— Я посчитал, что мы разделаемся быстро с неприятелем. Что вашей жизни грозит реальная опасность. Вас настигал русский танк Т-70. Я принял решения…

— Отставить господин лёйтнант! Ваши принятые решения стояли жизни нашим танкистам. Кроме того мы потеряли один танк. Кто погиб из экипажа Брумеля?-

— Стрелок радист гефрайтер Фокс и заряжающий панцершютце Нордман, — растеряно ответил тот. — Командир танка унтер-фельдвебель Брумель и механик-водитель гефрайтер Берке успели покинуть бронемашину живыми. Они сейчас готовят танк обер-фельдвебеля Альтмана. А что с вами произошло? Где все? Где фельдвебель Альтман и русские, которые отправились с вами поселок господин гауптманн? — вдруг ненароком вырвалась фраза из уст лейтенанта.

— Что произошло? — Франц продолжал сверлить холодным взглядом своего подчиненного. Тот не отвел глаз, только на виске у лейтенанта четко выступила крупная вена, которая стала нервно пульсировать.

— Да господин гауптманн. Что произошло с вами и где остальные люди?

— Вы еще спрашиваете? Произошло самое отвратительное, что мог придумать бывший Абвер в лице оберст-лёйтнанта Кляйста. Он нас подставил. Их человек оказался раскрытым русскими. В его доме нас поджидала засада. Знал Кляйст о провале резидента или его водили за нос русские, нам от этого не легче.

Чудом уцелел я, и как видите, Криволапов. Кстати вы оказали ему помощь? Что с ним?

— Контузия средней тяжести. Ему сделан обезболивающий укол и наложена повязка на голову. Он еще слаб, но уже поднялся. Будет жить.

— Этим вы меня хоть порадовали, — глаза Франца потеплели. Отличный панцерщютце. Он мне жизнь спас. Будет представлен к награде. А вы нас подставили.

— Я могу исправить как-то положение? Франц еще раз пристально и с огорчением посмотрел на командира взвода и покачал головой. Затем отвел взгляд и тихо с горечью сказал:- Похороните погибших. Сделайте это только быстро. Почести им мы отдадим в новом бою.

Будь сейчас другой случай, — глаза командира батальона вновь на мгновение резанули холодом Эберта, — мне пришлось бы написать рапорт о ваших тактических просчетах в ведении боя с противником. Но я знаю вас совершенно с другой стороны. И сейчас не тот случай чтобы накалять обстановку между нами. Слишком велика цена каждой оставшейся минуте жизни здесь в тылу врага. Цена- жизнь наших армий группы 'Центр'.

Даю вам тридцать минут времени, если русские нам это позволят. После чего идем на железнодорожную станцию. Там стоят эшелоны с бронетехникой и артиллерий, притом есть 'сталинские органы'. Не надо быть мудрецом, чтобы предвидеть, куда они ночью будут отправлены. Кроме того есть цистерны с горючим. Охрана не составит нам угрозы для уничтожения станции и стоящих эшелонов. Пусть этот фурор будет в честь погибших сегодня боевых товарищей. Сделайте его лёйтнант Эберт.

— Слушаюсь, господин гауптманн! — офицер щелкнул каблуками, держась пальцами рук, за боковые швы комбинезона, отведя в стороны локти и замер.

— В вашем распоряжении три отобранных, подготовленных и опытных немецких экипажа на русских танках Т-34.

Помните, Т-34 гордость русских Иванов, — Франц скривился, вспомнив, спартанские условия нахождения в танке. Но об этом он промолчал, и без иронии добавил. — Покажите русским, как надо воевать на их бронированных машинах! Докажите им, что самые лучшие танкисты это танкисты Вермахта. Ясно вам?

— Так точно господин гауптманн!

— Особенно ваше мужество нам понадобится под Довском, — продолжил немного мягче Франц. — Туда мы будем прорываться ночью. Я предполагаю, что там нас уже ждут танки генерала Горбатова. До этого днем спрячемся в лесных чащах Буда-Кошелево. Времени на все у нас очень мало. Возможно, скоро появиться русская авиация.

— Разрешите выполнять?

— Да Эберт, разрешаю. В бою я вас поддержу с левого фланга у вокзала.

— Я буду рад вашей поддержке господин гауптманн.

— Выполняйте задачу…

Ровно в отведенное время возле вековой сосны была вырыта неглубокая могила и туда уложены два немецких танкиста.

Траурных речей и залпов не было. Не присутствовал на похоронах и капитан Ольбрихт, который спешно готовил и отправлял радиограмму в штаб армии. Единственное слово о погибших, когда засыпали могилу и возложили сверху на нее русский танковый шлем, высказал лейтнант Эберт и то в форме отдачи боевого распоряжения.

— Эти парни выполнили свой долг. Теперь слово за нами.

Развернутым боевым порядком с выступом влево обер-фельдвебель Каульбах, обер-фельдвебель Брумель, третий мой экипаж на максимальной скорости идем на станцию Будо-Кошелево. Цель: уничтожить русские эшелоны с боевой техникой. Нанести русским максимальный урон. Далее двигаемся вдоль полотна и у поселка Березино поворот на север к Будо Кошелевским лесам. Там отдых. Слева нас у станции поддержит экипаж капитана Ольбрихта. Дистанция во время движения пятьдесят метров.

Вперед сыны Великой Германии! За фюрера, за народ! Бой начался буквально через десять минут после того как взревели мощные дизеля и три Т-34 в боевом порядке стремительно дошли до железнодорожной насыпи.

В это время к станции подходил состав с гаубичной самоходной артиллерией. Ничего не подозревая, машинист весело дал протяжный гудок и, высунувшись из окна, приветствовал приближающиеся танки. Еще ветер не успел донести эхо до поселка, еще улыбающийся машинист махал рукой танкистам, как вдруг с их стороны прогремели один за другим три орудийных выстрела. Машинист и его помощник, так ничего не поняв, были мгновенно разорваны прямым попаданием фугаса.

Паровоз на полном ходу вздыбился как стальной конь, и взлетел вверх с разорванным паровым котлом и подпираемый, дико визжащим многотонным составом, рухнул вниз с насыпи протягивая за собой, корежа и взрывая платформы с самоходками. Затем последовал второй залп из танковых орудий по вагонам и платформам, превращая состав в ужасно-страшное, горящее и, тем не менее, жалкое зрелище. После чего вход пошли поливать пулеметы, добивая уцелевшую и контуженую охрану и артиллеристов и завершая скоротечный налет.

Все это происходила на глазах обезумевшего пастушка, который пас рядом десяток коров. Как только начались взрывы, его коровы дико мыча, с выкатившимися от страха глазами бросились бежать в разные стороны. Мальчик так и остался сидеть на траве, со слезами на глазах, не понимая, как могли русские краснозвездные танки стрелять по своему составу.

Не задерживаясь на фрагменте боя танки, сурово двинулись дальше, оставляя за собой смерть русского металла и русских солдат.

Несмотря на то, что в городке уже знали о произошедшем бое с немецкими диверсантами, переодетыми в красноармейскую форму, подготовится к отражению танковой немецкой атаки на станции, не успели.

— Башню на одиннадцать, расстояние 400 — орудие противника — Каульбах, башню на час расстояние 450- пулемет — Брумель фугасными, — раздалась твердая команда в наушниках командира взвода лейтнанта Эберта.

Охрана составов и железнодорожники только-только обратили внимание на стремительно надвигающиеся и непонятно почему и откуда взявшиеся вдоль железнодорожного полотна русские Т-34, как те рявкнули фугасными снарядами и, растерзанные боевые расчеты, с исковерканным оружием, улетели к праотцам.

Однако паники среди русских бойцов не последовало. Редкая охрана из комендантского взвода сразу попытались организовать оборону, отвечая огнем из стрелкового оружия по надвигающимся танкам. Но силы были не равны. Внезапность нападения имела также огромную роль для немцев. Танковый взвод Эберта подошел вплотную к стоящим составам и начал обыкновенную расправу. С каждым выпущенным снарядом сжигалась, крушилась и уничтожалась военная техника русских. Каждая пулеметная очередь находила защитников станции. А когда взорвалось несколько цистерн с авиационным бензином и вагонов с боеприпасами, то вообще страшно было смотреть на творение военных уральских заводов. Все полыхало в огне.

Попытки русских пехотинцев подойти ближе к танкам и взорвать их не увенчались успехом. Расположившись уступом, контролируя друг друга, немцы отсекали и уничтожали пулеметным огнем смельчаков.