Теперь они пускали слюни с красных болтающихся языков, наслаждаясь ее страхом. Краешком сознания Тиффани подумала: «Удивительно, что их зубы не ржавеют…» — …и взяла ноги в руки. Она нырнула между двумя собаками и помчалась к отдаленной зелени. Сзади послышалось триумфальное рычание и хруст лап на снегу. Зеленый цвет, казалось, не становился ближе. Она услышала за спиной вопли пиксти и рык, закрутившийся волчком, но что-то последовало за ней, когда она, перепрыгнув через край снега, покатилась по теплому торфу.

Пес Мрака прыгнул за ней. Она резко откатилась, потому что тот бросился на нее, но тут же пожалел об этом.

Никакого огня в глазах, никаких зубов-бритв. Не здесь, не в реальном мире, на обычной земле. Здесь он был слепым, а кровь уже капала изо рта.

Нельзя скакать с бритвами во рту…

Тиффани почти пожалела его, потому что он скулил от боли, но снег начал подползать, и она ударила собаку сковородой. Та рухнула и осталась лежать неподвижно.

Позади в снегу продолжалась борьба. Все было в тумане, но она видела две темные фигуры, крутящиеся и лающие. Она постучала по сковородке и закричала, пес Мрака возник из кружащегося снега и упал перед ней — на каждом ухе висело по Фиглу.

Снег стремился к Тиффани. Она пошла назад, смотря на оставшуюся собаку и держа сковороду, как летучую мышь.

— Ну, давай! — прошептала она. — Прыгай!

Глаза сверкнули на нее, а затем собака посмотрела вниз, на снег… и исчезла.

Снег растаял до самой земли. Изменилось освещение…

Тиффани и Вольный Народец остались на холмах одни. Фиглы поднимались с земли вокруг нее.

— Ты как, хозяйка? — спросил Всяко-Граб.

— Да! — сказала Тиффани. — Это легко! Если убрать их со снега, они всего лишь собаки!

— Шли б мы лучше дальше. Мы потеряшь нескольких парней.

Волнение быстро иссякло.

— Ты подразумеваешь, что они умерли? — прошептала Тиффани.

Солнце опять светило ярко, жаворонки вернулись… и люди были мертвы.

— А, нет, — сказал Всяко-Граб. — Мы же мертвые. Ты что, не знашь?

— Вы мертвые? — спросила Тиффани.

Она озиралась. Фиглы поднимались и ворчали, но никто не затянул «вайли-вайли-вайли». И Всяко-Граб выглядел беззаботным.

— Хорошо, если вы думаете, что вы мертвые, тогда какие они? — продолжала она, указывая на несколько маленьких тел.

— О, они вернушься к земле обетованной, — сказал Всяко-Граб бодро. — Там не так хорош, как здесь, но все буд ок, и они скоро вернушь назад. Нет смысла горевать.

Болиты не отличались особой религиозностью, но Тиффани казалось, что она знала, как должны идти дела, и она начала с мысли, что если ты жив, ты не мертв.

— Но вы живые! — сказала она.

— Ах, нет, хозяйка, — сказал Всяко-Граб, помогая другому пиксти встать на ноги. — Мы раньше жишь. Мы быть хорошие мальчики, когда жили раньше в земле, и так, когда мы умерли там, мы родишься здесь.

— Ты подразумеваешь… Вы думаете… Что вы умерли где-то в другом месте, а затем попали сюда? — спросила Тиффани. — Вы подразумеваете, что это походит… на небеса?

— Да! Все, как и обещали! — сказал Всяко-Граб. — Теплое солнышко, хороша охота, милые цветочки, мелкие птахи поют.

— Да, а еще есть битье, — сказал другой Фигл.

И они все присоединились:

— Ворье!

— Бухло! Битье!

— Шашлыки! — сказал Псих-Вулли.

— Но здесь есть и плохие вещи! — сказала Тиффани. — Есть чудища!

— Да, — сказал Всяко-Граб, излучая счастье. — Зыко, да? Все включено, даже с чем драться!

— Но мы живем здесь! — сказала Тиффани.

— Ах, в общем, мобыть вы тож были хороши в Последнем Мире, — сказал Всяко-Граб. — Я щас соберу парней, хозяйка.

Когда Всяко-Граб отошел, Тиффани сунула руку в передник и вытащила жаба.

— О, мы выжили, — сказал тот. — Удивительно. Между прочим, есть очень серьезные основания для возбуждения дела против владельца тех собак.

— Что? — спросила Тиффани, поморщившись. — О чем ты говоришь?

— Я… Я… не знаю, — сказал жаб. — Эта мысль только что пришла мне в голову. Может быть, я знал кое-что о собаках, когда был человеком?

— Слушай, Фиглы думают, что они находятся на небесах! Они думают, что они умерли и попали сюда!

— И? — спросил жаб.

— Хорошо, но это не может быть правильно! Ты, как предполагается, живешь здесь и затем умираешь и в конце попадаешь на какие-нибудь небеса где-то в другом месте!

— Это одно и то же, сказанное разными способами, не так ли? Так или иначе, много воинственных племен думают, что, когда они умирают, они отправляются куда-нибудь в небесные земли, — сказал жаб. — Ну, ты знаешь, где они могут пить и драться и пировать вечно? Таким образом, они могут быть правы.

— Но это настоящее место!

— Правда? Это то, чему они верят. Кроме того, они очень маленькие. Возможно, Вселенная немного переполнена, и они должны поместить небеса там, где есть место? Я жаба, значит, ты должна оценить то, что я предположу. Возможно, они заблуждаются. Возможно, ты заблуждаешься. Возможно, заблуждаюсь я.

Маленькая нога пнула Тиффани в ботинок:

— Нам бы лучше идти дальше, хозяйка, — сказал Всяко-Граб. У него на плече лежал мертвый Фигл. Многие тоже несли тела.

— Э… Вы собираетесь похоронить их? — спросила Тиффани.

— Айе, их надо прибрать, телу так лежашь неопрятно, — сказал Всяко-Граб. — К тому ш, если большухи найдут мелкие черепа и кости вкруг, у них будут вопросы, а мы не хотишь никакого интересу к нам. Кроме тебя, хозяйка, — добавил он.

— Нет, это очень э… практичное решение, — сказала Тиффани, сдаваясь.

Фигл указал на удаленный курган, покрытый зарослями терновника.

Большинство курганов было покрыто зарослями. Деревья использовали в своих интересах более глубокую почву. Это, как говорили, было невезением для тех, кто хотел срубить их.

— Это не очень далеко, — сказал он.

— Вы живете в одном из курганов? — спросила Тиффани. — Я думала, что это, знаете, могилы древних вождей.

— Ах, да, есть несколько мертвых кролов в соседних палатах, но это не проблема, — сказал Всяко-Граб. — Не боись, там нет скельтов или че другого. Там широко, мы все подделашь.

Тиффани оглядела бесконечное синее небо и бесконечные зеленые холмы.

Это все опять стало таким мирным, мир без безголовых людей и больших диких собак.

«А если бы я не взяла Вентворта к реке? — подумала она. — Что я делала бы теперь? Продолжала бы возиться с сыром, наверное… Я никогда не узнала бы обо всем этом. Я никогда не узнала бы, что живу на небесах, даже если это только небеса клана мелких синих человечков. Я не узнала бы о людях, которые летают на ястребах. Я никогда раньше не убивала чудищ».

— Откуда они берутся? — спросила она. — Как называется места, из которого приходят чудовища?

— Ах, ты вишь, хорошее место, — сказал Всяко-Граб, когда они приблизились к кургану.

Тиффани показалось, что она чувствует запах дыма.

— Я задала вопрос, — напомнила она.

— Да. Но это не то имя, что скажешь в чистом поле. Это имя, что шепчут в безопасном месте. Я не скажу его под открытым небом.

Это было слишком большим, чтобы быть кроличьей норой, и барсуки здесь не жили, но вход в курган был прорыт среди корней терновника, и никто бы не подумал, что это было вовсе не жилище какого-нибудь животного.

Тиффани была худой, но ей пришлось снять передник и ползти на животе под ветвями, чтобы добраться до входа. И нескольким Фиглам пришлось подталкивать ее.

По крайней мере там пахло неплохо и, как только вы протискивались в отверстие, становилось просторнее. Действительно, вход был только маскировкой. Внизу было место размером как очень большая комната, просторная в центре, но с фигл-размерными галереями вокруг стен от пола до потолка. Они были переполнены пиксти всех размеров, стирающих одежду, дерущихся, занимающихся шитьем, борющихся тут и там и делавших все это настолько громко, насколько возможно. У некоторых волосы и борода были белыми.