— Ну и тип! — сжимает кулаки Руслан. — А он? Остался?

— Как бы не так! Грозного капитана списали на берег, да с выговором.

— Ты, да? — глядит на меня в упор маленький Багмут.

— Непонятно.

— Ты его, спрашиваю, скинула?

— Почему только я? Все.

— И правильно, — доволен Руслан. Однако его глаза-смородинки неожиданно теряют свой блеск, затуманиваются, а выражение лица становится жёстким. — Галка, а почему, скажи, дядю Васю, ездового, не снимают?

М-да, вот тебе теневая сторона, с которой городской мальчишка не встретился бы. Каждый год во время сенокоса дядя Вася делает «левые» ходки — свалит воз кормов то в одном дворе, то в другом. И таксу установил твёрдую — пятёрка плюс бутылка первака. Все привыкли, мирятся как с неизбежным злом… Не оставлять же корову на зиму без сена! Места для покосов индивидуальным хозяйствам отведены слишком далеко, не всегда свободное время выкроишь, а тут вроде бюро добрых услуг, доставка на дом.

— Галка, и ты об этом знаешь? — смотрит на меня Руслан настороженно.

Этот вопрос застал меня врасплох.

— Знаю.

— Галка, это же не по-честному! — восклицает он ошеломлённо. — Знаешь и молчишь? — смерил меня с ног до головы укоризненным взглядом Руслан.

— Не молчу. Мы выступали на пленумах, писали в редакцию.

Жду, что мальчик с издёвкой воскликнет: «А воз и ныне там». Однако он промолчал. Пришлось подыскивать доступные слова, чтобы объяснить ему, почему некоторые сулумиевцы покупают ворованные корма, почему бескомпромиссная Галка Троян, сумевшая «скинуть» грозного директора школы, знает и — терпит. Пришлось растолковывать пареньку, что вопрос обеспечения кормами индивидуальных хозяйств сложный, его с кондачка не решить, и к тому же среди тех, кто занимается нм, есть немало не весьма расторопных людей.

Я теперь впервые задумалась над такой стороной дела: если родители так «выкручиваются» с кормами, то на дне души их детей песчинка за песчинкой откладывается осадок — «взрослые лгут» и «дядя Вася не один такой».

В прошлую осень мы с Ларисой Андреевной случайно натолкнулись на поляну, где нашли сотни рыжиков. Теперь веду туда Руслана.

Не успели мы углубиться в лес, как в старом сосняке обнаружили целое море рыжиков.

— Галка, гри-и-бы! — восклицает Руслан. Он радуется тому, что увидел их раньше меня. — Смотри сколько, вот так здорово!

Солнце подымается всё выше и выше. Между деревьями, на дорожках и просеках золотые блики, на пожелтевшей траве сверкают бусинки утренней росы.

— Сказочно, — замечаю.

И Руслан очарован восходом солнца:

— Ух ты!..

Но он не забывает о рыжиках, недоволен тем, что я отвлекаюсь:

— Я в два раза больше собрал, полкорзины, — пускается он на хитрость.

— Похоже, и вправду…

На поляну выскакивает маленькая белочка.

— Тихо! Смотри, — показываю на симпатичного лесного зверька, который охватил лапами белый гриб, пытаясь его вырвать.

И маленький Багмут начинает следить за борьбой белочки с грибом: как она сердится, семенит вокруг боровика. Победа! Гриб свален! Зверёк волочит его по траве к старой дуплистой липе.

— Интере-е-сно!

— Тс-с-с.

Краешком глаза посматриваю на Руслана. Он боится шевельнуться, чтобы не спугнуть белочку. В луче утреннего солнца она вспыхивает красным клубочком, а шустрые глазки превращаются в крохотные рубины. Долго возится зверёк, пока втягивает добычу на нижнюю ветку дерева и насаживает её на острый сучок.

— Интере-е-сно, — повторяет Руслан, открыв от удивления рот. — Повесила и не ест.

— И не будет, — отзываюсь. — Белочка к зиме готовится. Грибы, орехи собирает. А ляжет глубокий снег — к земле ей, сам понимаешь, не добраться. Белочку впервые видишь?

Он взмахивает рукой.

— Тысячу раз! В зоопарке. По телевизору…

— Теперь на воле, — подхватываю.

— Галка, смотри, опять! — теперь он уже сам прикладывает палец к губам. — Тс-с-с… Сбежала, — огорчённо вздыхает он.

— К ореховой роще, наверное.

— Далеко?

— Не очень.

Маленький Багмут хватается рукой за ремень рюкзака.

— Пошли туда, хочешь?

— Давай, — соглашаюсь с удовольствием. — И сами полакомимся.

Орешник весь в плодах. У Руслана прямо-таки глаза разбегаются.

— Орехи уродили в этом году как никогда. Если верить народным приметам, то это верный признак ранней и холодной зимы.

— Хм, сказки!

— Почему же? — возражаю. — Народ, Руслан, очень наблюдателен. Приметы складывались, уточнялись веками… Пожалуйста, вот тебе ещё одно доказательство! — указываю на разрыхлённые то тут, то там бугорки земли.

Руслан смотрит на них непонимающе.

— Муравьи тоже чувствуют приближение холодной зимы. Гляди, они целые холмы над своими жилищами нагребли.

— А ты, Галка, всё знаешь, — хвалит он меня со скрытой завистью.

— Не всё, но кое-что, конечно, знаю.

Маленький Багмут задумывается. Затем с довольной улыбкой начинает демонстрировать свои познания, приобретённые здесь, в Сулумиевке.

— Коллеги, спасайся кто как может: ревизия! — отрывается от окна Олег Несторович и снова с опаской выглядывает на улицу. — Две «Волги», два «бобика»! Начальство высшее, опять проверка, совещание, накачка…

Это ещё что за новости? Тоже бросаюсь к окну. По влажной асфальтированной дорожке, ведущей к парадному входу, движутся человек десять. Среди них узнаю нашего первого секретаря райкома товарища Малюка. Он что-то объясняет идущему рядом с ним высокому крепкому мужчине в светло-серой шляпе. Не секретарь ли обкома? Приехал на свёклу, а Кирилл Филиппович заодно решил ему показать школу.

В учительской — бедлам. Кто хватается за классный журнал, кто в зеркальце заглядывает, а кто почему-то начинает наводить порядок в своей сумке.

— Надо сообщить директору.

— Ларисе Андреевне…

— Физруку. Он же секретарь парторганизации!

И — никто ни с места, напряжённо застывают за своими столами.

Шаги, голоса гостей, доносящиеся с лестницы, утихают. Значит, прямо к Павлу Власовичу.

Кабинет директора над учительской. Передвигаются стулья и слышны приглушённые голоса. И — тишина. Не проходит и пяти минут — опять движение стульев, топанье ног. Уходят? Быстро!

Да, уходят, спускаются по лестнице. Не в учительскую ли?

Распахивается дверь. На пороге — немного встревоженная Лариса Андреевна. Потирая рукой лоб, кого-то ищет.

— Галя, пошли.

— Я?! При чём тут?.. — ломается у меня голос.

В коридоре Лариса Андреевна объясняет:

— Министр приехал, стройкой интересуется.

— Министр? Просвещения?

— Да, Сергей Сергеевич.

Интересно, узнает ли? Кто-то подсаживает меня в «Волгу», в которой сидит министр. Постарел немного, морщинки, мешки под глазами.

— Здравствуйте, товарищ Троян, — отзывается он на моё приветствие. — Сейчас мы предоставим вам возможность похвастать своей деятельностью.

Павел Власович берёт меня за локоть, даёт мне понять, что гость шутит. Опоздал директор, с кончика моего языка успело сорваться:

— А похвастать, товарищ министр, иногда полезно.

— Вот те раз! Почему?

— Зависть других разберёт, сделают ещё лучше.

«Не узнал! — думаю. — Таких встреч у него тысячи да тысячи».

В ответ добродушно-лукавая усмешка:

— А что и вправду есть чем хвастать, Галина Платоновна? Стройка… — Он не договаривает. Задумывается, будто припоминает что-то. — Одну минутку… Я вас, кажется, где-то встречал, знакомо мне ваше лицо. Нет, не ошибаюсь, — уверяет он самого себя.

Павел Власович вновь прикасается к моему локтю: не очень-то, мол, забывайтесь, перед вами министр!

— В гостинице «Лебедь» вас поймала. Я тогда ещё в восьмой класс ходила. За отца больного, учителя, хлопотала…

— Совершенно верно, — соглашается Сергей Сергеевич. — Помню, помню, как же. Вы тогда…