В распоряжении 44-й армии на утро 16 мая было еще 5 бронеавтомобилей от 72-й кавалерийской дивизии. Два из них были уничтожены в боях, а три остальных позже. Впрочем, при обороне завода им. Войкова казаки этой дивизии применили и некоторое свое "техническое новшество". Упоминаемый уже мною курсант — ярославец Казанцев А. А. рассказывал: "После оставления позиций на Турецком валу мы с казаками дивизии отошли к заводу имени Войкова. Здесь мы нашли брошенный крупнокалиберный пулемет ДШК.[88] Его мы установили в кузов автомашины, принадлежащей казакам. В кузове валялось несколько шашек, ими мы прорубили в деревянных бортах "бойницы". Вот так и ездили мы на своем "броневике", отбиваясь от фашистов. Помню, что нами командовали казаки по фамилиям Шиш и Горяга, они были сержантами. Позже мы свой "броневик" бросили, а с казаками растерялись в боях 18–19 мая на берегу Керченского пролива около поселка Капканы".

Фашистская печать 1942 г. подробно писала об ожесточенных боях в Керчи и восточнее ее. Говорилось, что русские умело используют для обороны жилые дома, промышленные постройки, подземные коммуникации и пещеры. Их сопротивление приходилось преодолевать с большим трудом и потерями. Озлобленные ожесточенным сопротивлением в поселке и на заводе им. Войкова гитлеровцы пошли на преступление, о котором говорилось даже на Нюрнбергском процессе в 1946 г. 17–18 мая под предлогом уничтожения партизан, гитлеровцы стали выгонять из подвалов и других убежищ всех находившихся там людей. Это были женщины, дети, мужчины, рабочие и служащие завода, старики, были здесь и военнослужащие, попавшие в окружение, некоторые из них переоделись в гражданскую одежду. Всех людей фашисты стали строить в колонны, женщин и детей отделяли и выгоняли из поселка в уже оккупированную Керчь, а всех мужчин, подростков и стариков группами гнали к обрывам заводского рудника и там расстреливали из пулеметов. Потом в течение нескольких дней гитлеровцы не допускали никого к местам расстрелов. Таких мест расстрелов потом было обнаружено 6. Всего в этих местах было уничтожено до 1600 человек. Жительница поселка Буряченко А. П. свидетельствовала: "В моей квартире немцы обнаружили девушку в военной форме, которая, оказав фашистам сопротивление, кричала: "Стреляйте, гады, я погибаю за советский народ, за Сталина, а вам, извергам, настанет собачья смерть". Девушка была расстреляна на месте".[89]

В эти дни пос. Аджимушкай и особенно каменоломни стали местом, которое притягивало многих. Сюда приходили, а затем уходили военные. Здесь еще до немецкого наступления дислоцировались многие тыловые учреждения, склады, запасные части. Здесь была масса гражданского населения, которая отделялась от военных. Одним словом, здесь образовался настоящий город. Каменоломни были очень удобны, ибо они надежно укрывали всех от вражеских бомбежек, а потом и от артиллерийского обстрела. Поэт Сельвинский И. Л. в эти тяжелые дни побывал здесь и оставил интересные воспоминания и записи в своем дневнике. Когда я стал заниматься керченской тематикой и особенно обороной Аджимушкайских каменоломен, я сразу же захотел встретиться с Сельвинским И. Л., но он вскоре умер — 22.03.1968 г. Весной 1969 г. в Москве, а затем в Переделкино, я встретился с его женой — вдовой Бертой Яковлевной, которая меня и ознакомила с его фронтовым керченским дневником. Сначала следует сказать, что редакция фронтовой газеты "Боевая Крымская" (сначала она называлась "Вперед, к победе") весной 1942 г. выпускалась на Керченском полуострове в с. Тейгуче (позже Дорошенко). После крушения Крымского фронта газета перестала выходить. В новой обстановке она превратилась в воинскую часть, которой командовал редактор Березин Д. С, а комиссаром в ней был назначен Сельвинский И. Л. Вот что далее он писал в своем дневнике: "9 мая. Приехали в катакомбы. Березин нашел каких-то администраторов.

Выбрали какую-то берлогу и вновь выехали на шоссе встречать наши машины. К 12 часам из одиннадцати вышедших машин шесть были тут же на месте. Ночевка в каменоломнях была унылая. Измарались мы в извести и саже жутко. Все же было занятно: в некоторых пещерах электричество, телефон, кино. Стоят в них курсантские школы и даже кавалерийская часть".

Этот текст надо прокомментировать. Упоминаемые катакомбы или каменоломни были Малые Аджимушкайские, местные жители их еще называют Еврейскими. Курсанты — это выпускники без звания авиационных школ, а упоминаемые кавалеристы, скорее всего, прибывшие в начале мая казаки 40-й кавалерийской дивизии. Это соединение боевой единицей назвать было нельзя. Этих казаков вывезли из осажденного Севастополя с седлами, но без коней, которые там были оставлены. Для лошадей просто не было места на морских судах, идущих из Севастополя. До сих пор в Малых Аджимушкайских каменоломнях находят остатки седел и другую амуницию кавалеристов. На моих глазах во время поисковых работ в этом районе каменоломен были вытащены из завала три прекрасно сохранившиеся подставки-треноги для пулеметной стрельбы по зенитным целям. Такие пулеметы легко перевозились на лошадях, ими отбивались от немецких самолетов.

Но возвратимся к дневнику Сельвинского И. Л. "10 мая. Встретили наконец-то в другой пещере начальство: Емельянова. Он приказал немедленно выпускать газету. Но часть машин была подбита, бумага осталась в Тейгуче. Тогда он приказал вылететь группе в Краснодар и выпускать там".

Бригадный комиссар С. С. Емельянов действительно был "начальством", ибо являлся начальником политического управления Крымского фронта. Под "другой пещерой" Сельвинский явно подразумевал соседние каменоломни — Центральные Аджимушкайские, где и располагалось некоторое время полит, управление.

"11 мая. Сутки пробыли в Багерово.

12 мая. Прилетели в Краснодар. Перелетели на У-2. Пролегал над проливом, взглянул на переправу у Еникале: там уже царил хаос — самолеты обстреливали берег и воду, а люди плавали кто на баржах, кто самостоятельно — саженками". Пройдет полтора года, и Сельвинский И. Л. снова попадет на клочок земли, который был освобожден восточнее Керчи. Посетит он и Аджимушкайские каменоломни, но об этом я расскажу дальше более подробно.

Командование Крымского фронта в силу сложившихся обстоятельств не смогло выполнить директиву Ставки "Керчь не сдавать", но ожесточенные бои 15–17 мая на рубеже Аджимушкай, Колонка задержали и отвлекли фашистов и тем самым дали возможность советским войскам переправиться через Керченский пролив.

Переправа через Керченский пролив отходящих войск Крымского фронта была одна из драматичных страниц истории Великой Отечественной войны. Почти всю зиму и весну на Керченский полуостров шли войска, техника, боеприпасы, горючее и другие материальные ценности. Для этого использовались корабли военно-морского флота и суда других ведомств. И вот теперь многое из того, что переводилось, надо было в короткий срок, под огнем противника, перебросить на кубанский берег. Задача казалась невыполнимой, но ее все равно надо было как-то решать.

После соответствующего распоряжения вице-адмирала Октябрьского Ф. С. в Керченский пролив стали прибывать суда с портов Туапсе, Новороссийск и с Азовского моря. Здесь было значительное количество небольших и даже мелких рыбацких суденышек, способных принять на борт не более 15–20 человек. Всего было привлечено для эвакуации 158 плавательных единиц. Далеко не все они были технически в удовлетворительном состоянии, подошли они, естественно, не все сразу. Эвакуация техники должна была осуществляться с порта Керчь, с пристаней КВМБ, завода имени Войкова, Капканы, Еникале, Жуковка.[90] Причем погрузка тяжелой техники могла нормально осуществляться в силу наличия погрузочных средств только в порту Керчь и на пристанях КВМБ. Однако этими средствами в полную силу из-за быстрого выхода противника в эти районы воспользоваться не удалось. Таким образом, основная эвакуация войск могла проходить в самой восточной части Керченского полуострова с пристаней Капканы, Еникале, Жуковка. Здесь и развернулись самые драматические события этой переправы. Непосредственной ее организацией занимались командиры КВМБ: капитан 1 ранга Белоусов С. Ф., капитан 3 ранга Студеничников А. Ф. и др. Ночью 15 мая из Аджимушкайских каменоломен в Еникале прибыло командование Крымского фронта, которое разместилось в одной из башен старой крепости. Командование фронтом вместе с КВМБ в течение всей эвакуации занималось организацией переправы и наведением порядка среди войск, скопившихся у пристаней. С причалов завода Войкова эвакуацией занималась группа командиров КВМБ во главе с контр-адмиралом Фроловым А. С. Официально эвакуация войск фронта началась 14 мая. Первое время, согласно приказу командования, переправляли только раненых, секретную материальную часть (гвардейские реактивные минометы), тяжелую артиллерию резерва Верховного Главнокомандования.[91] Во второй половине дня 15 мая противник резко усилил действия своей бомбардировочной авиации по переправе, позже он стал применять и артиллерию.