Кляйста всего передернуло. От возмущения наглостью капитана на его щеках заиграли нервные желваки. Он уставился на него злыми невыразительными глазами и хотел что-то возразить, но встретив беспристрастный стальной взгляд командира разведбатальона, только замахал руками:

— Прекратите Ольбрихт. Прекратите. Не будем перепираться. Лучше перейдем к делу. Присаживайтесь. — И выдавил из себя улыбку. — Вы с нами должны дружить господин гауптманн, если понимаете что-то в разведке. Мне импонирует ваша настойчивость и смелость, возможно, это ваши единственные козыри в этой операции. Ведь разведку в глубоком тылу противника вы никогда не проводили. Вся ваша работа заканчивалась разведкой передовой линии и в лучшем случае взятием языка. Не так ли господин гауптманн?

— Вы правы господин оберст- лёйтнант, — Ольбрихт говорил твердым берлинским, но уже ровным акцентом. — При назначении на должность я проходил курсы в Берлине, но работать в тылу разведчиком не приходилось. Но я полон решимости, достать сведения о противнике, поэтому и разработан четкий план операции. Времени, конечно, мало. Я просил две недели, но командующий утвердил десять дней.

— Вот видите Ольбрихт, у вас нет опыта работы в тылу врага. При первой проверке, если она состоится, патрули 'СМЕРШ' или русской военной комендатуры вас раскроют. Вы вступите в бой. Подтянутся войска и вас перещелкают как фазанов. У вас другое мнение? Или у вас есть подготовленные люди для этих целей, — Кляйст саркастически улыбался и самодовольно барабанил пальцами по столу.

— Людей у меня таких нет, — Ольбрихт сдвинул брови. — Но я надеюсь, на бога и работать буду по ситуации, максимально используя решительность, внезапность и доблесть наших солдат. После выполнения задания и захвата в плен русского штабного офицера, мы выйдем в запланированный район и через коридор возвратимся к себе.

— И наделаете много шума, как обычно это делают танкисты.

— Если придется умереть — это будет достойная смерть солдата.

— Хороший ответ Ольбрихт. И все же я остаюсь противником этой операции. Но мои доводы, не бьют ваше упрямство. А приказ нужно выполнять. Кляйст понял, что прямым наскоком Ольбрихта не собьешь и принял острожную соглашательскую позицию.

— Когда вы сможете предоставить мне список всей группы для ознакомления и подготовки на него документов.

— Через день. Завтра прибывает три танковых экипажа на Т-34, подобранных оберлёйтнантом Риккертом из Русской освободительной народной армии, из так называемого Локотского формирования. Сейчас она дислоцируется в местечке Дятлово в Западной Беларуси. Бригадой командует генерал Каминский. Он показала себя с лучшей стороны в борьбе с партизанами Орловской области, а ныне в районе Минска — Лепеля.

Нам удалось связаться с боевой группой обергруппенфюрера СС Готтберга, в которую включена русская бригада, и через него выйти на Каминского. Так что после проверки и тщательного отбора несколько русских танкистов, преданных нам, войдут в состав разведгруппы. Если вы пожелаете на них посмотреть, такая возможность вам будет предоставлена.

— Да, да я обязательно на них посмотрю.

— Два экипажа панцершютце на Т-34, во главе с командиром взвода лёйтнантом Эбертом отобраны лично мной из 20 резервной танковой дивизии армии. Командирский экипаж на PzKpfw-V 'Пантера' также мной подобран.

— Подождите Ольбрихт, — Кляйст поднял на капитана удивленные глаза, — но по замыслу должно быть только пять русских Т-34, причем здесь 'Пантера'.

— Дело в том, господин оберст- лёйтнант, что командирская машина оснащена мощной станцией FuG7, где дальность приема-передачи ключом и голосом до 50 километров, тогда как Т-34/76 пройдя модернизацию в Мриенфелде, оснащены стандартной комплектацией с дальностью связи до 4 километров. Мне нужна мощная станция. Поэтому я остановился на 'Пантере', она несколько схожа с Т-34 и не так помпезна как 'Тигр'. И, во-вторых, я решил поменять русский танк на 'Пантеру', для усиления огневой мощи группы и дальности стрельбы. В тылу врага нам это также не помешает. Мне не удалось найти в войсках Т-34 с пушкой 85 мм. Эти танки появились у русских недавно, с зимы 43 года и пока нами не захвачены.

— Но это усложняет дело господин гауптманн. Как быть с вашей легендой? 'Пантера' в группе будет выглядеть как бельмо на глазу и может попасть под подозрение у русских.

— Это ваши проблемы господин оберст- лёйтнант. Можете представить нас как прибывший после ремонта танковый взвод. Все бронированные машины пройдут техническое обслуживание в армейских мастерских. Они будут укомплектованы, по завязку вооружены, заправлены и свежевыкрашенны, со звездами, да же с надписями типа 'За Сталина' или 'Бей врага', - Ольбрихт улыбнулся, ему понравилась собственная мысль сделать большевистские надписи, как это любят делать почему-то русские.

— Хорошо, этот вопрос мне понятен. Мы так и сделаем, тем более нам известны случаи использования русскими нашей бронированной техники, отдельными батальонами в 33 и 48 армий на наших центральных участках обороны. Теперь уточните господин гауптманн, места перехода и возврата вашей группы. Покажите мне их на карте.

— Все переходы спланированы так, чтобы группе не форсировать Днепр, а также на стыках русских соединений. Вот посмотрите, — Франц зашел сзади подполковника и через его плечо карандашом стал показывать точки на развернутой армейской карте с линией обороны.

— Станьте справа от меня. Черт бы вас побрал Ольбрихт! — потребовал Кляйст. — Я не люблю, когда кто-то стоит у меня за спиной.

Франц молча, сделал шаг вправо.

— Продолжайте.

— Переход будет на северном участке армии в расположении 6 пехотной дивизии, 35 армейского корпуса генерала пехоты Визе. Здесь недалеко от поселка Цупер есть наш плацдарм. По нашим данным в направлении на Майское проходит фланговое разграничение двух стрелковых русских корпусов 42 и 29, 48 армии генерала Романенко. Здесь встык мы и нанесем внезапный тактический удар. Возврат спланирован здесь, между поселками Селец и Никоновичи. Здесь вообще проходит водораздел двух русских фронтов: 1-го и 2-го Белорусских, между 40 и 19 стрелковыми корпусами. Еще уточняется конкретный участок части русских, где будет проходить переход. Но уже установлено, что на участке нашего 76 полка 18 моторизованной дивизии, 12 армейского корпуса генерал-лейтенанта Мюллера.

— Подождите Ольбрихт, вы ничего не спутали? Этот участок расположен у наших соседей слева, в 4-ой армии.

— Да господин оберст- лёйтнант, это так. Я объездил всю передовую линию, по миллиметру изучал карту с нанесенными частями противника и убедился сам и убедил генерала Вейдлинга, что участок между Быховом и Чаусами наиболее приемлем для возврата. Он проходит по ровной местности не изрезанной реками. Не забывайте мы пойдем на танках. Недалеко от передовой линии находится смешанный лес, где можно укрыться для подготовки и затем нанести внезапный удар для прорыва. Вопрос с соседями уже согласован.

— Хорошо Ольбрихт. Я согласен с вами. Смотрю, вы тщательно поработали над картой и разведданными, используя даже аэросъемку. Отличная работа. Жду ваш список группы. Специальные занятия с вами проведет офицер отдела гауптманн Ланге. У него же накануне получите красноармейскую форму, документы, предметы первой необходимости. Также получите шифровальные коды. Кстати, ваш радист, справится с заданием? Ему можно доверять?

— Унтер-офицер Дортман имеет отличный почерк и принимает 30 групп. Он надежный, проверенный воин и в операции будет к месту.

— Хорошо. Вы этим меня успокоили. На связь будете выходить три раза. Первый сеанс в 10 утра, после выхода на точку. Второй — через трое суток, накануне возвращения в это же время. Третий — за два часа до прохода через коридор.

— У меня возражения по времени сеанса господин обертс-лёйтнант.

— Слушаю вас.

— Предлагаю первые два сеанса проводить вечером в 22–00. Даже если нас засекут, уйдем, так как перемещаться мы будем ночью. Третий сеанс сориентируем на установленное время.