– О… – протянул Аято. – Идеалистка. Вера в великое и светлое будущее. Что ж, это похвально. Хорошо, что в мире остались подобные люди. Но мне кажется, остальные не склонны к подобным заблуждениям.

– Это сложная проблема, – произнес лейтенант. – Алан весьма неоднороден, и мы оказались… Впрочем, вам это знать не следует. Мы солдаты и выполняем свой долг за соответствующую плату.

– Вот это мне более понятно, – сказал японец.

Разговор вскоре начал затихать. Сон и усталость сломили даже аланцев. Сначала уснула Кроул, затем Салан и Виола. Храбров поднялся со своего места и тихо подошел к Олис. Присев на колени, он внимательно рассматривал девушку. Мягкие, приятные черты лица, высокая грудь, стройная идеальная фигура. Сняв с себя куртку, Олесь накрыл аланку.

– Что, хороша? – улыбнулся Тино.

– Не то слово, – честно признался русич.

– Завидую я тебе, – вымолвил японец. – Влюбился даже здесь. Вот она, молодость. Смотри, не упусти ее, Олесь. Я неплохо разбираюсь в женщинах – эта тебе подойдет. Она слишком много напускает на себя тумана, но душа у нее чиста.

– Ты спятил, – горько усмехнулся Храбров. – Она же аланка. Она из другой цивилизации, и, по-моему, высокого положения. А я кто? Полураб, полунаемник. Нет, Тино, эту дурь надо выбрасывать из головы. Ты прав – я молод, но не дурак.

– Что ж, судьба нас рассудит, – сказал Аято, поглядев на часы.

Через пятнадцать минут Олесь разбудил Салаха и лег на его место. Сладкая дремота сковала веки, и мозг погрузился в благодатный сон. Тепло разлилось по всему телу. Организм отдыхал и готовился к новым испытаниям.

С первыми лучами Сириуса, Кайнц начал поднимать людей. Это оказалось нетрудно. Все земляне были неизбалованны судьбой и могли довольствоваться малым. Они быстро вставали со своих лежаков, тут же собирая рюкзаки и готовя оружие. Не отставали от них и аланцы. Что бы наемники о них ни думали, но солдатами специалисты были неплохими. В плохой исполнительности их тоже обвинить никто не мог. Аланцы, все без исключения, беспрекословно выполняли приказы графа. Вместе с остальными поднялся и Бартон. У него был бледный вид, измученное лицо, но держался он здорово. Салан вколола ему стимулирующий наркотик, и Слим одной рукой собирал свои вещи.

– Как он? – негромко спросил Лунгрен у проходившего мимо Виолы.

– Могло быть лучше. Потеря крови дает себя знать. Однако путь сержант продолжит и обузой не станет, – ответил лейтенант.

Швед удовлетворенно кивнул головой. Между тем Кайнц дал на завтрак всего десять минут, и люди быстро принялись за еду. Именно в этот момент к Олесю подошла Кроул и как бы случайно уронила на землю куртку. Не привлекая внимания остальных, девушка тихо произнесла:

– Я не нуждаюсь в вашей помощи и попрошу в дальнейшем этого не делать. По-моему, все было доходчиво объяснено еще на «Гиганте»…

Храбров поднял голову, внимательно посмотрел в глаза Олис. Нет, она лжет. Той надменности и высокомерия больше нет. Аято прав – Кроул говорит не то, что думает. А может, он сам выдает желаемое за действительное? Русич улыбнулся своей наивности и начал одевать куртку. По всей видимости, девушка ждала каких-то оправданий, но Олесь молчал. Мало того, он улыбнулся, добродушно и весело.

– И все же, спасибо, – вымолвила Кроул более мягко, отходя в сторону.

Эту сцену заметили всего двое. Первым был Тино, но он наблюдал за аланкой, ожидая продолжения событий. Не слыша разговора, Аято, тем не менее, догадывался о его сути Иронично усмехаясь, японец убрал в свой рюкзак сухой паек. Кто-кто, а он разбирался в таких делах и понимал чувства и мужчины, и женщины. Их влекло друг к другу нечто большее, чем физиологические потребности. Еще одним внимательным человеком оказалась Линда. Девушка сразу заметила на Олис чужую куртку и с интересом следили, кому она принадлежит. Ее догадка оказалась верна. И хотя Линду так и подмывало «уколоть» заносчивую Кроул, чувство такта ей не изменило. Боясь обидеть Олис, Салан сделала вид, что ничего не заметила.

Завтрак закончился, и группа готовилась к выходу. Впрочем, еще на пять минут они задержались из-за тапсанов. Всем хотелось посмотреть на этих хищников в утреннем свете. Заглянув в кусты, Ридле удивленно присвистнул:

– А эти звери особо не церемонятся, – проговорил он. – От наших первых гостей осталось не так уж много.

Земляне подошли к Освальду, внимательно рассматривая останки тапсанов Их сородичи действительно поработали на славу. Обглоданные скелеты, куски грязно-голубой шерсти, да оскаленные, с острыми зубами черепа – вот и все, что осталось от двух прекрасных экземпляров хищников. Словно заправский охотник Кайнц склонился над тапсанами, пробуя их зубы сначала рукой, а затем кинжалом.

– Проклятье! – выругался он. – Острые и твердые, как стальной клинок. Это чудовище лучше любого палача перекусит человеку шею.

– А ведь именно туда он и метил, – догадался де Креньян. – Кисть, сволочь, перекусил, как соломинку. И меня это очень беспокоит. Тапсаны не побоялись ни огня, ни скопления людей, они нападали нагло, уверенно, не сомневаясь в успехе. Это приходит только с годами и опытом.

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Салах.

– Человек для них обычная пища. Они привыкли и научились убивать людей. Атакуют с нескольких сторон, застают врасплох и буквально вырезают весь лагерь. Похоже, в этом лесу царствуют тапсаны. Местные жители оказались слабы и не могут противостоять им. Иначе хищники действовали бы более осторожно.

– В моей стране тоже, бывало, львы нападали на людей, но чтобы так… Огонь, шум оружия – и звери в ужасе убегают от людей, – взволнованно и сбивчиво заговорил араб.

– Здесь, похоже, все наоборот, – усмехнулся Агадай.

Весь этот разговор внимательно слушали аланцы. Они тоже с чувством благоговейного ужаса рассматривали останки животных. В их мозгу с трудом укладывалось понимание того, что беззащитный домашний зверек превратился в очень опасного, серьезного врага. Заметив Олис, Ридле иронично произнес:

– Кроул, ваши предположения оказались верны. Это действительно тапсаны, за одним маленьким исключением – слегка подросли, зверюги…

– Я же сказала, за двести лет могут произойти любые мутации, – спокойно отреагировала девушка. – Не удивлюсь, если прочие обитатели Тасконы изменились столь же кардинально. Кое-какие экземпляры здесь и тогда достигали размеров вашей лошади.

– Ладно, хватит болтать, – прервал спор Кайнц. – У нас появилась еще одна проблема, которую мы должны обязательно обсудить. Принять решение один я не могу…

– А что еще случилось? – спросил Виола.

– Пока ничего, но это может произойти в любой момент, – проговорил граф. – До первого космодрома еще около двадцати километров, первые сутки после вкалывания препарата истекают через два часа. Хорошо, если наша разведка увенчается успехом, а если нет?…

Немец сделал небольшую паузу и сам же ответил:

– Мы будем вынуждены идти ко второму космодрому, до которого двести пятьдесят километров. Это не менее семи суток быстрого марша. Чтобы совершить его, все солдаты должны быть здоровы. Любая драка или столкновение могут привести к ранениям. Я не говорю о Бартоне, пока он нас не задерживает, однако ведь последствия могут быть гораздо серьезнее. Что будем делать, если в группе появятся тяжелораненые? Проблему надо решить сейчас, чтобы потом не возникло споров. И относится это и к землянам, и к аланцам.

– А ведь Генрих прав, – согласился Лунгрен. – Как это ни тяжело, но мы должны сделать выбор. Если понесем раненых, потеряем темп, не успеем выполнить задачу и погибнем все. Решение напрашивается само собой – те, кому не повезет, не должны нас задерживать…

– Уж не собираетесь ли вы их добивать? – вырвалось у Салан.

– Это один из вариантов решения проблемы, – спокойно сказал барон. – Однако, не думаю, что кто-нибудь его поддержит. Все можно сделать гораздо проще – раненый сам решает свою судьбу. Если он пострадал не очень сильно, но не может продолжать движение, мы постараемся укрыть его в безопасном месте и пойдем дальше.