Друзья не спали и не ели целых пять дней, выслеживая хищницу. Им удалось обнаружить ее и расстрелять издалека стрелами. Вагр собственноручно снес головы еще извивающейся болотной твари, а потом водрузил черепа на колья, водруженные с двух сторон от могилы отца.

Повзрослевшие молодые люди столкнулись с одной из вечных проблем человечества, над которыми не властна была даже Смерть. Они влюбились в одну и ту же девушку, дочь зажиточного гончара из самого западного поселения Флориды. Произошел конфликт, дело дошло до потасовки. Дюжие лесорубы так намяли друг дружке бока, что девица, ставшая свидетельницей этого поединка, с ужасом отвергла обоих, обозвав «кровожадными обезьянами».

Затем пришел черед еще одной вечной загадки человеческой души. Не прошло и месяца, как в хижину семьи Аграва постучал сам знаменитый гончар. Он казался мрачным и настроенным весьма решительно, о чем свидетельствовал кистень, заткнутый за расшитый речным жемчугом кушак.

Оказалось, что его дочь чахнет от любви; ничего не ест, не пьет, не выходит из дома, заставляя рыдать старуху-мать тяжкими и продолжительными вздохами. Прислушавшись к ночному лепету своей забывшейся сном дочери, гончар уловил имена Аграва и Вагра. Дожидаться голодной смерти дочери он был не намерен.

Взяв кистень и положив в холщовый мешок приданое, он двинулся в путь. Роскошный дом старожилов оказался намного ближе к западному поселку, чем жалкая лачуга Вагра.

Оказавшись перед выбором получить кистенем в лоб прямо в отчем доме, или жениться на любимой, Аграв принял единственно правильное решение.

Свадьба навсегда похоронила бы дружбу, не вмешайся в ход событий судьба.

Молодая жена любила гулять далеко от дома, там, где длинный язык южных болот врезался в плоть Северной Флориды, доходя едва ли не к частоколам селений. Здесь росли огромные кувшинки, пыльцу которых дочь гончара обожала подмешивать в оладьи и пресные лепешки. Обычно ее в этих прогулках сопровождала свора псов, а то и сам Аграв. Но в тот день он решил поохотиться. Лесоруб взял с собой собак, строго-настрого запретив своей избраннице выходить за околицу.

Молодой жене очень сильно захотелось сладкого, и она ослушалась.

У самого болота женщина встретила Вагра, прогуливающегося с рогатиной на плече. Практически наверняка можно сказать, что молодой лесоруб следил за домом молодоженов. Когда мелькнула возможность близко увидеть предмет своих былых воздыханий, сын однорукого рыбака не задумываясь решил ею воспользоваться.

Лесоруб крался за деревьями, издалека любуясь плавной походкой юной дочери гончара. У него и в мыслях не было подходить к ней. Даже пара слов, брошенных посторонним мужчиной чужой жене, ждущей ребенка, могли быть расценены в Северной Флориде как кошмарное зло в отношении будущей матери. Так и оставался бы Вагр в чаще, сверкая из зеленых теней полными горести глазами, не помышляя даже о том, чтобы окликнуть любимую.

В этом же месте семейная чета Волосатых Ревунов выгуливала десяток своих уродливых детенышей под присмотром лысого мужчины, как две капли воды похожего на мастера С’Мугу, но помолодевшего и потерявшего цепенящее души выражение глаз. То был человек, сознательно вставший на путь Зла и мечтающий стать членом Темного Братства, в ожидании чего подвизавшийся в Мертвой Балке дрессировать и натаскивать лемутов. То ли власть его над мутантами оказалась иллюзорной и непрочной, то ли сам он и натравил щенков на девушку, кто разберет. Только в мгновение ока супруга Аграва оказалась окружена воющей и отвратительно пахнущей стаей кровожадных карликов, за которыми маячили два здоровенных и злобных Ревуна-родителя.

Вагр с диким криком выскочил из чащи и принял бой. Женщина также оказалась не робкого десятка. Она пинками отшвыривала царапающиеся и кусающиеся комки бурой шерсти, прижавшись спиной к гигантской сосне. Потом ей удалось подобрать суковатую палку, и больше ни один из детенышей не смог к ней прикоснуться. Вагр смог убить пару взрослых лемутов. По правде сказать, дело тут было не в его воинском умении, а в том, что Ревуны старались защитить своих щенков от палки в руках женщины, игнорируя выпады, производимые рогатиной. Будь лемуты по своему обыкновению вооружены и не имей с собой детенышей, порыв лесоруба закончился бы печально.

Вскоре Вагр, разгоряченный схваткой бросился к сосне, возле которой замерла насмерть перепуганная женщина, и несколькими пинками перешиб хребты последним лемутским детенышам. Его глаза встретились с глазами любимой, и он опустил рогатину, стараясь найти нужные слова. Он не нашел ничего лучшего, чем произнести с оттенком превосходства в голосе:

— Ну и где же твой хваленый Аграв? Небось, обпился кислым молоком и спит в сенях?

Лицо девушки потемнело, и она, что-то гневно крикнув Вагру, зашагала в сторону деревни. В этот миг ее и догнал тяжелый метательный нож, вонзившийся между лопаток и сбивший с ног. Лысый чернокнижник, укрывшийся в кустах во время схватки и не замеченный Вагром, бросился бежать. Как раз в это время к болоту выбежал встревоженный исчезновением невестки отец Аграва. Он окинул взглядом место побоища, и склонился над мертвой. А лесоруб уже мчался вслед за убийцей.

Близость погибели придала бросившемуся в сторону болота лысому невероятные силы. Он прыгал с кочки на кочку, будто бескрылая болотная птица. Вагр же при каждом скачке едва ли не по колено погружался в липкую трясину. Некоторое время ему помогала передвигаться рогатина, но вскоре древко, не предназначенное для таких нагрузок, застряло в омуте и оказалось переломленным. Безоружный Вагр, несколько раз едва не провалившись по пояс, все же настиг легконогого слугу наместника Нечистого. Поняв, что ни топь, ни липкий туман не спасут его от обуянного жаждой мести человека, лысый вскарабкался на корягу, и принялся метать в приближающегося лесоруба ножи.

Вагр оказался ранен в плечо, но он в ярости продолжал брести по жидкой грязи вперед, намереваясь вцепиться могучими руками в тонкую шею убийцы и переломить ее, как сухую тростинку. В это мгновение за спиной метателя ножей в тумане сгустились тени. Из темного шевелящегося в мареве пятна соткалась фигура воина Народа Хвоща верхом на многоногом болотном чудище. Несостоявшийся адепт Мирового Зла успел что-то почувствовать и обернуться, но брошенный им нож утонул в зыбкой тени дикарского всадника, словно канул в омут. В ответ со стороны торфяника раздался короткий свист метательной трубки-сумпитана, и чуть пониже левого уха лысого расцвел алый цветок.

Всадник бесшумно растворился в липкой хмари. Народ Хвоща любил нападать издалека, предпочитал не ввязываться в открытые столкновения с поселенцами.

Когда на гигантскую корягу вскарабкался Вагр, из кошмарной раны на теле лысого уже выползала толстая пиявка, успевшая добраться до черного сердца слуги наместника. Лесоруб проводил глазами жуткую тварь, отрыгнувшую в болото лишнюю кровь и пустившуюся вплавь по грязи вослед исчезнувшему всаднику. Не помня себя от ярости, Вагр бросился было во след существу, укравшему у него право мести, но вскоре опамятовал. Догнать в затянутом туманом болоте призрачного наездника практически невозможно, разве только погибнуть от прилетевшего ниоткуда снаряда из сумпитана. Тогда лесоруб переломил голыми руками бескровную шею мертвого убийцы и швырнул его тело в грязь. Вскоре пузырящаяся жижа навеки погребла тело нечестивца.

Когда, пропахший тиной и болотными испарениями, Вагр вернулся на место схватки, там уже находился рыдающий в голос Аграв и старуха-горбунья, невесть как узнававшая о любом событии, происходящем в округе. Враз поседевший старик семейства, тем не менее, не утерял рассудка. Убийство лемутов, набросившихся на девушку, может и сошло бы еще людям с рук, но пропажа лысого наверняка вызвала бы карательную экспедицию из Мертвой Балки. Убитый горем отец вызвал из деревни старосту. Глисс, быстро вникнув в суть дела, остался внешне спокоен. Поручив мертвое тело Аграву, староста положил руку на плечо Вагру.