– Более ничего?

– Ногти мне стригла.

– Что? – Подполковник переглянулся с Добужинской. – Вы ее об этом просили?

– Сама предложила.

– Что она сделала с обрезками ногтей?

– Смела в ладошку и унесла. Выбросить, как понимаю.

– При каких обстоятельствах вы сказали ей «красивая»?

– На следующий день, после завтрака. Она села напротив и стала интересоваться, что в ней мне нравится. Потом спросила, красивая ли она. Я подтвердил, чтоб не обидеть. Она убежала и вернулась с Риком…

– Вахмистр! – Подполковник повернулся к Рику. – Вы знали? Про ногти?

Рик опустил голову.

– Отвечать!

– Я… – выдавил Рик. – Я ей запрещал! Хотел отобрать. Но она сказала, что повесится…

– Илья Степанович! – повернулся ко мне подполковник. – Будете выдвигать обвинение?

– Какое?

– В отношении Тертышкина Иллирика Ивановича и его сестры Ульяны Ивановны за чародейство в отношении не осведомленного в том лица и понуждение оного к вступлению в брак с применением силы. Статьи триста восемьдесят шесть и триста восемьдесят девять Уложения об уголовных наказаниях.

– Не буду! – сказал я, тронув синяк. – Разобрались.

Есаул кивнул Рику. Тот сделал поворот «кругом» и вышел. Есаул принес и поставил мне стул.

– Садитесь, Илья Степанович! Есть разговор…

Спустя час я чувствовал себя носком, достатым из стиральной машины. Не извлеченным, а именно «достатым», поскольку достали меня до самой паренхимы. Я предполагал, что меня будут расспрашивать, и мысленно готовился. Выяснилось, что ни фига я не готов. Биография – где родился, крестился, заняла пять минут. А вот далее… Никого не интересовала страна, из которой я прибыл: ее государственное и политическое устройство, структура экономики, кто в России президент, а кто премьер-министр и как часто они меняются местами. Вопросы повергали меня в ступор. Каковы новейшие разработки фармацевтических компаний, цена их лекарств и кто лучший производитель дженериков? Последний термин я попросил расшифровать, подполковник любезно это сделал, но по его лицу я понял, что лучше б не спрашивал. Знаю ли я лучшие сорта семенной пшеницы, картофеля, рапса и подсолнечника? Желательно районированные для южных областей России. Какова их реальная урожайность и культура возделывания? Я что, агроном? Каков тренд котировок на золото на мировых биржах за последний год? Я брокер? Но более всего мне «понравился» вопрос о тенденциях моды в сфере женского белья. Последний поступил от Александры Андреевны и диктовался, судя по всему, не академическим интересом. Я признался, что из всех видов женского белья знаю два. Лифчик, он же бюстгальтер, и трусики. У последних бывает разновидность под названием «стринги». Стринги Добужинскую заинтересовали, и я нарисовал их в любезно поданном есаулом блокноте. Во фронтальной и тыловой проекциях, изобразив их для наглядности на модели. Образ модели был навеян картинками из журналов. Добужинская разглядела рисунок внимательно, а есаул, едва глянув, закашлялся и торопливо спрятал блокнот. Я пожал плечами. Света стрингов не носила, ей было без нужды. На ней и армейские кальсоны смотрелись бы эротично, впрочем, как и на Добужинской. Представив Александру Андреевну в кальсонах, я невольно улыбнулся. Добужинская поняла это по-своему и поджала губку. Обижать ее не следовало, в чем я скоро убедился.

Почти все вопросы задавал подполковник, он прямо сыпал ими и хмурился, получив уклончивые ответы. К концу беседы меня все чаще подмывало сказать жандарму, кто он, куда ему идти и как далеко. Если б не Добужинская, я бы это сделал. Зубов понял.

– На сегодня хватит! – сказал, вставая. – А теперь, Илья Степанович, с вашего позволения, небольшой медицинский осмотр. Проведет его Александра Андреевна. Не возражаете?

Я пожал плечами.

– Разденьтесь до белья! – приказала Добужинская.

Под внимательными взглядами тройки я освободился от одежды, оставшись в одних трусах, Добужинская приступила. Это был странный осмотр. Она не выслушивала и не выстукивала меня, как я ожидал. Первым делом мне заглянули в глаза и уши. Последние зачем-то помяли в руках. Пальцы у Добужинской оказались тонкие, но сильные. Затем мне осмотрели руки и ступни, прощупали суставы и ключицы. Было щекотно, и я хихикнул. Добужинская нахмурилась.

– Это что? – Она коснулась пальцем шрама на боку.

– Задело из подствольника.

– Что такое подствольник?

– Подствольный гранатомет «ГП-25», калибр 40 миллиметров, эффективная дальность стрельбы до 150 метров, – доложил я. – Заряжается гранатами «ВОГ-25» с эффективной зоной поражения осколками до пяти метров. Я оказался ближе.

– Опустите трусы! – велела она.

Я посмотрел на есаула и подполковника. На их лицах читалось удивление, но они молчали.

– Ну?! – наседала Добужинская.

Я подчинился.

– Возьмите член и оттяните крайнюю плоть!

Я оторопел. При медицинском осмотре доктор щупает мужчинам мошонку – на предмет обнаружения грыжи, мне это делали не раз, в том числе женщины, но член их не интересовал. Я замялся. Добужинская сердито фыркнула, присела и сделала то, на что я сам не решился. Рассмотрев результат, она встала.

– Одевайтесь!

Руки у меня подрагивали. На тюремных шмонах зэков заставляют спустить штаны, нагнуться и раздвинуть ягодицы. Однако шмонают зэков надзиратели-мужчины, это хоть неприятно, но объяснимо. Эта эсэсовка в бриджах лапала меня как животное, чей инструмент для производства потомства интересен ветеринару. Я, возможно, и незваный гость, но все же не настолько…

– Обождите, пожалуйста, в приемной! – сказал мне Ливенцов, отводя взгляд.

Громадным усилием воли я удержал себя от того, чтоб не впечатать дверь в косяк.

– Он чистокровный ари! – сказала Александра.

– Вы уверены? – спросил Зубов.

– Вне всякого сомнения!

Зубов кашлянул:

– Вы определили это столь необычным способом?

– Именно.

Зубов смотрел вопросительно.

– Я говорила: вы не читали материалов института! – сказала Александра, раздражаясь. – Иначе б знали о недавнем открытии доктора Сретенского!

– В чем оно заключается?

Александра вздохнула:

– Надеюсь, вы слышали о рецессивных и доминантных признаках наследования?

Зубов неуверенно кивнул.

– Напомню. Доминантный признак преобладает по сравнению с рецессивным. Если у одного из родителей голубые глаза, а второго – карие, то вероятность появления у совместных детей карих глаз четыре к одному, поскольку темный цвет глаз – доминантный. Смуглый цвет кожи – доминантный признак, светлый – рецессивный, курчавые волосы – доминантный, прямые – рецессивный. И так далее. Заслуга профессора Сретенского в том, что он открыл агрессивно-доминантный признак, который проявляется всегда и у всех потомков смешанных браков. У мужчин это сдвоенная уздечка.

– Что? – в голос спросили Зубов с Ливенцовым.

– Вертикальная складка крайней плоти, соединяющая член с головкой. У выходцев из Старого Света она одинарная, у аборигенов – сдвоенная. У всех потомков мужского рода, родившихся от смешанных браков, она сдвоенная. Всегда! Представляете значимость этого открытия?!

– Гм… – сказал Зубов.

– Профессор подтвердил его экспериментально, проведя осмотр тысяч мужчин. Веев, очхи, ари…

– И что ари? – спросил Ливенцов. – Не возражали?

– Есть место, где они молчат! – сказала Александра.

– Как оно называется?

– Морг!

Ливенцов поднял брови.

– Да! – подтвердила Александра. – Мы работали в моргах. Никто не позволил бы нам осматривать живых ари. Тем более что вскрылся ряд щекотливых обстоятельств. У ряда представителей громких фамилий при осмотре был выявлен доминантный признак, а ведь они считались чистой крови! Профессор Сретенский провел исследования в архивах, пришлось даже ездить в экспедиции, но во всех случаях подтвердилось: в роду этих людей были смешанные браки.

– Скажите, Александра Андреевна, – сказал Ливенцов. – Вам нравится ваша служба?