Литмир - Электронная Библиотека

Нина разглядывала бархатное ночное небо. Легкий ветер чуть спутал ее волосы, на лоб упала блестящая темная прядь. Она склонила голову набок.

– Кажется, я вижу Полярную звезду…

Нине вдруг стало не хватать воздуха. Она делала вид, что по-прежнему рассматривает звездное небо, но дыхание ее стало прерывистым, а внутри все ухнуло куда-то вниз.

– Нина, – сказал хрипло Люк. Нина ощутила на своей щеке его дыхание.

Она по-прежнему упрямо смотрела на небо. Зачем ей брать на себя ответственность за происходящее? «Ну почему, почему он медлит?» – думала Нина, замерев в ожидании.

– Нина. – Его шепот стал более настойчивым.

Она повернулась к нему, огонь его глаз буквально поглотил ее, из горла вылетел низкий хриплый звук, и ее бросило к нему.

Губы Люка были теплыми. Наполняя живительной сладостью, они одновременно опустошали ее. Нина хотела, чтобы эти минуты длились вечно. Она гладила его лицо и волосы, прильнув к Люку, ощущая его тепло. Голова у нее закружилась.

Люк покрывал ее лицо страстными нежными поцелуями. Он поцеловал ее бровь, висок, скулы, кончик подбородка, зарылся в волосы, шепча ее имя, все больше возбуждаясь от прикосновения ее рук к своим плечам. Она забыла обо всем на свете.

Обоюдное желание владело ими с первых моментов встречи, но она пыталась не замечать этого. И сейчас оно вырывалось из нее вулканическими вспышками. Она потеряла самообладание.

Требовательные и властные губы Люка вновь встретились с ее губами. Язык скользнул между зубов, и она, не отрываясь, в свою очередь старалась испить его, испробовать, раздразнить… Рядом громко загудела машина, и они отпрянули друг от друга, как виноватые подростки.

Первым пришел в себя Люк:

– Фу, целоваться под луной!

Должно быть, лицо Нины выражало ужас и отвращение к себе, потому что Люк мягко сказал:

– Мы так не договаривались, да? Ладно, Нина, все нормально. Пошли. Я провожу.

Когда подошли к ее дому, швейцар, узнав Нину, открыл дверь.

– Спокойной ночи, Нина, – сказал Люк. Он наклонился и по-дружески поцеловал ее в щеку. Это вроде бы успокоило ее, и в то же время она пришла в еще большее смятение: ведь она только что страстно откликалась на его поцелуи.

Нина дошла до своей квартиры и всю ночь без сна проворочалась в постели.

Глава 3

Два дня спустя, в воскресенье, Нина решительно набрала номер Люка. Она подождала немного и была уже готова повесить на восьмом гудке трубку, как кто-то наконец ответил.

– Слушаю. – Голос был женским, мягким и приятным.

Нина вдруг почувствовала болезненный укол в сердце.

– Могу я поговорить с Люком?

– Да, конечно, только должна вас предупредить, что он не в лучшем настроении.

Нина слышала отдаленные голоса; должно быть, Люк и женщина спорили. Наконец он подошел к телефону.

– Да, – послышался недовольный голос.

– Привет, Люк. Это Нина.

Последовала долгая пауза.

– Нина…

– Надеюсь, я не помешала, – сказала она напряженно.

– Нет.

– Вы чем-то заняты…

– Нет, не занят.

Говорить оказалось труднее, чем она предполагала, а он явно не хотел помочь.

Две ее племянницы, стоящие по обе стороны от нее в гостиной дома родителей Нины, знаками показывали ей, чтобы она переходила к делу. На кухне пронзительно вскрикнула мать. Через минуту в комнату с куском свинины ворвалась собака, за ней влетели два Нининых брата, мать и соседский ребенок. Все они кричали и размахивали руками.

– О Боже! – только и могла сказать Нина.

– Гадкая собака! Гадкая! – кричала мать.

– Концерт, Нина! Спроси его о концерте, – приставали племянницы.

– Мама, оставь собаку. Все равно мы не сможем это теперь есть, – сказал брат Нины, Марк, стараясь образумить мать, которая полезла под стол, стараясь схватить пса.

– Что, черт возьми, происходит? Где вы? – кричал Люк в телефонную трубку.

– У родителей в Бруклине. Типичный воскресный обед в семье Ньяньярелли, – прокричала она в ответ.

– Я начинаю понимать, что привлекло вас в вашем бывшем муже, – прокомментировал Люк.

Собака все еще лаяла, а малыш ревел во все горло.

– Нина, ну попроси же его. Нина!

– Попросить о чем?

– Гадкая собака! Что мы теперь будем есть? – растерялась мать Нины.

– Мама, успокойся. Я пойду и куплю пиццу. Мэтт, убери отсюда собаку, – сказал Марк.

– Тихо вы! Успокойтесь! – Нина закричала так, как будто была на сцене. Это подействовало. Семейство успокоилось, и она поблагодарила всех своим обычным ровным голосом.

– Все в порядке? – спросил Люк. Чувствовалось, что он улыбается.

– Более или менее. Кричат, но тихо.

– Почему вы позвонили?

– Дело в том, что у моей племянницы Марии на следующей наделе день рождения. Ей исполнится четырнадцать. – (Мария согласно закивала.) – И она, и ее сестра… В общем, Люк, они видели меня с вами по телевизору. Им очень хочется вас послушать. Я пыталась достать билеты на ваш благотворительный концерт на следующей неделе на Лонг-Айленде, но все билеты проданы…

Нина умолкла. Откуда дочерям ее брата Майкла было знать, что она вдрызг разругалась с Люком в первый же день знакомства прямо на улице? Что же касается их последней встречи, то Нина и вспоминать о ней не хотела.

Он, очевидно, решил избавить ее от дальнейших унижений.

– Вам помочь? Я оставлю пропуска. Трех достаточно?

– Конечно. Отлично. Большое спасибо, Люк, – с облегчением сказала Нина.

– Для меня это удовольствие. Приведите племянниц за кулисы после выступления. Хорошо?

– Они будут в восторге.

– Отлично. – Он объяснил, где взять пропуска и как пройти за сцену. – До встречи в следующую субботу. И знаете что, Нина? Женщина, которая подошла к телефону…

– Да? – Она ненавидела себя за то, что ей хотелось это знать.

– Это мой менеджер, Кейт Хаммер. Чисто деловые отношения.

– О!

– Вам нужно было только спросить, Нина, – мягко добавил он.

– Я… Извините, Люк. Это не мое дело.

– До субботы. Пока, Нина.

Ну вот! Как всегда! Она злилась на себя за то, что не сумела скрыть своего любопытства, и в то же время была благодарна, что он ей сказал о женщине, подошедшей к телефону. Нина испытывала облегчение оттого, что он не напомнил о последней встрече, и одновременно сердилась на него. Однако сейчас было не до размышлений. Она мягко отстранила ноющих племянниц.

– Нам будет оставлено три пропуска «для особо важных персон», и он приглашает нас за кулисы после выступления.

Девчонки запрыгали от восторга и чуть не задушили Нину в объятиях.

В комнату вошла жена Майкла Нэнси:

– Вижу, вижу. С билетами все в порядке.

Дочери бросились к ней поделиться радостью, а затем выскочили во двор к отцу.

– Спасибо, Нина, – поблагодарила Нэнси. – Нам самим хотелось сводить их. Люк Свейн – это необыкновенно. Но они вряд ли хотят пойти на рок с родителями. Как ты думаешь?

– Идти с теткой почти то же самое, – суховато ответила Нина, – но, может быть, мне самой будет интересно. Я никогда не была на рок-концерте.

– Кто знает, может, тебе и понравится.

– Сомневаюсь.

– Ты пиццу с чем хочешь? Марк принимает заказы, – с улыбкой спросила Нэнси.

– У нас будет пицца? Слава Богу! Я, наверное, теперь на жареную свинину и смотреть не смогу.

За обедом отец только и говорил, что о благотворительном концерте.

– Деньги от концерта пойдут в Фонд борьбы с голодом? Это замечательно. Рад, что вы, девочки, интересуетесь такими вещами. Заставить правительство прислушаться к ним люди могут только объединившись.

– Рок, – прервала Нина. – Я думаю, что это не из-за политики. Они просто хотят послушать рок-музыку.

Стефано Ньяньярелли был слегка разочарован, когда его внучки подтвердили Нинины слова. Но он был оптимистом.

– Все равно. Эта так называемая музыка хоть на несколько минут да замолчит, и они просто вынуждены будут что-то выслушать. Если ты еще сомневаешься, «за» ты или «против», очень важно определиться и понять, почему именно ты так делаешь.

7
{"b":"172632","o":1}