— Это я должен просить прощения. Ляпнул что-то, не подумав.

— Нет, нет, — поспешно ответила она, — Господибогмой! Вы совершенно ни при чем. Я должна уметь держать себя в руках в любой ситуации. Просто… просто мне никто никогда не предлагал покачаться на качелях. Кроме мамы.

Прощались около метро очень сдержанно. Кристина смотрела в сторону. Явно не хотела лишний раз демонстрировать свои распухшие красные глаза.

Со стороны эта парочка производила впечатление молодоженов, только-только налаживающих семейную жизнь. Из тех, что вечно выясняют отношения, звереют по пустякам, не желая уступать ни пяди завоеванной территории. И примиряются только ночью в постели. А с утра опять все снова-здорово. Короче, никогда чтоб не кончалось это дивное кино. Бывает, даже сходятся в ближнем кулачном бою. Родственники и знакомые в таких случаях разбегаются по углам, кустам и закоулкам. Чтоб ненароком не попасть под горячую руку.

А все дело в схожести темпераментов! Интеллект, образование, воспитание, служебное положение тут ни при чем. Встретились люди с одинаковыми темпераментами, жди беды. Холерик должен жениться исключительно на какой-нибудь меланхолической особе. И наоборот. Меланхолик должен выискивать себе холерическую особу с взрывным темпераментом. Тогда все будет тип-топ.

Правда и тут бывают исключения. Сангвиники, это те, кто сочетает в себе черты и меланхолика, и холерика, отлично уживаются друг с другом. Если судьба сведет. Но она сангвиников, почему-то крайне редко сталкивает друг с другом. Если и случается, то выставляет обоих в крайне невыгодном свете.

Но мы довольно крепко отвлеклись куда-то в сторону.

Вернувшись около полуночи в свою мастерскую, Майк застал сидящей в кресле одну из своих предыдущих девиц. А может, пред-предыдущую. В общем, он не помнил.

— Как ты сюда попала? — спокойно спросил он.

Неопознанная девица отхлебнула из горлышка большой бутылки внушительный глоток.

— Сам дал ключи.

Этого Майк тоже не помнил. Более того, не помнил, как зовут девицу. Хоть тресни, не помнил и точка.

— Почему не звонишь? — начала допрос девица.

«Это что-то новое!» — подумал Майк.

Если бы Майк помнил номер ее телефона, возможно бы и позвонил. Растолковал бы, между нами все кончено. Вернее, ничего и не было. Трахнулись, разбежались. Но у девицы, судя по всему, на этот счет было противоположное мнение.

— Хочешь, от меня избавиться? Не выйдет, пупсик!

Девица еще раз хлебнула из бутылки и поднялась с кресла. Пошатнулась и, зловеще улыбаясь, направилась к Майку. Майк усмехнулся, покачал головой.

— Что тебя так веселит, пупсик?

— Я думал…

— Не думаю, что ты думал! — с угрозой сказала девица, — Уверен, что ты вообще умеешь этим заниматься?

— Чем этим, солнышко? — спросил Майк.

На всякий случай Майк назвал ее «солнышком», Имя, хоть тресни, не всплывало в памяти, не вытанцовывалась. Тут же внутренне передернулся. В последнее время «солнышком» он называл только Кристину.

— Думать, дорогой, ненаглядный! Думать! Головой! Прежде чем тащить меня в постель, надо было думать…

«Кто кого тащил, еще вопрос?» — мелькнуло в голове Майка.

— Нам надо поговорить! — жестко заявила девица.

Она остановилась в центре мастерской с бутылкой в руках. Широко расставила ноги и начала покачиваться в каком-то, ей одной ведомом ритме. Как певица на эстраде.

«Интересно, на что именно будет тянуть деньги эта пиявка? Какой из трех штампов? Якобы, беременность с осложнениями? Якобы, смертельная болезнь мамы или двоюродного братика? Необходимость срочной операции за границей? Или, якобы, ее кинули на большие деньги? Она, бедная, наивная, продала квартиру и машину, чтоб выручить лучшую подругу? Разумеется, она осталась без копейки. И, естественно, он как джентльмен должен выручить несчастную из беды! Говорят, Никас Сафронов залетел в подобной ситуации на миллион долларов! Ни фига себе! Хотя, он-то себе может позволить.

Господи! Как все скучно. Кристина, если б захотела, придумала бы что-нибудь пооригинальнее, покруче».

Сам того, не замечая, вольно или невольно, Майк последние дни все девушек оценивал по десятибалльной шкале. На недосягаемой вершине той шкалы была, естественно, одна она. Остальные болтались где-то между тройками и четверками. Редко кто из прекрасного пола дотягивал до пятерки. О десятке и говорить не стоит. Там безраздельно господствовала курьер и воспитательница подрастающего поколения вдохновенная девушка Кристина.

— Ты должен дать мне денег! — вернула его на землю незнакомая девица. В прошлом, кажется, знакомая, теперь же, хоть убей.

— Много?

— Очень много.

— Должен?

— Если ты порядочный мужчина.

— Зачем тебе много денег?

— Не могу сказать. Это не моя тайна.

«Четвертый вариант! Тень на плетень!» — подумал Майк.

— Если не дам?

— Будешь последним негодяем и мерзавцем. Настоящие мужчины подобных вопросов девушкам не задают. Сколько, куда, зачем?

— Я не настоящий мужчина. И ты не девушка.

— Кто же я, по-твоему?

— Профессиональная пиявка. В малых дозах пиявки благо. Даже полезно для здоровья. В больших зло. Могут высосать всю кровь. Извини, — улыбнувшись своей неотразимой улыбкой, закончил Майк.

Лицо девицы перекосилось от злости. Она вмиг протрезвела. Произнеся эту тираду, Майк нарушил все мыслимые правила поведения в его тусовке. Никогда не раздражаться, не злиться, никогда не говорить правду. Так, намеками, сравнениями, параллелями, еще допустимо. Но вот так, прямо в лоб. Фи-и, моветон! Настоящий мужчина так не поступает.

Но теперь Майку было в высшей степени наплевать на все правила. На все тусовки.

— Бойся мести обманутой и оскорбленной женщины, Майк Кустоф-ф-ф-ф! — презрительно бросила девица, перед тем, как оглушительно хлопнуть дверью.

И окончательно уйти не только из квартиры Майка, но и из его жизни.

Причем, в конец его фамилии она, не иначе, в порыве ярости впендюрила целых четыре «Ф-Ф-Ф-Ф!». На одно «Ф» больше, нежели Марыля Родович.

Но Майк так и не вспомнил, кто она такая, эта девица. Хотя, самым честным образом пытался. Нет, нет! Все-таки, как только захлопнулась дверь, Майк, вроде, как бы, вспомнил. Правда, еще через минуту понял свою оплошность.

Он ошибся, перепутал девицу с Ларисой. Эта та была поначалу манекенщицей. И ребенок у нее был. А эта…. Нет, Майк решительно не помнил, как ее зовут. Вернее, звали. Кто такая, что их связывало? Слишком стандартная внешность, заимствованные ужимки и прыжки, фразы, многократно слышанные из разных уст.

Одно время Майк всерьез озаботился. Не младенческий ли склероз незаметно подползает? Забывчивость, рассеянность, раздражительность. Налицо все признаки. Но почти сразу успокоился. Не один, и не два из его приятелей жаловались на те же признаки. Они тоже постоянно путали девиц. Кто из них которая? Как кого зовут? Черт их знает!

Мотаются перед глазами уцененные Барби. Сек-энд-хэнд. Все на одно лицо. Кто в этом виноват? У них не только внешность, как под копирку. У них и мозги, вернее, их полное отсутствие общее. И фразы, все взято напрокат. В лучшем случае, в кредит. Все заимствовано. Внутри одни хватательные рефлексы. Как у пиявок.

Майк принял душ, постелил на тахту чистое белье, погасил везде свет и даже отключил оба телефона. Он решил основательно выспаться.

Той ночью тонкая линия грозовых облаков у самой линии горизонта укрупнилась и заметно приблизилась к беспечному городу Помпеи. Угрожающе черные, с далекими яростными вспышками молний, уже ровной траурной каймой окружали Помпеи, Везувий и все окрестности. Но жители, все как один, не видели этого. Или не желали видеть. Им лень было поднять сплошь хмельные головы от столов и кружек, и попытаться хотя бы посмотреть на звездное небо. Тогда, хотя бы некоторые из них, заметили. Не могли бы не заметить. Над Помпеями уже которую ночь не бывало чистого звездного неба. Оно каждую ночь сплошь покрыто черными, угрожающе косматыми облаками.