— Да. Нас тут всех замела метель, Дэн. На земле слой снега толщиной с фут. Мы никак не можем избавиться от этого типа.

— Понятно. В городе примерно та же картина, и, говорят, будет еще хуже. У нас уже все магазины закрылись. Даже чашки кофе нигде не купишь. По ящику говорят, что это будет стихия века.

— Очень мило. Придется нам сидеть с непрошеным гостем неизвестно сколько времени. А если Винсент — убийца, всем нам, возможно, угрожает опасность. — Но я, честно говоря, боялась другого: общение с Винсентом превратит членов нашего семейства в абсолютно чужих друг другу людей.

— Знаешь что? — сказал Дэн. — Ведите себя с этим парнем поосторожнее.

— Когда полицейские смогут сюда приехать?

— Они появятся у вас с ордерами, как только будут в состоянии подъехать к вашему дому. Как там Эми? С ней все нормально?

— У нее все отлично.

— Позови ее к телефону. Я хочу с ней поговорить.

Я положила трубку рядом с аппаратом, торопливо поднялась по лестнице на второй этаж и, пройдя по коридору, толкнула дверь в комнату дочери.

Эми полулежала на кровати, подогнув под себя ноги, и, укрывшись стеганым одеялом, что-то читала. Застать Эми в таком спокойном, расслабленном состоянии было почти немыслимо — особенно с очками на носу, которые она ненавидела и обычно не надевала. Поэтому, увидев дочь, я замерла на месте и почувствовала, как у меня от нежности к ней запершило в горле — такой красивой в тот момент она мне показалась.

Потом мой взгляд упал на исписанный сверху донизу мелким почерком лист гербовой бумаги, который она держала в руках и прилежно изучала.

На первой строчке документа большими готическими буквами было напечатано: «Последняя воля и завещание», а ниже, на второй строчке, синими чернилами от руки аккуратно выведено: «Эдварда Мерси».

«Нет, — подумала я, — этого просто не может быть. Мне показалось».

— Ты где это нашла? — спросила я, кивком головы указывая на гербовый лист.

Эми моментально сложила бумагу и сунула ее под одеяло.

— Господи, мама, когда ты научишься стучаться в дверь, прежде чем войти?

Снизу послышался громкий голос бабушки:

— Эми! Бретт! Ужин готов, идите к столу.

— Не могла бы ты выйти на минутку? — сказала мне Эми. — Мне нужно переодеться.

В комнату Эми заглянул Райан.

— Бретт! Эми! Вы идете или нет?

Больше всего на свете мне хотелось сейчас сорвать с дочери одеяло и вырвать у нее из рук документ, который она только что спрятала. Но я стояла, словно окаменев, пытаясь осознать, какие последствия сулит всем нам эта находка. Главное, мне не давал покоя вопрос: где дочь могла раздобыть завещание? В голове у меня роились мысли одна ужаснее другой, и я чувствовала, что не способна ни к каким решительным действиям. Кроме того, мне не хотелось, чтобы Райан видел то, что видела я.

— Тебя отец к телефону зовет, — сказала я Эми. — Хочет с тобой поговорить.

Вслед за Райаном я вышла из комнаты. Пока мы шли по коридору, грудь мою теснили страх и беспокойство за Эми. Как ей удалось завладеть завещанием Эдварда? Неужели она обыскала труп и нашла документ? Я вспомнила, что она выразила недвусмысленное желание пойти и взглянуть на тело, после того как я сообщила домашним о своей ужасной находке. Существовала возможность, правда, весьма, на мой взгляд, призрачная, что она оседлала Каледонию, незаметно съехала со двора и добралась до трупа раньше, чем полицейские и судмедэксперты, которые шли пешком.

Или, быть может, она нашла завещание в другом месте — к примеру, на конюшне? Или в комнате у Райана? Неужели она украла документ у своего любимого дяди?

Мысли об этом повергали меня в шок, но отмахнуться от того факта, что я видела завещание отца в руках Эми, было невозможно. Прежде всего надо было отобрать его у нее и спрятать в надежном месте. Следовало также серьезно поговорить с дочерью и не откладывать дело в долгий ящик.

На лестничной площадке Райан обернулся и посмотрел на меня.

— Бретт? Что с тобой? Ты едва переставляешь ноги!

— Я иду, — сказала я. — Просто задумалась немного.

Я боялась того, что будет, и готова была отложить любые действия на неопределенное время. В этом смысле ужин был как нельзя более кстати.

«После ужина, — пообещала я себе, — я выцарапаю у Эми завещание».

Мне, однако, не хотелось, чтобы Райан заподозрил меня в том, что я что-то замышляю, поэтому я прибавила шагу.

Винсент стоял у окна гостиной и смотрел на грандиозный снежный буран во дворе.

— Пурга затянется надолго, успеете еще насмотреться, — сказал ему Райан. — Пойдемте лучше ужинать.

Винсент подчинился и проследовал за нами на кухню, где Райан резал омлет и раскладывал его по тарелкам. Бабушка намазывала маслом тосты. Увидев Винсента, она фыркнула и постаралась сесть так, чтобы оказаться от него подальше. Наблюдая за всей этой суетой, я прислушивалась к голосу Эми, которая в холле разговаривала с отцом по телефону. Голос ее был исполнен дружелюбия и теплоты, и пару раз, отвечая на какую-то реплику Дэна, она громко смеялась. Можно было подумать, она нарочно пыталась дать мне понять, насколько они с отцом близки. Я не слышала ее смеха вот уже несколько недель, и теперь он показался мне насквозь фальшивым.

Тыча вилкой в омлет и пережевывая пищу, я с рассеянным видом поглядывала на своих домочадцев. Бабушка сидела за столом с прямой, как доска, спиной и ела с необыкновенно серьезным видом. Единственное, что вырывалось из ее уст, — «пожалуйста» и «большое спасибо». Райан, казалось, сосредоточил все свое внимание на омлете. С Винсентом он не разговаривал и старался на него не смотреть.

Наконец на кухню пришла Эми и заняла свое место за столом.

— Папа сказал, что катание с гор открывается в следующий четверг. Предлагает покататься с ним на лыжах в уик-энд.

— Везет тебе, — сказал Райан.

Этот разговор о лыжах, так же как и смех Эми, показался мне нарочито легкомысленным и насквозь театральным. А как же труп, полиция и расследование? Тут я вспомнила, что мне надо сообщить бабушке о том, что Эми в понедельник в школу не пойдет, и настроение у меня ухудшилось еще больше.

— Ты слышал новый диск группы «Пирог дьявола»? — спросила Эми у Райана.

Лицо брата прояснилось.

— Весь диск — нет. Так, пару композиций по радио. Они прямо-таки напитаны энергетикой. А их лидер — просто сгусток энергии.

Я оторвалась от тарелки.

— Неужели есть такой певец, который вот так, запросто именует себя дьяволом? — спросила я.

Эми закатила глаза.

— Ты ничего не понимаешь в группах, мама. Это название коллектива, а не имя лидера. Кроме того, лидер у них не он, а она.

Винсент кашлянул, привлекая к себе внимание. Определенно, он собирался что-то сказать. Трагические события дня наложили на его лицо свой отпечаток, и я никак не могла понять, почему не испытываю к нему никакого сочувствия. В конце концов, он понес утрату — возможно, большую, чем все мы. Я честно спросила себя об этом, но с ответом не задержалась. «Это все потому, что я ему не доверяю», — сказала я себе.

— Похоже, буран будет продолжаться всю ночь, — произнес между тем Винсент. — Мне нужно выйти во двор и достать из машины свои чемоданы.

Его слова послужили для меня поводом, чтобы вмешаться в ситуацию.

— Я помогу вам, а заодно покажу, где у нас гостевая комната, — быстро сказала я, пока никто не успел откликнуться на слова Винсента. Но никто не произнес ни слова. Эми и Райан лишь обменялись взглядами, а бабушка с сердитым видом принялась вытирать салфеткой рот. — Я сию минуту буду готова. Только куртку возьму.

Войдя в гостиную, а оттуда в холл и перескакивая через две ступеньки, я полетела вверх по лестнице в комнату Эми.

Закрыв за собой дверь, чтобы мое присутствие в комнате дочери не было столь очевидным, я принялась одну за другой поднимать подушки на постели. Завещания не было. Тогда я подняла одеяло, простыни — пусто.