острова Уайт, пусть срочно уезжает и повидается с вами. Ждите письма. У. Браун. Лондон.
Джонг жил в Шенклине.
И, наконец, третьей уликой было письмо.
Мистеру Уильяму Гиффорду
Дорогой сэр.
Из Эдинбурга поступили новости, о которых вы, вероятно, уже знаете. У них есть адрес заведения. Известно также, что день или два назад вы были в Лондоне. Возможно, вам следует встретиться со мной, поскольку дело приобретает нежелательный поворот. Новости не плохо бы передать на остров Уайт. Вам виднее. Д. отправляется туда завтра. Отошлите это.
У. Браун, бывший с вами в «Дэниел Ламберт»
Судя по почерку, письмо было написано одним из самых опытных и проверенных офицеров отдела уголовных расследований старшим инспектором Уильямом Палмером.
Несколькими днями позже Джонг, Курр, Мюррей и трое других были арестованы голландской полицией в Роттердаме и доставлены в Лондон, где их ждал суд. Джонга приговорили к пятнадцати годам, Курр и трое других получили по десять, Мюррей как соучастник отделался восемнадцатью месяцами тюремного заключения.
Еще через несколько месяцев Драскович, Майклджон и Палмер попрощались со свободой на два года каждый. Пострадал даже старший инспектор Кларк, едва не ставший жертвой организованного Курром покушения.
Инспектор Кроу засиделся над документами, снова и снова перечитывая некоторые показания. В его распоряжении было всего одно свидетельство, да и то слабое, связи Мориарти с событиями, о которых шла речь в документах. Свидетельство это исходило от Ната Драсковича и было произнесено на смертном одре. Дело требовало серьезного осмысления и тщательного расследования. Не в первый уже раз инспектор пожалел о том, что в его распоряжении нет регистрационной системы наподобие той, которой располагает континентальная полиция. А еще он впервые всерьез задумался о роли Мориарти.
В какой-то момент Кроу понял, что должен как можно скорее поговорить по крайней мере с одним из главных участников давнего скандала. Ни с Джонгом, ни с Курром, ни с им подобными беседовать не было желания. Нет, сначала он попытается воззвать к чувствам Майклджона или Палмера.
Через полчаса ему доложили, что, судя по последним донесениям, Палмеру удалось в свое время открыть пивную в Хортоне. Кроу твердо верил в девиз «куй железо, пока горячо», а потому, не откладывая дело в долгий ящик, отправился навестить бывшего коллегу. Но тут его поджидала очередная неудача. Прибыв на место ближе к вечеру, инспектор узнал, что некоторое время назад, относительно недавно, Палмер продал заведение и эмигрировал в Австралию, дабы начать жизнь с чистого листа. Новость удивила Кроу, поскольку Палмеру было около шестидесяти, а это не самый подходящий возраст для того, чтобы пускать новые корни.
Вернувшись ближе к ночи в Лондон, инспектор забрал поступившие за день рапорты, касавшиеся понедельничных событий, и устало прошествовал домой, на Кинг-стрит, в нежные объятия миссис Сильвии Коулз. Он уже решил, что начнет следующий день с поиска Майклджона.
Во вторник, около десяти утра, Мориарти провел короткое совещание с участием Эмбера, Ли Чоу, Пейджета и Паркера. Спир провел беспокойную ночь и все еще сильно страдал от боли, но беспокоивший его накануне жар, похоже, спал.
Ли Чоу была доверена перевозка захваченной у Тоггера и Кребица добычи. Ее следовало доставить к Солли Абрахамсу вместе с сообщением, что в ближайшие двадцать четыре часа к старику наведается сам Мориарти.
Паркер, продолжавший наводить справки насчет инспектора Кроу, получил сразу несколько заданий: отправить людей в город для выяснения настроений уголовного мира, собрать подкрепление и заняться поисками Грина и Батлера. Эмберу предстояло связаться с воровской тройкой — Фишером, Кларком и Гэем — и передать им приказ: явиться в Лаймхауз для консультаций с Профессором.
— Мне нужно поговорить с ними о том деле в Хэрроу, — сказал Мориарти. — Дело намечается выгодное, и добычи там хватит на всех. — Он повернулся к Пейджету. — Ты там побывал, обстановку знаешь, так что останешься со мной.
Пейджет нахмурился — он до последнего надеялся, что Профессор не станет настаивать на его участии в планируемом ограблении.
— Ну-ну, Пип, не вешай голову. — Мориарти редко обращался к приближенным по имени, особенно в присутствии остальных. — Тебе же скоро жениться. Фанни уже определилась с датой?
Пейджет покачал головой, бросив в сторону Профессора взгляд, который при желании можно было бы интерпретировать как недобрый.
— Что ж, тогда я сделаю это за нее, — улыбнулся Мориарти. — Как насчет следующего вторника? Через неделю. К тому времени у нас всех, надеюсь, будет не один повод порадоваться.
Получив в ответ согласный кивок, Мориарти распорядился предать эту новость широкой огласке.
— Тебя ждет большой праздник. Настоящая свадьба. Свадьба, достойная королей.
Бедняга Пейджет смущенно опустил глаза.
— Нам нужно собрать все силы. — Профессор переключился на другую тему и, слегка переменив позу, потрогал раненую руку. — Я не потерплю, чтобы какие-то выскочки пытались сдвинуть меня с законного места или расколоть мою семью. В пятницу из Парижа, Рима, Мадрида и Берлина прибывают мои люди. Они должны увидеть, что наши позиции здесь прочны и незыблемы. Мне нужно, чтобы к этому времени в Уайтчепел вернулись братья Джейкобс. Эмбер, — он резко повернулся, — после того, как передашь сообщение Фишеру и другим, сходи к Элтону в Стил. Я хочу поговорить с ним сегодня вечером.
Совещание закончилось, и все разошлись. Остался только Пейджет.
— Есть еще какие-то мысли насчет того, что мы вчера обсуждали? — спросил Профессор, убедившись, что дверь закрыта, и их никто не слышит.
— Скорее всего это кто-то из четверых. — Лицо Пейджета отразило сильное беспокойство. — Но о таком и думать не хочется. Надо допросить тех, кого мы взяли вчера на Нельсон-стрит. — Он прикусил губу. — Вы серьезно насчет свадьбы?
Выдержав долгую, в добрую минуту, паузу, Мориарти кивнул.
— Серьезней не бывает. — Его здоровая рука изобразила жест, обозначавший, по-видимому, что эта тема закрыта. — Терремант еще здесь?
— Терремант и еще четверо. Один присматривает за Роучем и Фрэем.
— Хорошо, они нам понадобятся.
— Остальные сторожат тех, с Нельсон-стрит.
— Мальчишку держат отдельно?
— Трое вместе, а мальчишку оставили в соседней со мной комнатушке.
— Хорошо. С ним-то мы и поговорим в первую очередь.
Архитектор и инженер, занимавшиеся в свое время переоборудованием склада, были большими хитрецами. Апартаменты для Мориарти устроили на третьем этаже, в задней его части и как раз над помещением, ставшим позднее называться «комнатой ожидания», и кухней. Человек, впервые попадавший на первый этаж, видел голое, пустое пространство, никак не используемое и пребывающее в состоянии, близком к полному разрушению.
Лишь очень немногие могли догадаться, что облезлые стены — фальшивка, что за ними скрыты переходы, ведущие в кухню.
Устроенные в этих переходах железные винтовые лестницы вели на второй этаж, представлявший собой огромный улей из жилых и спальных помещений и угрюмых камер, пригодных как для хранения оружия и добычи, так и для содержания пленных.
Комната у Пейджета была большая, окна напоминали те, что можно увидеть в мастерской художника или скульптора. Расположенные под углом к грязному небу, они все же пропускали достаточно света. Лишнего здесь не было, но имеющееся обеспечивало вполне уютное проживание: кровать, письменный стол, еще один стол, за которым Пип и Фанни ели, стулья, кресла и платяной шкаф, с которым соседствовал подобранный в пару комод.
Стены украшали несколько картин, главным образом, дешевых репродукций, напоминавших о былых делах, а на комоде, рядом с серебряным дамским зеркальцем лежали две серебряные щетки.
