Он вздохнул от полноты души:

— Кто не был бы счастлив здесь с тобой?

Они уже переходили к десерту, а Роксанна еще не нашла способа затронуть интересующий ее вопрос. Затем от порыва ветра зазвенели стекла в окнах.

— По-моему, началась метель, — заметил Клайв. — В этом сезоне снег еще не шел по-настоящему. Ничто не сравнится с этим лесом наутро после метели, когда снег лежит гладким покрывалом, без единого следа.

Вот подходящий момент.

— Ты очень любишь этот лес, — сказала Роксанна. — Те люди, они этот участок хотят купить?

— Ни в коем случае. Они поглядывают на участок на той стороне реки, ниже Скифии.

— Ну, значит, не так уж это плохо.

— Не так плохо! Я считаю, что это ужасно в любом месте. Наш лес нужно сохранить целым.

— Очень многие так не думают. Они говорят, что эта компания создаст новые рабочие места и новые службы, которые станут обслуживать все новые дома.

— Да, но это будет лишь временным приобретением, а лес может стоять вечно, если его не трогать. Но как только его уничтожат, восстановить его будет невозможно.

Он говорил так уверенно, что в душе Роксанны зашевелился страх.

— Но он такой огромный, — сказала она. — Останется большой участок нетронутого леса, даже если вы продадите какой-то кусок. Так что выгода будет взаимной, разве нет?

— Нет, — ответил Клайв. — Как только начнешь продавать, создастся прецедент. И участок за участком лес исчезнет.

— Совсем не обязательно, — продолжала настаивать Роксанна, сама понимая, что ее слова звучат неубедительно.

— А что такое? — усмехнулся Клайв. — У тебя доля в строительном бизнесе?

— Нет, мне просто интересно. Тут замешаны такие деньги.

— Да, знаю. Для строителей.

— Для компании Греев, я имела в виду.

— С каких это пор тебя волнуют финансы Греев?

Его это явно удивило. Роксанна понимала, что раньше она никогда не говорила о деньгах и это не укладывалось в представление о ней Клайва.

— Ну, теперь, когда я стану матерью, мне интересно. Я не волнуюсь, мне просто интересно.

— Наш ребенок будет накормлен, одет, у него будет дом, он будет окружен любовью. Никаких проблем, — сказал он по-прежнему удивленно.

— Я подумала, что из-за сестры Дэна, которая создает столько трудностей, ты, наверное, не можешь быть таким уверенным.

Его удивление сменилось интересом:

— А что ты знаешь о сестре Дэна?

Роксанна пожала плечами:

— Немного. Только то, что она создает трудности.

— В каком смысле?

Она начала чувствовать себя неуютно, разволновалась, пытаясь припомнить, сколько можно сказать, чтобы не запутаться.

— Ну, она требует много денег, да? Свою долю акций фирмы. И если вы продадите участок леса, то сможете заплатить ей и избавиться от нее. Мне кажется, что вам так и следует поступить.

— Мы не продадим! — повысил голос Клайв. — Ни за что, если я смогу этому помешать. Я акционер. Я проголосую против. Придется. И мне наплевать. Отец этого не хочет, но я сделаю это не ради него. Это позор! Он не заслужил, чтобы с ним обращались подобным образом. Мне стыдно за них за всех — за брата, Дэна, Аманду. Стыдно! — Он почти задыхался, когда вдруг нахмурился. — А откуда ты все это знаешь? Я никогда тебе об этом не рассказывал.

Роксанна явственно ощутила биение своего сердца. Она зашла слишком далеко, сказала слишком много.

— Да это было в газетах. Я прочла в газете.

— Нет. О требованиях Аманды там не писали. В газетах даже ее имени не упоминалось.

— Может, я что-то напутала. Наверное, слышала в доме у Дэна.

— Дэн говорил о подобных вещах? Я поражен. Трепать языком не в его духе. Когда это было?

— Не так давно. Пару дней назад, пожалуй, когда я заезжала к Салли. — Она никогда не видела Клайва таким, никогда его взгляд не был столь пристальным. И чтобы заполнить возникшее молчание, отвлечь мужа, она затараторила: — Да-да, это было в среду, кажется.

— Ты уверена?

— Да, в среду. Почему ты на меня так смотришь?

— Очень странно, — медленно проговорил он, — потому что Дэн в понедельник улетел в Шотландию.

Теперь сердце билось просто оглушительно.

— Тогда это не могло быть в среду, — легко ответила она. — Я ничего не помню — что слышу, вижу или делаю. Предположим, я спрошу тебя или кого-то другого, что вы делали неделю назад, в пятницу. И вы не вспомните. Никто никогда не помнит. Да и вообще, какая разница?

— Только та, что ты мне лжешь, и мне интересно почему.

— Клайв Грей, я никогда тебе не лгала. Какое ужасное слово, и как гадко с твоей стороны меня в этом обвинять. Чего ты так разволновался по поводу того, что, когда и где было сказано? Глупость какая! Я иду за десертом, и давай не будем ссориться.

На кухне Роксанна положила тарелки в мойку, достала блюдо для торта, налила кофе. Ноги у нее были как ватные. Ты сможешь это сделать, заверил ее Йен, но она не смогла. И Йен разъярится. Клайв уже принял решение. И теперь тоже на нее рассержен. Нелепо, что гнев этого слабого человека, который явственно читался в его глазах, так напугал ее. Или, может, так и должно быть: в конце концов, она столько всего скрывает…

Тогда она решила улыбаться, чтобы прогнать страх. Станет шутить, чтобы и к Клайву вернулось хорошее расположение духа.

— А вот и я! — воскликнула она. — Мадам Роксанна из кондитерского дворца с ассорти из эклеров, слоек и… — Зазвонил телефон. — Сиди-сиди, дорогой. Сейчас я поставлю поднос и отвечу.

Но Клайв уже пересек комнату и взял трубку.

— Мишель! Как я рад тебя слышать. Роксанна рассказала мне, как хорошо идут твои дела. Она сказала, что у тебя флоридский загар. Будь осторожна с кожей…

Мишель. Скорее, скорее, пока она чего-нибудь не сказала. И Роксанна потянулась к трубке с восклицанием:

— Моя сестра! Дай мне с ней поговорить.

Клайв крепко держал трубку.

— Ты что? До сих пор ее не видела, поэтому откуда она знает? Подожди минутку, давай разберемся.

— Дай мне трубку, Клайв, — настаивала Роксанна, но он выставил локоть.

— Значит, сегодня вы с Роксанной не встречались? Понятно. Я просто не так понял. Да, конечно. Что ж, было приятно с тобой поговорить. Нет, она сейчас не может подойти к телефону. Она перезвонит тебе потом. Прекрасно. Береги себя, Мишель.

Очень медленно, очень осторожно он положил трубку и, не говоря ни слова, повернулся к Роксанне.

— Ну? Значит, ты никогда мне не лжешь?

Во рту у нее пересохло, к горлу подкатила тошнота, не хватало воздуха.

— У нас была назначена встреча, но мне пришлось отменить ее, потому что я слишком долго пробыла у дантиста. Я знаю, это звучит глупо, и я сожалею, но мне подумалось, что ты разочаруешься, если я ничего не расскажу тебе о Мишель, поэтому я придумала этот ленч. Ты был так добр к ней, так интересовался ее…

— Прошу, не оскорбляй мои умственные способности, Роксанна. — Клайв говорил очень спокойно. — Просто расскажи мне в нескольких простых, правдивых словах, где ты была весь день.

— Ходила по магазинам. После дантиста времени осталось мало, так что я пошла по магазинам.

— Я не верю тебе, Роксанна, — все так же спокойно проговорил он.

— Это правда. Что я могу сделать, если ты мне не веришь?

— Тут что-то кроется, — сказал он себе, — только я не знаю что.

Он сел за стол, положил подбородок на руки и нахмурился. Наблюдая за ним, Роксанна откусила от пирожного, но, будучи не в состоянии проглотить ни кусочка, оттолкнула тарелку.

— Тут что-то есть, — бормотал он себе под нос, — что-то не сходится… Столько информации, частной информации, и этот дневной поход по магазинам. В центре Скифии, в норковом манто… разодетая…

Он поднял глаза на ее золотое колье ручной работы — подарок от него на день рождения, розовое платье, купленное всего неделю назад и сегодня надетое в первый раз, — это он знал точно, так как все время наблюдал за женой…

— С кем ты сегодня встречалась, Роксанна?

— Бога ради, с дантистом.