Ла Брава делал еще шаг, и Морис комментировал:

— Это Аль Томани, великан, второй по росту человек в мире. Его жена безногая от рождения, их объявили самой странной парой в мире. Около 1936-го.

Ла Брава продвигался дальше, слушая рассказы о мужчинах, копавших оросительные каналы вдоль плантаций тростника, об эмигрантах, срезавших с пальм листья-опахала, о мальчиках под тунговым деревом и об индейцах-миссуки, попивавших сафки — кукурузное пиво.

Так бывало в другие вечера, но не в этот.

Морис сходил в кухню за льдом, вернулся, приговаривая на ходу:

— Прибытие «Орэндж Блосс Спешиал», январь 1927-го, — и запнулся.

Ла Брава стоял спиной к снимкам Флоридской железной дороги.

— По-моему, у нее нет никакой проблемы, — сказал он Морису. — Она выпила пару рюмок скотча перед обедом, и то вторую не допила, а за едой — всего один бокал вина.

Морис бросил кубики льда в ведерко.

— Ты о чем?

— Вчера в машине, когда мы ехали за ней, ты сказал, у нее какие-то проблемы.

— Ну да, она звонила мне.

— Ты сказал, она как-то странно разговаривала.

— Ну да. Она сказала, у нее проблемы, я спросил, в чем дело, а она сменила тему, так что я не в курсе, дело в выпивке или в чем-то другом.

— Но ты решил, что в выпивке.

— Скорее всего. Если человек выплескивает спиртное из стакана прямо в копов, похоже, он не контролирует ситуацию, а? Но сегодня она в полном порядке.

— Ты не спрашивал, с какой стати она так себя вела?

— Она говорит, была не в настроении, зря вышла из дому. Коп вылез из машины, сказал ей какую-то гадость, она и облила его.

— А что она делала на обочине со стаканом в руках?

— Может, проветриться вышла, почем я знаю. Она же кинозвезда, Джо. Они все малость чокнутые.

Она сидела с ними в номере Мориса в слаксах, белом хлопковом свитере и сандалиях, прихлебывая разбавленный скотч. Очень любезная, прекрасный слушатель— впрочем, что ей еще оставалось, раз Морис завел свою пластинку?

Ну он нынче и распустил хвост!

— Неога, Эспаньола, Баннел, Дюпонт, Корона, Фаворита, Харвуд, Нейшнл-Гарденз, Уиндл, Ормонд, Фломич, Холи-Хилл, Дайтона-бич, Блейк, Порт-Орэндж, Харбор-пойнт, Спрус-Грик, НьюСмирна, Хьюкамер, Ариэль, Оук-Хилл, Шилоу, Скоттсмур, Уили, Джей-Джей, Титусвилль, Индиан-Ривер-Сити, Делеспайн, Фронтенак, Хардиз, Шарпе, Сити-пойнт, Спраттс, Диксонз, Иве, Кокоа, Рокледж, Уильяме, Пахтонз, Бонавентура, Пинеда…

Он твердо вознамерился перечислить все станции Флорида Ист-Коаст от Джексонвилля до КиЛарго, без запинки выпаливая названия, заученные в начале тридцатых годов.

Однако на Веро-бич ему пришлось прерваться и выйти в туалет. Ла Брава и Джин Шоу переглянулись.

— Когда мы с ним впервые познакомились, у нас была вечеринка, кажется, у «Гатти», — сказала Джин Шоу.

— Да, это тут недалеко.

— Там он тоже перечислял эти станции — в точности как сегодня, в том же темпе.

— Почем нам знать, может быть, он что-то пропустил, — сказал Ла Брава.

— Какая разница? — пожала она плечами.

Небольшая пауза. Ла Брава оглянулся на дверь туалета и снова посмотрел на Джин Шоу:

— Я хотел кое о чем вас спросить — не идет из ума.

— Пожалуйста. Что-нибудь насчет кино?

— Нет, насчет парня по имени Ричард Ноблес. Вы знакомы с ним?

Точно, знакома. Он видел, как что-то промелькнуло в ее глазах, но она по-прежнему молча смотрела на фотографа. Ла Брава почувствовал себя неловко, но все же продолжил:

— Здоровенный блондин, примерно шесть футов два дюйма.

— Шесть и три с половиной, — поправила его Джин Шоу— Работает в охране и твердо верит, что перед ним не устоит ни одна женщина.

Ла Брава испытал облегчение. Этот разговор каким-то образом сблизил их.

Джин чуть заметно нахмурилась:

— Откуда вы его знаете?

— Прошлой ночью он явился в клинику в Делрее, вы как раз были там.

— В самом деле? — Она не была удивлена.

— Довольно поддатый, — намекнул Ла Брава, надеясь, что она разговорится, но это не слишком помогло.

— Охотно верю, — вот и все, что она сказала в ответ.

Ла Брава испробовал другой заход:

— Он утверждал, что провел вечер с вами— в смысле, он говорил о даме, за которой он приехал, не называя никаких имен.

Она задумчиво кивнула:

— Я ушла из бара, чтобы отделаться от него. — И поглядела в упор на фотографа. — Вы ведь слышали, что я натворила?

— Немного повздорили с полисменом.

— Все из-за этой мигалки. Мне не требовалась их помощь, я просто хотела побыть одна, но они не желали отваливать, даже не выключили эту свою чертову мигалку.

— Да, она здорово действует на нервы, — признал Ла Брава. — Я просто хотел выяснить насчет этого парня, Ноблеса. Он говорил, вы друзья.

— Еще бы он так не говорил! Странно, что не претендовал на большее.

— Милитари-парк, Мельбурн, Хопкинс, Шерс, Пал-бей, Малабар, — бубнил Морис, выходя из туалета. — Валкариа, Грант, Микко, Роузленд, Себастьян… остановка по требованию. Кто желает еще стаканчик? Никто не желает?

— Мори, почему ты не сказал мне, что тот парень меня разыскивал прошлой ночью? — перебила его Джин Шоу. — Ричард Ноблес.

— Какой еще Ричард Ноблес?

— Морис его не видел, — пояснил Ла Брава. — Он все время был с вами.

— Он буянил? Грозился кого-нибудь избить?

— Дежурная вызвала полицию, и он немного присмирел. Я просто хотел знать, вас он имел в виду или нет. Может, мне показалось.

— Да кто он такой?!

— Сядь, Мори, дай своему мотору отдохнуть, — попросила его Джин Шоу. — Мы говорим о парне, с которым я познакомилась несколько месяцев назад, об охраннике из Бока.

— Ты связалась с охранником? — проворчал Морис и, тяжело опустившись в шезлонг, словно его тело отказывалось гнуться, почти слился с креслом, виднелась только склоненная на плечо голова, повернутая так, чтобы видеть Джин и острые кончики собственных туфель. — А как же бармен и тот парень, который работал в Хайалиа?

— Ни с кем я не связалась. Я просто познакомилась с ним и вела себя любезно. А что, я должна была прогнать его? Впрочем, лучше бы я так и сделала, — добавила она, взглянув на Ла Браву.

— Погоди-ка, погоди, — остановил ее Морис — Как ты с ним познакомилась?

— Он работает в охранной фирме, которая обслуживает наш дом. Я наткнулась на него однажды вечером, когда вышла погулять. Он делал обход, или как там это называется. Мы разговорились. — Она явно взвешивала каждое слово.

— И что? — подозрительно переспросил Морис.

— Прежде всего, уясни себе, — предупредила его Джин, — он— парень обходительный. Дружелюбный, с простодушным таким, деревенским обаянием. Ну, ты знаешь этот тип.

— Любуется особняками, разинув рот, — предположил Морис, — и чешет себе задницу.

— Он смотрит собеседнику прямо в глаза и ухмыляется, — уточнила Джин Шоу. — Все время ухмыляется. К тому же он на голову возвышается над любым собеседником. Он вроде бы старается быть приятным, дружелюбным, но есть в нем что-то устрашающее. Я его слегка побаиваюсь.

— Господи, да я тебе сразу скажу, на что он нацелился, хоть я его в глаза не видел! — возмутился Морис.

Ла Брава внимательно слушал.

— Все эти богатые телки, которые живут на побережье, одинокие, скучающие…

— Большое спасибо, — поблагодарила его Джин.

— К тебе это не относится. Но и тебе стоит вести себя поосторожнее.

— Дамочки у нас в доме считают его симпатичным.

— Да? И ты тоже?

— Пожалуй, в некотором смысле. Он привлекателен… только уж очень большой.

По мнению Ла Бравы, в Ноблесе не было ни капли привлекательности ни в каком смысле. Он был опасен: стоит косо посмотреть на него, как он уже завелся. Однако фотограф предпочел промолчать и послушать.

— Они являются сюда толпами, ищут поживу, — продолжал Морис— В любом приличном квартале их пруд пруди.

— Мори, я разгляжу змею в траве раньше, чем ты, — заверила его Джин. — Не беспокойся за меня.