Соседи не знали, что и подумать. Понятно, когда люди выезжают или, наоборот, въезжают. Бывает, что выезд и въезд совпадают по времени. Реже, но все-таки бывает, что семья — и не обязательно молодожены — покупают в дом новую обстановку. Но этот случай был ни на что не похож… Вернее, ни на что не похожа была новая мебель. На Малькольм-роуд такой не видывали… Разинув рты, соседи смотрели, как вплывает в дом огромная ампирная кровать, слепящая глаза своей позолотой, а на спинке этой кровати, как воробьи на заборе, сидят пухлые купидоны. Соседи трясли головами и сообщали друг другу, что эта кровать, поди, много могла бы порассказать, если бы захотела. За кроватью двинулись стулья, туалетные столики, секретеры, комоды, сплошь покрытые резьбой и позолотой. В тот день на Малькольм-роуд домашняя работа не клеилась: у хозяек, когда они видели новую мебель, привезенную в дом 53, все валилось из рук.
Работа продолжалась и вечером, когда мистер Мабл вернулся со службы. Все уже было почти готово, оставалось самое трудное. Грузчики пытались внести в дом невероятных размеров мозаичный стол. Мистер Мабл, переполненный радостным волнением, повесил шляпу и выскочил на улицу, чтобы самому руководить действиями по водворению главного своего сокровища на место. Стоя возле парадных дверей, он подавал бестолковые команды, пока грузчики, потея и тужась, боролись с мозаичным чудовищем. Миссис Мабл, совершенно без сил, удалилась в дом и упала в одно из неудобных позолоченных кресел.
Вдруг кто-то тронул мистера Мабла за локоть. Он обернулся и увидел рядом с собой женщину средних лет… Нет, не то чтобы средних, тут же поправил себя мистер Мабл, — женщину, в которой бросалась в глаза зрелость и откровенная женственность. Платье на ней… о, платье было совсем простым, но в то же время — верхом изысканности. Одета она была так, как, по мнению мистера Мабла, должна была бы одеваться Энни. Шляпка тесно облегала ее голову, но, несмотря на это, каждый мог видеть, что волосы у нее — золотисто-каштановые, глаза — темно-карие, кожа на лице — свежая и ухоженная. Платье она носила, как умеют носить лишь ее соотечественницы, — женщина была француженкой. Вся она была — само совершенство… разве что чуть-чуть полновата, но в глазах мистера Мабла это и делало ее чертовски привлекательной.
— Какие прелестные вещи! — произнесло дивное создание. — Я давно стою и смотрю на них. Эти чудесные стулья, эта бесподобная кровать!.. Такую я видела только в Лувре.
Мистер Мабл растерялся. Он не привык, чтобы с ним среди бела дня, прямо на улице заговаривали цветущие, соблазнительные богини. Втайне он, впрочем, был счастлив. Приятно, если выбранным тобой ампирным гарнитуром восхищаются посторонние, особенно такие, как эта дама, у которой, очевидно, бездна вкуса… Мистер Мабл заметил, как необычно она произносит отдельные звуки, — на Малькольм-роуд такое встречалось не часто. Мистер Мабл ощутил приятную теплоту, догадавшись, что дама — француженка. Глядя на нее и силясь придумать какой-нибудь нестандартный ответ, он обливался потом. Незнакомка, заметив его смущение, отнеслась к этому благосклонно и, как ни в чем не бывало, продолжала:
— Вы не будете возражать, если я посмотрю? Нет? Я знаю, это ужасно бестактно, но ничего с собой не могу поделать. И если уж я в этом призналась, вы должны меня простить. Прощаете?
Мистер Мабл и так еще не собрался с силами, а такое обаятельное кокетство совсем выбило его из колеи. Он промямлил что-то невразумительное — в его ответе можно было разобрать лишь одно слово: «очаровательно»… Но незнакомка опять помогла ему, и вскоре они болтали, как давние знакомые. Появление мозаичного монстра дама встретила восторженными восклицаниями:
— Ах, что за прелесть! Просто чудо!.. Вы просто счастливый человек, мистер…
— Мабл, — охотно подсказал мистер Мабл.
В третьем от них доме, на втором этаже, одна женщина сказала другой:
— Это портниха-француженка, знаете, мадам Коллинз, она просит, чтобы ее так называли… Вы видите: она уже нашла общий язык с мистером Маблом! Просто диву даешься: прямо на улице, перед дверью, пока мимо таскают кровати и еще Бог знает что… Интересно, что скажет на это миссис Мабл?
— Боюсь, ничего. Сама она никогда не скажет ни слова. Говорят, муж обращается с ней жестоко.
Но мистеру Маблу в эту минуту было плевать на сплетниц-соседок. Он был слишком занят, придумывая, что бы приятное сказать этой удивительной женщине. Даже когда стол наконец был втиснут в парадную дверь и грузчики, в надежде на чаевые, столпились вокруг хозяина, тот все еще говорил что-то симпатичной незнакомке. Мистер Мабл раздраженно расплатился и подписал какие-то бумаги, даже не глянув на них. Ему очень не хотелось, чтобы незнакомка ушла, однако он понятия не имел, как ее удержать. Но тут вышла жена, и ее появление, к удивлению мистера Мабла, спасло ситуацию… Он, конечно, понятия не имел, что у мадам Коллинз в этот момент было одно-единственное желание: завязать знакомство с этими, по всей видимости, состоятельными людьми. Она увидела мебель, заметила хороший покрой костюма, недавно сшитого мистером Маблом у лучшего портного в Сити, заметила платиновый браслет часов и золотой портсигар. И решила: это знакомство будет полезным. Когда миссис Мабл вышла из дому, мадам Коллинз с восторженным выражением на лице тут же шагнула к ней.
— О, миссис Мабл! Мы с вашим мужем как раз говорили о вашей дивной мебели. Она просто потрясающе красива! Вы ужасно счастливая, что у вас в доме такая обстановка!
Миссис Мабл была огорошена так же, как десять минут назад ее муж. Взгляд ее упал на мистера Мабла, тот кивнул.
— Я рада, что она вам нравится, — нерешительно ответила миссис Мабл.
А мистер Мабл решил ковать железо, пока горячо.
— О, зайдите, пожалуйста, — обратился он к даме. — Посмотрите, как это выглядит в комнатах. Жена, надеюсь, угостит вас чаем.
— Большое спасибо, — сказала мадам Коллинз и вошла в дом. Но вошла не в буквальном смысле слова — то есть не просто перешагнула через порог. Она — вступила в столовую. Позолоченные стулья и стол занимали почти всю комнату; выцветшие обои в цветочек и остатки прежней мебели подчеркивали крикливую пестроту мозаичного монстра. Комната в этот момент похожа была на ярмарочную палатку, набитую дешевыми стеклянными бусами и побрякушками. Мадам Коллинз с довольно кислым видом оглядела все это, но на словах выразила полный восторг и так изящно похвалила вкус любезных хозяев, что даже бледная, еле живая миссис Мабл чуть-чуть порозовела от удовольствия, чувствуя себя довольно приятно.
Чай они пили за мозаичным столом; подобное сочетание в первый момент весьма резануло мадам Коллинз, чей вкус в самом деле был довольно изощренным. Когда гостья собралась уходить, миссис Мабл, как она ни устала, почти с сожалением расставалась с ней — и с радостью ухватилась за приглашение обязательно зайти как-нибудь, когда будет время, к новой знакомой на чашку чая.
Мадам Коллинз успела-таки поведать Маблам о прошлых и настоящих обстоятельствах своей жизни, при этом не слишком в них углубляясь. Они узнали, что она француженка, родилась и выросла в очень богатой аристократической семье, разорившейся во время войны (в действительности отец ее был крестьянином в Нормандии), вышла замуж за английского офицера, человека с большим музыкальным талантом, но с маленькими доходами. Сейчас они пытаются прожить на то, что зарабатывают, а всем известно, какие заработки у портнихи и музыканта. Вообще-то муж, уточнила она с застенчивой улыбкой, занимается настройкой роялей, но он, честное слово, достоин лучшего. У мужа немало смелых планов относительно того, в чем он мог бы преуспеть, и — добавила мадам Коллинз — он верит, что планы эти еще обретут реальность… У миссис Мабл сложилось впечатление, что супруги Коллинз — любящая пара и что перед ними — большое будущее. Мистер Мабл не был так уж уверен насчет любящей пары. Это тоже свидетельствовало о том, какими редкими способностями обладала мадам Коллинз в искусстве производить нужное впечатление. Правда, миссис Мабл была до крайности утомлена, а остатки сил у нее уходили на то, чтобы демонстрировать светские манеры в поведении и в гостеприимстве. Может быть, поэтому она не заметила нескольких быстрых, выразительных взглядов, брошенных мадам Коллинз на мистера Мабла.
