– Я вижу, вы потеряли руку.

– Я ее не терял. Вот она, у меня на шее.

Русе Болтон сошел вниз, оборвал бечевку на шее Джейме и швырнул руку Хоуту.

– Уберите. Подобное зрелище оскорбляет взор.

– Я пошлю ее его лорду-отцу. Пушть выкладывает што тышяч жолотых драконов, не то мы вернем ему Шареубийшу по кускам. Мы будем купатьшя в жолоте, а потом швяжем шира Джейме Карштарку и вожмем жаодно и девичу! – Бравые Ребята встретили его слова громким хохотом.

– Прекрасная мысль, – сказал Болтон тем же тоном, каким мог сказать своему сотрапезнику «прекрасное вино», – только лорд Карстарк не отдаст вам свою дочь. Король Робб лишил его головы за измену и смертоубийство. Что до лорда Тайвина, он сейчас в Королевской Гавани и останется там до нового года, чтобы отпраздновать свадьбу своего внука с дочерью Хайгардена.

– Вы хотели сказать «Винтерфелла», – поправила Бриенна. – Король Джоффри помолвлен с Сансой Старк.

– Уже нет. Все изменила битва на Черноводной. Лев соединился там с розой, чтобы разбить войско Станниса Баратеона и сжечь его флот.

«Я предупреждал тебя, Утсивок, – подумал Джейме, – и тебя тоже, козел. Когда ставишь против Ланнистеров, рискуешь не только кошельком».

– Что слышно о моей сестре? – спросил он.

– Она в добром здравии, как и ваш… племянник. – Болтон чуть-чуть помедлил перед этим словом, как бы говоря: знаю, какой он тебе племянник. – Ваш брат тоже жив, хотя и получил рану в бою. – Он поманил к себе сурового северянина в кожаном нагруднике. – Проводи сира Джейме к Квиберну. И развяжи эту женщину. – Тот перерезал веревку на запястьях Бриенны, и Болтон сказал: – Прошу извинить нас, миледи. В столь бурные времена трудно отличить друзей от врагов.

Бриенна потерла израненные веревкой руки.

– Милорд, эти люди хотели меня изнасиловать.

– Вот как? – Лорд Болтон устремил светлые глаза на Варго Хоута. – Я недоволен вами – и по этой причине, и из-за руки сира Джейме.

На каждого из Скоморохов во дворе приходилось пятеро северян и столько же латников дома Фреев. Козел, быть может, и не блистал умом, но считать немного умел и потому промолчал.

– Они забрали мой меч и доспехи… – продолжала Бриенна.

– Здесь вам доспехи не нужны, миледи. В Харренхолле вы под моей защитой. Амабель, отведи леди Бриенне подобающие покои, а ты, Уолтон, позаботься о сире Джейме. – Болтон, не дожидаясь ответа, повернулся и зашагал вверх по ступеням, покачивая своим плащом с меховой оторочкой. Джейме едва успел переглянуться с Бриенной, прежде чем их разлучили.

В комнатах мейстера под вороньей вышкой седой, с отеческими манерами человек по имени Квиберн так и ахнул, срезав повязку с культи Джейме.

– Неужто так худо? Я умру?

Квиберн нажал на рану пальцем и сморщил нос, когда выступил гной.

– Нет. Но еще несколько дней, и… – Он отрезал у Джейме рукав. – Загнивание распространилось. Видите, как мягко? Придется все это удалить, а надежнее всего было бы совсем отнять руку.

– Тогда умрете вы, – заверил Джейме. – Почистите культю и зашейте ее. Рискнем.

– Я мог бы отнять вам руку по локоть, а остальное оставить, – нахмурился Квиберн, – но…

– Если отрежете хоть кусочек, рубите уж сразу и другую руку, иначе я вас удушу.

Квиберн посмотрел ему в глаза, и то, что он увидел там, заставило его умолкнуть.

– Хорошо. Я срежу только загнившие ткани. Попытаюсь остановить гниение кипящим вином, а также припарками из крапивы, горчичного семени и хлебной плесени. Может быть, этого будет достаточно. Вам решать. Выпьете макового молока и…

– Нет. – Джейме не мог позволить, чтобы его усыпили. Проснешься и увидишь, что тебе оттяпали руку по плечо.

– Но это же больно, – опешил Квиберн.

– Значит, буду кричать.

– Очень больно.

– Я буду кричать громко.

– Ну а вина вы хотя бы выпьете?

– Спросите еще, молится ли когда-нибудь верховный септон.

– Я не уверен, что он это делает. Сейчас принесу вина. Ложитесь – руку придется привязать.

Квиберн чистил культю острым ножом, а Джейме глотал крепкое вино, выливая половину на себя. Левая рука с трудом отыскивала рот, но это имело свою хорошую сторону: винный запах от мокрой бороды заглушал смрад гноя.

Но когда пришло время резать больную плоть, даже вино перестало помогать. Джейме кричал и молотил по столу здоровым кулаком. Его крик стал еще громче, когда Квиберн залил обрубок кипящим вином, и Джейме, несмотря на свои намерения и страхи, лишился сознания. Когда он пришел в себя, мейстер зашивал ему руку жильной нитью.

– Я оставил лоскут кожи вокруг запястья.

– Вижу, вам это не впервой, – пробормотал Джейме. Во рту чувствовался вкус крови – он прикусил себе язык.

– Для того, кто служит Варго Хоуту, обрубки не новость. Он оставляет их повсюду.

Квиберн со своей тихой речью и добрыми карими глазами совсем не походил на злодея, и Джейме спросил:

– Как может мейстер состоять в шайке Бравых Ребят?

– Цитадель отобрала у меня цепь, – сказал Квиберн и спрятал иглу. – Раной над глазом тоже надо заняться. Она сильно воспалена.

Джейме закрыл глаза, предоставив вину и Квиберну делать свое дело.

– Расскажите мне о битве. – Квиберн как хранитель харренхоллских воронов все новости должен был узнавать первым.

– Лорд Станнис оказался между вашим отцом и огненной стеной. Говорят, будто Бес поджег саму реку.

Джейме представил себе, как зеленое пламя взвивается выше самых высоких башен, как кричат на улицах горящие люди. Когда-то это снилось ему во сне. Забавно – жаль, что эту шутку некому оценить.

– Откройте глаз. – Квиберн теплой водой смыл засохшую кровь. Веко опухло, но Джейме сумел приоткрыть его наполовину. Над ним плавало лицо Квиберна. – Как это вас угораздило?

– Подарок женщины.

– Вы слишком рьяно ухаживали за ней, милорд?

– Эта женщина больше меня и безобразнее вас. Займитесь заодно и ею – я ткнул ее в ногу, когда мы дрались, и она прихрамывает.

– Я позову ее к себе. Кто она вам?

– Моя защитница. – И Джейме засмеялся, несмотря на боль.

– Я дам вам травы – будете пить их с вином от лихорадки. Приходите завтра, и я поставлю вам на веко пиявку, чтобы вытянуть дурную кровь.

– Пиявку? Чудесно.

– Лорд Болтон – большой ценитель пиявок.

– Еще бы.

За Королевскими воротами не осталось ничего, кроме грязи, пепла и обгоревших костей, но одни люди уже селились в тени городских стен, а другие торговали рыбой из корзин и бочонков. Тирион, проезжая, чувствовал на себе их взгляды, холодные и недобрые. Впрочем, заговорить с ним или загородить ему дорогу никто не осмеливался: рядом ехал Бронн в черной намасленной кольчуге. Будь он один, они, наверно, стащили бы его с коня и разможжили голову булыжником, как Престону Гринфилду.

– Возвращаются быстрее, чем крысы, – посетовал Тирион. – Мы пожгли их норы, а им хоть бы что.

– Дай мне пару дюжин золотых плащей, и я их всех перебью. Мертвые уж точно не вернутся.

– Так-то так, но их место займут другие. Пусть живут… но если они опять начнут лепить свои хибары к стене, ломай их немедленно. Война еще не закончена, что бы там ни думали эти дураки. – Впереди показались Грязные ворота. – На сегодня я достаточно насмотрелся. Вернемся завтра вместе с цеховыми мастерами и послушаем, что скажут они. – Тирион вздохнул. Ну что ж – жег он, ему и восстанавливать, это только справедливо.

Это дело, собственно, поручили его дяде, но солидный, надежный, неутомимый сир Киван Ланнистер стал другим человеком, когда из Риверрана прилетел ворон с известием об убийстве его сына. Близнец Виллема Мартин тоже находился в плену у Робба Старка, а их старший брат Лансель все еще лежал в постели, и его рана не желала заживать. Сира Кивана, у которого один сын погиб, а двум другим грозила смертельная опасность, одолевали горе и страх. Лорд Тайвин всегда полагался на своего брата, но теперь и ему не осталось ничего иного, как снова обратиться к своему сыну-карлику.