Сергей с замиранием сердца отыскал глазами «Капелла-Рай». Вокруг него теснилось не меньше полусотни оживших и, судя по всему, им удалось проникнуть на первый этаж через центральный вход. Над Променадом с обеих сторон поднимались вверх ярус над ярусом сотни пассажирских номеров. Через стеклянные двери балконов можно было наблюдать, что твориться в помещениях. Кто-то из пассажиров сидел неподвижно, подавленный страхом и горем, кто-то напротив, нервно вышагивал туда-сюда или же находился на балконе. Это были люди, успевшие запереться. Но были и такие, кто сделать этого не сумел. Вот, например рядом с номером, где благополучно укрылась семья из четырёх человек, по соседству, мужчина и женщина отчаянно пытались вытолкнуть в коридор троих мертвецов, озверело рвущихся внутрь. Но на них в коридоре напирали ещё несколько и можно было, лишь гадать, как долго паре живых удастся противостоять яростному напору. Ну а там, куда зомби уже смогли ворваться происходили отвратительные сцены каннибализма.
Завидев на верхней палубе матросов, многие пассажиры выбегали на балконы, в отчаянии заламывая руки кричали, умоляли спасти их. На глазах потрясённого Сергея одна женщина, прижав к себе маленького ребенка, спрыгнула с балкона вниз с высоты почти в тридцать метров. На такой отчаянный шаг она решилась после того, как трое зомби ворвались в номер, преодолев её отчаянное сопротивление. У матери и дитя не было ни единого шанса спастись. На прозрачной крыше, тянувшейся над Променадом, а теперь ставшей красной от крови, было уже немало тел. Бродили там и несколько оживших.
— Мы можем спуститься вниз по сети ремонтных туннелей, — сказал Сергей тихо. — Я покажу путь. Но как мы будем вытаскивать людей, я не представляю.
Бишо слушал его, но смотрел при этом вниз. Судя по всему в голове его, вызревал какой-то план. Наконец, он сказал:
— Мы могли бы начать спасение прямо отсюда. Для начала: разбить покрытие над улицей. Потом, нужны будут длинные канаты. Много канатов. Людей можно поднимать вверх прямо с Променада. Главное, чтобы все, кто укрылись в зданиях, выбрались на крыши.
— Многие не смогут сами взобраться по канатам, особенно женщины, — заметил один из офицеров рослый голландец Михаэль Зелан.
— Женщин и тех, кто физически слаб можно привязать, — отмахнулся француз. — Отыщите канаты и начнём.
— Прямо на глазах Торнсвайта? — офицер Клифф Эддингтон многозначительно кивнул в сторону носовой надстройки, где располагался капитанский мостик.
— К чёрту его! — хмыкнул Бишо. — Пусть попробует нам помешать! А главное, пусть объяснит всем этим людям внизу, почему их решили обречь на гибель. Да-да! Вон той женщине! Вон тому мальчишке на балконе! Вон той семье с двумя малышами!
Его слова прервал дикий женский крик. Потом, враз закричало несколько мужчин. Мимо Сергея и Бишо в сторону центральной палубной надстройки пробежали двое матросов.
— Они здесь! — раздался чей-то душераздирающий вопль. — Прорвались!
В мгновение ока всю верхнюю палубу охватила паника. Люди бегом кинулись в сторону надстроек, но многие загнанно метались из стороны в сторону, не зная, что делать, где искать спасения.
— Туда! — закричал Бишо, бросаясь в сторону кормовой надстройки.
Это было трехэтажное сооружение в форме диска с дополнительными элементами на крыше в виде двух башен. На первом этаже располагались танцевальный клуб и небольшой ресторанчик. На втором кафетерий и кинотеатр. На третьем находились вспомогательные помещения технических служб, дополнительные навигационные рубки и радиолокационный центр. Но в общем целом, кормовая надстройка не была особенно хорошим укрытием, учитывая то, что фасад первого этажа, включая двери — почти сплошь стекло. Но ничего другого не оставалось. И не было времени бежать куда-то ещё в поисках надежного места. В свете прожекторов Сергей увидел нелепые окровавленные фигуры в лохмотьях, оставшихся от одежды, бредущие между шезлонгами и бассейнами. На его глазах один из мертвецов — среднего роста лысоватый мужчина с вырванными напрочь губами и искусанными по локоть руками напал на офицера, пытавшегося увести с палубы ополоумевшую от ужаса женщину. Руками зомби ухватился за лицо офицера и отогнув его голову назад вырвал из горла своей жертвы здоровенный кусок. Обливаясь кровью, хрипя и кашляя, офицер упал. На женщину набросился другой мертвец и укусил её в руку выше локтя. Зажимая кровоточащую рану другой рукой, женщина запрыгнула в бассейн. Рядом двое матросов сбили с ног мертвую старуху и в совершеннейшем исступлении рубили её топорами. Но ходячих трупов становилось вокруг всё больше и больше. Были одетые, были женщины в нижнем белье и совершенно голые, были пассажиры и люди… бывшие люди из числа персонала. Почти все мертвецы имели какие либо увечья и раны. Встречались и ужасно обглоданные трупы — фактически скелеты, сохранившие тут и там, лишь фрагменты плоти. Они двигались медленнее всех или же просто ползли, стуча обнажившимися ребрами по палубе. До обоняния Сергея донесся запах тлена. Не очень сильный, но процесс разложения трупов уже начался.
На одного из матросов напал со спины здоровенный толстый мужчина. Его внутренности волочились за ни по палубе. Из всей одежды на нём была лишь майка. Пах этого зомби был разодран в клочья и ноги до самых ступней покрыты засохшей кровью. Мертвец дотянулся зубами до правого уха моряка и откусил его. Парень пронзительно закричал от боли и извиваясь всем телом повалился на палубу. Топор вылетел из его руки и упал рядом с ограждением бассейна. Сергей, оказавшийся рядом, тут же схватил оружие и развернувшись побежал к открытым дверям надстройки. Всего внутрь вели четыре двери и у каждой сейчас теснились орущие, обезумевшие от ужаса толпы пассажиров и членов экипажа. Все хотели спастись, все хотели остаться в живых и лезли вперёд, зачастую отталкивая других.
— Сначала женщины и дети! — орал Франсуа Бишо. — Освободите проход! Пропустите женщин и детей!
Михаэль Зелан, тоже где-то раздобывший топор, прикрывал бегство пассажиров у одной из дверей. Он наносил ожесточенные удары, отшвыривал мертвецов в стороны. Но это останавливало их, лишь на время, только чтобы подняться, восстановить равновесие и снова двинуться вперёд.
Сергей последовал примеру голландца. Нужно прикрыть отступление людей. В конце концов, помощь пассажирам — это его долг. Первому из приблизившихся к нему зомби молодому темнокожему мужчине он разрубил голову. Это было нелегко, черт возьми. Вот так вот взять и ударить топором человека. Ну да… не человека уже, конечно, а ходячий труп. Но всё равно, на душе стало мерзко. К горлу подкатила рвота, особенно при виде двух половинок головы, болтающихся туда-сюда и вытекающих через рот мозгов. Но что хуже всего, труп не упал, а продолжал переть на него, вытянув вперёд руки, на которых, кстати, не хватало половины пальцев, торчали лишь кровоточащие культи от них.
Возле соседней двери Михаэль отсёк очередному зомби голову и удивленно присвистнул, увидев реакцию. Обезглавленное тело сразу же замерло, словно ошеломленное произошедшим, а потом, совершенно бестолково начало вертеться на месте. А самое главное, труп теперь, не представлял прежней опасности.
Сергей воодушевился и тут же отрубил рассеченную им ранее голову темнокожему. Затем, в сторону отлетела голова седовласой женщины, а тело в длиннополой сорочке повалилось в бассейн. Но мертвецы продолжали напирать с упорством, и как показалось Сергею нарастающей яростью. Но могло ли такое быть? Разве может оживший труп испытывать какие-либо эмоции? Это никак не отражалось на застывших, изуродованных лицах зомби, ни в их мутных остекленевших глазах, но вместе с тем напор мертвых каннибалов становился ожесточеннее, в движениях рук и тел появилась какая-то нервозность, даже злость, и сами они двигались быстрее, если оказывались совсем рядом с людьми. Неужели близость живой плоти так влияла на них, подстёгивала, пробуждала хищную ярость?
В левое колено Сергея внезапно вцепился ребенок, мальчик лет пяти без обоих глаз, окровавленный и чудовищно изъеденный с левой стороны, где плоти на костях почти не осталось. Его зубы были от ноги Сергея уже в нескольких миллиметрах, когда он успел прижать ладонь ко лбу мальчишки и отогнуть его голову назад. Крича от страха и отвращения он давил и давил дальше, а потом перерубил одним ударом тонкую шейку. Тельце так и осталось висеть, вцепившись руками в колено, а головка покатилась по палубе, пока не была с хрустом раздавлена ботинком здоровенного мертвого матроса.
