Усмехаюсь. Что ж лишняя демонстрация силы не помешает.

— Не найдется ли у радушных хозяев ненужного орочьего доспеха?

Кирасу притаскивают мгновенно. Точно такая же насквозь проржавевшая железяка! Протыкаю ее пальцем и отдаю Роману.

— Нужны еще какие-то демонстрации?

Взгляд лепрекона скользит по нашей команде. Елка. Илюша. Эвкалипт… Роман бледнеет до нежно-лимонного цвета. Умный, все-таки мужик, не отнять! Через пару месяцев я с ним в шахматы играть не сяду!

— Забирай пленников, Егор, — говорит он. — Очень жаль, что так получилось, но делать нечего, — задумывается ненадолго и добавляет. — А может, наоборот, хорошо…

— Сейчас вас развяжут, — обращаюсь к пленникам, выгнанным из круга фургонов. — Каждый имеет право выбора. Либо идти своей дорогой, либо стать нашим другом. Насильно никого тащить не будем. Решайте.

Десять женщин. Четырнадцать детей. Не все при родителях. И два воина. Второй — эльф! Где ж он прятался, что даже Шарик не унюхал?

— Просто отпустишь, — спрашивает орангутанг. — Не убьешь?

— Да! И разрешу вместе с нами отойти от каравана. Впрочем, кто хочет — может остаться. Мы вам не враги!

Братья режут веревки.

Ну вот чего людям надо? Выбор охренительный. Остаться в рабстве, в одиночку пробираться неизвестно куда (большинству, наверняка, некуда) или войти в новую группу. Предлагают дружбу, защиту и прочие прелести мирного сосуществования. Молчат! Думают! А ведь найдутся идиоты, которые откажутся!

А кто решится первым? Правильно, ребенок! Орчонок лет семи. Нет, постарше, орки, они мелкие. Проталкивается вперед, таща за руку девчонку-ровесницу, осторожно подходит к нам и говорит Шарику:

— Мы тебе друзья!

— Имя? — спрашивает сержант.

— Марат. И Фарида.

— Коней юнгам!

Орчата взлетают в седло. Мальчишка тут же отбирает у Илюши веревку. Развязывает коников. На недоуменный взгляд людоеда бесстрашно смеется: «Не убегут». И заливистым свистом сбивает начавших разбредаться лошадей в кучу. Учитесь, бойцы, как надо с животными обращаться!

А тем временем пленников прорывает. Смотри-ка, а дураков не оказалось!

— Почему ты отпустил их, отец?

Старший каравана отвел глаза от скрывающейся вдали процессии и посмотрел на молодого красавца.

— Есть причины, сын. Во-первых, они очень сильны. Это не ала орков, и даже не гномий хирд.

— Не орки согласен. Но опасна только девочка, похожая на эльфа. Нейтрализовать ее первым залпом…

— И умереть, даже если попадем. Они сильнее, чем ты думаешь. И наиболее опасна не девочка.

Роман поднял музыкальный инструмент, отдаленно напоминающий фигуру женщины, пробежался рукой по струнам, вслушался в звучание. Другая рука обхватила гриф, с огромной скоростью переставляя пальцы на ладах.

— Победа возможна, но обойдется очень дорого. Нам. А Делу еще дороже.

— Почему?

— Подарки, — хмыкнул Роман.

Беганье по ладам замедлилось и приобрело осмысленность. Зазвучала мелодия. С каждой секундой звук становился уверенней, четче…

— Да, инструмент хорош, но…

— Не только инструмент. И шо-ко-лад — тоже. Я уже не говорю про новую игру.

— Новую? Разве это не мелкая правка шатранджа?

— Нет. Правка, в результате которой игра стала намного глубже и интересней — новая игра. Но дело не в ценности подарка. А в самом факте. Кто в этом мире отдает что-либо бесплатно? Не под прицелом стрел?

— Никто!

— А они по-да-ри-ли. Хотя могли этого не делать.

— Но двадцать пять человек!

Роман усмехнулся:

— Девочка не просто похожа на эльфа. Она эльф и есть.

— Верховой эльф? — удивился молодой.

— Угу. И верховые дроу. И людоед, гуляющий не один.

— И черный оборотень в компании с белым. Они разных рас, отец?

— Наконец-то дошло! И людей они забрали для пополнения команды. Женщин и детей. Они думают о будущем.

Старый лепрекон замолчал. Молодой сдвинул шляпу на лоб.

— Может, ты и прав отец. Мне надо еще многому научиться.

Роман вздохнул.

— Надо… А я прав. Есть еще один момент. Самое важное. Белый оборотень — не оборотень. Это разумный зверь. И самый опасный именно он. Почти.

— Что?! — красавчик аж подпрыгнул, — но это же невозможно?! И почему почти?

— Да, тебе еще предстоит многому учиться. Потому что есть еще Егор. Человек, который может всё.

— Значит так, девочки! Вас восемь. Мужиков пять! Делите, как хотите! Пять, я сказала, а не шесть! Кто сунется к Егору — получит стрелу вместо болта! Зажигательную! Всем понятно?

Вот такая я грубая и небабственная! А то знаю я их! Он мой!!! А свое защищать надо!

— В лесу родилась елочка, в лесу она росла.

Вот ведь, привязалась песенка! И с чего вдруг? Новым Годом и не пахнет! Вокруг пальмотополи одни, и тех мало — лесостепь. Температуры категорически не зимние. И даже не Земля ни разу! Но вот крутится с утра в голове и не отвязывается! Может, неделя пути так отражается? Или выкрутасы Кверта?

Странный здесь мир. Дроу режут фей без каких-либо предлогов и поводов. Те отвечают им полной взаимностью. Синие оборотни грызут черных, черные — белых, а белые — синих. Цверги дваргов, а дварги — цвергов. Те и другие — троллей. Орки разрывают кониками эльфов, получая в ответ стрелы в горло. И не в ответ — тоже. А для людоедов все вышеперечисленные — еда! Но стоит произнести три волшебных слова «я тебе друг», и…

Вот сидит людоед Илюша. Вокруг три дамы. Троллиха (или тролля?), цверга и дверга. Или цварга и дварга? Всё время путаю! Все трое похожи больше, чем наши близняшки! Чем вообще эти расы отличаются?! Вроде, кто-то из них под землей живет! И только! Но стоит ошибиться — обижаются! «Какая Аюша?! Я что, кротиха какая, что ли! Аиша меня зовут!!!». Ага! Аиша Аюшу кротихой обзывает, Аяша Аишу горной козлой кличет. Аюша Аяшу — тупой овцой. Гвалт постоянный и неимоверный! Почему они именно к Илюше льнут, понятно: дамы не мелкие. Но характеры! Жалко несчастного людоеда. Сожрут ведь! Или он не выдержит и ими подкрепится, несмотря на то, что всех троих Травой зовет. Говорит, безвкусные они. А дамы и пользуются! Жмутся к Илье, одновременно осыпая друг друга словами. Нехорошими и разными. Наконец, людоед не выдерживает: