В конце 1193 года императора посетил старый враг Ричарда Филипп, епископ Бове. Он наверняка поведал Генриху на ночь много ужасных историй про Ричарда, потому что на другой день отношение императора к пленнику заметно ухудшилось. Видимо, сильно сгущая краски, Ричард вспоминал: «Я узнал на следующее же утро на собственном теле о прибытии епископа и о его ночных беседах с императором, ибо меня нагрузили железом больше, чем мог бы снести конь или осел». Это все король припомнил епископу, когда позднее тот попал к нему в плен.
Через века доходят до нас гнев и возмущение Алиеноры-матери. Сохранились три письма от нее папе Целестину III, составленные ее секретарем Пьером из Блуа: «Часто ради вещей маловажных Вы посылаете служителей церкви на самый край земли, наделяете их высочайшими полномочиями, но в этом деле, возмутительном и достойном оплакивания, Вы не направили даже самого малого из служителей, ни простого послушника, ни хотя бы служку церковного. Короли и князья земель сговорились против моего сына. Далеко от Господа он под стражей и в цепях, в то время как другие опустошают его земли... И хотя все это длится и длится, меч святого Петра коснеет в ножнах. Трижды Вы обещали послать легатов и до сих пор ничего не сделали... Если бы мой сын благоденствовал бы на троне, они несомненно поспешили бы на его зов, ибо всем прекрасно известно, с какой щедростью он вознаградил бы их хлопоты. А что обещали Вы мне вместе с заверениями в дружбе и искренности?.. Увы, теперь мне известно, обещания служителя церкви не что иное, как только пустые слова». Она даже пригрозила выходом церкви на своих землях из подчинения папе, если он будет продолжать бездействовать.
Пока Ричард начинал в плену вторую зиму, его подданные по всей империи собирали средства для выкупа. Люди императора проверяли содержимое и вес и вслед за людьми короля опечатывали кожаные мешки. После этого мешки укладывали на полу в нишах собора Святого Павла в Лондоне. Выложили один ярус мешков, затем второй, затем третий... Чтобы оценить размер выкупа, заметим, что годовой королевский доход из Англии и Нормандии составлял примерно по 30 тысяч марок. Нужно указать также, что выкуп складывался в основном из собственности дворянства и городов и ценностей церкви. Государственная казна сверхтяжелых убытков не понесла. Поэтому-то и смог Ричард сразу по возвращении начать войну с Филиппом.
К Рождеству 1193 года император получил так много, что назначил освобождение Ричарда на 17 января. Сама Алиенора с последней частью выкупа отправилась за сыном. В Кёльне ее принял архиепископ Адольф, и с ним она отпраздновала 6 января Богоявление (Крещение).
Тем временем еще одна идея посетила императора. Он объявил, что хочет сделать Ричарда королем Бургундии (Арелата), и коронация назначается на 24 января. Это было одно из трех королевств, входящих в империю. Оно включало в себя территорию от линии Рона-Сона до Альп и от Базеля до Марселя. Возможно, это был ответный подарок Ричарду за выкуп, подарок, повышающий значимость императорской короны и одновременно указывающий на величественные масштабы дружбы между германским императором и английским королем. Возможно, это был еще один из грандиозных и фантастических планов Генриха, на этот раз по подчинению французского короля, по приращению империи за счет французских земель. При этом и здесь император не оставлял мысли использовать Ричарда в качестве наемного полководца, как раньше в отношении Сицилии. По-видимому, он принимал «дружеское расположение» к нему Ричарда за чистую монету. На самом деле, кроме наследственного владения матери - Верхней Бургундии, император нигде в этом королевстве не чувствовал себя хозяином. Ричарду предстояло в качестве короля Бургундии усмирить непокорных императору вассалов, среди которых были владевшие землями в этом королевстве вассалы французского короля герцог Бургундский и граф Тулузский, а также король Арагонский. Последний из друга мог превратиться во врага, и Аквитания оказалась бы под ударами его, графа Тулузского и герцога Бургундского.
И вообще, Ричарду нужно было защищать Нормандию, главная угроза его государству была там. Он прекрасно это понимал, но отнюдь не спешил сообщать это императору и проявил заинтересованность его планами. Обеими руками поддержал эту идею епископ Бата Саварик, родственник императора по материнской (бургундской) линии. Он, наверное, уже видел себя наместником Генриха и Ричарда в королевстве. Королем Бургундии Ричард не стал, но, возможно, получил эту королевскую корону от Генриха VI в 1195 году в качестве подарка.
Для полного удовлетворения императору теперь не хватало только ленного подчинения английского короля. У материковых владений Ричарда уже был верховный сеньор - французский король, а приносить ленную присягу за Англию он упорно отказывался, что вызывало резкое недовольство Генриха. И тут в середине января от Филиппа и Иоанна императору поступило новое предложение, вызванное отчаянием. Они предлагали Генриху 150 тысяч марок (из них 50 тысяч должен был заплатить Иоанн) за выдачу Ричарда или за дополнительный год задержки, или 100 тысяч марок, если император задержит его до конца осени, и тысячу фунтов сверх этого за каждый месяц задержки. Хотя эти деньги еще нужно было собрать, предложение заинтересовало Генриха. Освобождение было отложено, и Генрих назначил на Сретенье 2 февраля новое собрание имперских князей в Майнце. Генрих показал Ричарду письма Филиппа и Иоанна. Король обратился тогда к князьям - поручителям императора при договоре. «И смело вошли они к императору, и сильно негодовали на него за жадность, с которой он готов был так бесстыдно нарушить договор», - говорит хронист. И тут Ричард бросил на стол последний козырь. По совету матери он согласился принести императору ленную присягу за Англию. Он понял, что лучше понести моральный ущерб и освободиться, чем, оставаясь в плену, нести значительные территориальные потери во Франции. Присяга сопровождалась обещанием ежегодной выплаты 5 тысяч фунтов. За оставшиеся 50 тысяч марок Ричардом были оставлены заложники императору и Леопольду Австрийскому, в том числе два сына Генриха Льва и сын короля Наварры.
4 февраля в Майнце, по словам хрониста Гервасия из Кентербери, Ричард «был возвращен матери и свободе». «В самый день выхода на свободу он отправил гонца в Сирию к Генриху Шампанскому и другим христианским князьям, извещая их о совершившемся и обещая, что, как только Бог даст ему отомстить за обиды и утвердить мир, он явится в установленный срок на помощь Святой Земле». Судьба распорядилась иначе.
* * *
Подобный случай уже был в истории крестовых походов. В 1100 году антиохийский князь итальянский нормандец Боэмунд Тарентский случайно попал в плен к одному из малоазиатских турецких эмиров. Византийский император Алексей Комнин потребовал передать ему своего заклятого врага. Эмир согласился, но попросил за Боэмунда такой огромный выкуп, который даже император не смог сразу собрать. Узнав об этом, другой малоазиатский г*мир потребовал от первого половину выкупа. Фигура, как и Ричард, недооцененная историей, мозг и воля Первого крестового похода, Боэмунд предложил пленившему его эмиру половину выкупа и союз против всех, объяснив, что император и другой эмир станут слишком сильными и опасными, получив то, что хотят. Боэмунд за половину выкупа был выпущен на свободу и с удовольствием смотрел со стороны, как оба эмира ведут между собой истребительную войну.
* * *
Говорят, что в последний момент император пожалел, что отпустил пленника, и послал за ним погоню, но было уже поздно. Триумфальное возвращение Ричарда вниз по Рейну продолжалось неделю. Его торжественно принимают в Кёльне, Брюсселе и Антверпене. За это время он окончательно привязал к себе системой политических и торговых союзов (с выплатой пенсий) нижнерейнских князей. Эти союзы оказались настолько крепки, что просуществовали до 1214 года - до поражения при Бувине.
