– Моя сестра умерла родами, – вдруг сказала самая младшая, та, что визжала. Теперь ее голос звучал задумчиво. – Среди крови, вони, под рыдания. И еще мертвый ребенок. – Она огляделась по сторонам и вздохнула. – Так – лучше.

И тут другая девушка, та, что все время смотрела на лодочки, вдруг взлетела. Она повисла в воздухе, и плот проплыл под ее качающимися ступнями, как бы выскальзывая у нее из-под ног.

– Сюда! – крикнула она подругам. – Скорей!

Но сколько оставшиеся на плоту девушки ни пытались поймать незримый луч, у них ничего не получалось. Висящая в воздухе девушка закрыла глаза, стараясь вспомнить все, чему учили ее в Академии Коммарши. Как легко было подниматься над землей во время ночных дворцовых праздников! Лунные лучи хорошо были видны в темном воздухе. Для того чтобы придворные, не слишком опытные в искусстве левитации, не теряли луч, королева распоряжалась распылять вокруг цветную пыльцу, и лунные полосы, желтые и синие, были различимы так отчетливо, словно их нарисовали краской на холсте.

«Мы можем не видеть лучей, но это не отменяет их существования, – твердила, как заклинание, молодая девушка. – Они держат меня. Если я не отпущу их сама, они удержат меня в воздухе до тех пор, пока лодка не подойдет и не подберет меня. Я не упаду. Я буду ждать…»

Когда она взглянула вниз, то увидела подвижную синюю воду. Дно терялось где-то в глубине. Там, где жили, кормились, таились огромные рыбы. И водопад шумел, непрестанно шумел, словно зверь в ожидании добычи.

Плот уплыл уже далеко. Девушка почти не видела его. Солнце ослепило ее, когда она пыталась рассмотреть впереди своих погибающих подруг. От ярких бликов рябило в глазах. Она поскорее опустила веки и снова все свои мысли обратила к незримым спасительным лучам.

Неожиданно чья-то рука ухватила ее за лодыжку и потянула вниз. Инстинктивно она дернула ногой, пытаясь вырваться, и мужской голос произнес:

– Хвала небесам, вы целы! Садитесь же.

Она повернула голову навстречу голосу и увидела, что лодка наконец настигла ее и двое кавалеров с блестящими каплями пота на лицах, слабо улыбаясь, протягивают к ней руки.

– Садитесь.

Она с облегчением отпустила от себя лунные лучи и рухнула на скамью.

Ей подсунули подушку, но она не стала садиться на эту подушку, а вместо этого обхватила ее обеими руками, прижала к груди, к той ямке между грудями, что всегда голодна и жаждет объятий, – и заплакала.

Вторая лодка оказалась рядом с первой спустя мгновение. Там находился консорт.

– Кто остался на плоту? – крикнул Гайфье.

– Еще двое, – ответил вместо плачущей фрейлины тот кавалер, что первым схватил девушку за лодыжку.

– Да, – тихо прошептала фрейлина. – Еще две девочки.

Она повернулась в сторону водопада, изогнувшись всем телом, и с ужасом увидела, что плот балансирует почти на самом краю пропасти.

Кавалер взял ее за плечи и ласково развернул к себе.

– Выпейте.

Она послушно выпила из фляги, и ей стало тепло. На ее плечи набросили шаль. Она закуталась и подумала: «На дне реки – холодно. Камень и шум воды. А здесь – сухо, и шаль такая пушистая, из козьего пуха».

От этой мысли сделалось уютно, и она, положив голову на плечо кавалеру, задремала.

Гайфье больше не колебался. Он видел то место, где находились незримые лунные лучи, и в отличие от фрейлины был научен двигаться вдоль луча. Закрыв глаза, он потянулся к лунам и поднялся над лодкой. Течение сразу подхватило суденышко, лишенное управления, и потащило вперед, к водопаду. Гайфье больше не думал об этом. Он искал перекрестье лучей, способное притянуть его, и нашел.

Никто не знал о том, как сильно консорт боится высоты. Кавалеры просто восхитились его искусством левитации. Один из них сказал:

– Что же тут удивительного, коль скоро Гайфье – муж эльфийской королевы. Девы народа Эльсион Лакар обожают заниматься любовью прямо в воздухе. Она научила его.

Они вздохнули, не зная, завидовать ли Гайфье. Необычная судьба всегда вызывает у людей сомнение, ибо содержит слишком много опасностей и подводных камней, о которых окружающим не известно ничего, кроме того, что они существуют.

Гайфье мчался над водой. Он не видел того, что происходит внизу. Если бы он зажмурился, то у него закружилась бы голова, он потерял бы направление и упал в реку. Он даже не знал, успеет ли добраться до плота прежде, чем девушки обрушатся в водопад.

В какой-то миг ему показалось, что он падает, и Гайфье все-таки открыл глаза. Случилось нечто противоположное тому, что он ожидал: при виде проносящейся внизу реки он не испугался, а, напротив, успокоился. Ложе реки казалось мягким, оно не устрашало, а примиряло с полетом.

И, приглядевшись, он рассмотрел отраженные в воде тончайшие линии, синие и золотые нити лучей. Они были различимы столь отчетливо, как если бы их начертили на специальной карте.

Гром падающей воды стал оглушительным, и Гайфье заставил себя взглянуть вперед, на тех, за кем он гнался. Плот висел в воздухе, окруженный бешеной водой. Обе фрейлины летели вниз. Гайфье показалось, что время приостановилось и все предметы движутся замедленно, как бы для того, чтобы позволить наблюдателю насладиться пронзительной красотой происходящего. Среди водной стены, полной света и воздуха, насыщенной радугами, опускались к бурлящим порогам две женские фигуры в прозрачных платьях. Их волосы распустились, и цветы и ленты выпадали из их причесок, повисая среди капель воды.

Медленно подлетел к ним Гайфье, и вдруг ему стало трудно дышать. Перекрестье лучей висело прямо над водопадом. Он ощущал его как сильный источник притяжения. Опускаться было труднее, чем подниматься, но Гайфье из последних сил заставил себя нырнуть поглубже в водопад и поймать под мышки одну из фрейлин. В это самое мгновение время вдруг рванулось с места, и Гайфье успел заметить, как вторая девушка с криком исчезает в волнах.

У него закружилась голова, и он едва не выронил свою добычу. Точнее, он разжал руки, но фрейлина сама обхватила его шею и прижалась к нему всем телом. И Гайфье взмыл вверх.

Они поднялись над рекой как раз тогда, когда брошенная Гайфье лодка подплывала к краю водопада. Утлое суденышко, разваливаясь под мощными ударами струй, рухнуло на камни, и река с ревом потащила вперед обломки. Далеко впереди виднелось пестрое платье, зацепившееся за куст на повороте реки.

Гайфье медленно передвигался над рекой. Он возвращался к тому месту, где сумел подняться. Там все еще находилась лодка с первой из спасенных фрейлин, только теперь к ней подошло еще одно судёнышко.

Гайфье вместе с девушкой опустился в лодку. Ему пришлось силой разжать ее руки, так крепко держалась она за его шею. Устроившись рядом с ней на сиденье, он обнял ее и вдруг заснул.

Но это был не обычный сон, и он никак не желал заканчиваться. Гайфье находился внутри некоего несуществующего мира, и в этом мире постоянно происходило одно и то же: девушка безмолвно летела сквозь воду, а в ее широко раскрытых глазах отражались скалы и деревья – все то, что оставалось за водной пеленой, близкое и в то же самое время недостижимое.

В этом сне, понимал Гайфье, совершенно не было неба. И еще он понимал полную невозможность жить, не имея над головой неба, но только сплошную толщу воды, пусть даже эта вода и рассеяна на капли, полна света и радуг и отражает земные приметы.

Многие из тех, кому приводилось левитировать, любили видеть небо близко, совсем близко – так, чтобы протянуть руку и схватить облако. Гайфье предпочитал любоваться небом по старинке – стоя на земле и запрокинув голову. Ему нравилось небо, с разноцветными облаками, прутьями лучей и полосами рассветов, если глядеть на него снизу. Гайфье полагал, что такой способ подобает человеку больше, нежели какой-либо иной.

Погибшую фрейлину похоронили. Нашлось несколько кавалеров, которые объявили себя влюбленными в нее, хотя при жизни девушки никто из них даже намеком ничего подобного не показывал. После погребения к королеве пришла девочка лет десяти, младшая сестра умершей, и спросила: