На зиму свекор подвешивал виноград в специальном помещении: каждую гроздь на небольшом расстоянии друг от друга, чтобы проветривались. Зимой в этой комнате температура была одинаковая. Так хранили виноград и ели его до следующего урожая.

Дыни тоже сохраняли. Делали специальные сетки из камыша и туда клали дыни, каждую отдельно, и подвешивали.

В доме было десять комнат: прихожая огромная, четыре спальни, детская, три гостиных, кабинет с книгами. Еще большая кухня и коридор. Туалет, баня и гараж находились во дворе. Машина была «жигули». Все комнаты были застелены и завешаны коврами, мебель стояла румынская.

Я не успевала комнаты убирать, но по выходным свекровь мне помогала.

Однажды я все-таки набралась смелости и спросила у свекрови о ее жизни. Приготовила к ее приходу чай (у нас всегда принято перед едой пить зеленый чай, чтобы снять усталость). Сидим в огромной кухне за столом.

— Как, — спрашиваю, — у вас на работе, все хорошо?

— Все хорошо. Занимаюсь отчетом.

Любопытство меня мучило. Подала ей чай и говорю:

— Мама, расскажите о себе.

Она засмеялась:

— Тебе интересно?

— Конечно!

— Ну ладно. Только это длинная история.

И она стала рассказывать.

Мои мама и папа родом из России, из Ульяновской области. Мама до девяти лет не разговаривала. Однажды мамина старшая сестра выхватила из печки горящую лучину, поднесла к ее рту и говорит:

— А ну-ка, скажи: мама-папа!

Моя мама испугалась, закричала: «Мама! Папа!» — и спряталась под кровать. Сестра побежала к родителям сообщить, что девочка заговорила. После этого случая у нее появилась речь. Но мама закончила всего три класса.

Она выросла и вышла замуж за парня из своего села. Когда они поженились, их кто-то сглазил: они не могли жить друг с другом как муж и жена. Тогда они обратились к знахарю. Знахарь посоветовал им уехать из этого села. Так мои родители оказались в Узбекистане.

Папа работал гидромелиоратором: измерял уровень воды в Амударье и ее притоках, плавал по реке в лодке. Он тоже закончил три класса. Но его от работы послали потом на курсы. И так он дошел до начальника участка гидромелиорации. Вскоре папу перевели работать в Туркмению.

Первым у них родился мальчик, Борис. Однажды им пришлось ехать в песках на верблюдах. Была сильная жара. Мальчик заболел дизентерией и умер. На новом месте, в Туркмении, родилась я. Потом мои сестра и брат.

Когда началась война, папа ушел на фронт. Мама осталась одна с тремя детьми. Она устроилась на почту разносить телеграммы. Работать приходилось даже ночью. Было много извещений о смерти. Мама переживала за каждого погибшего.

Потом она перешла на другую работу — опрыскивала маленькие болота химикатами от малярийных комаров. И еще разносила больным хину — лекарство от малярии. Иногда она и меня брала с собой. Колхозники жили в шалашах. Там даже дверей не было.

Прокормить нас маме было очень трудно. Она собрала свои последние вещи: куски атласа, плюша, ситца, — пошла по аулам и выменяла все это на корову. Теперь у нас было молоко.

Первого сентября я пошла в школу. Из кусочков тканей мама сшила мне сумку в виде конверта. Учебников не хватало. Чтобы было на чем писать, мы ходили на склад макулатуры и там искали чистые листы в книгах. Иногда писали на газетах.

Однажды мама получила с фронта письмо. Сообщили, что отец ранен в ключицу и лежит в госпитале. Пулю не смогли извлечь. Отца отправили в тыл, в Челябинск, в летный полк. Там он прослужил до конца войны, а потом вернулся домой.

Вскоре его перевели в город Керки, на берегу Амударьи. Мама не работала, занималась хозяйством.

После окончания семилетней русской школы я и еще несколько девушек поехали на учебу в Ашхабад. Ехали на товарном поезде, поскольку пассажирских тогда у нас не было.

Когда закончила учебу, по распределению отправилась в город Ташауз. Там и познакомилась со своим будущим мужем, отцом Икрама…

Вот такие дела. А сейчас, Бибиш, давай-ка поедим плов. Остальное расскажу тебе в следующий раз.

Я и не заметила, как быстро время пролетело. Могла слушать ее бесконечно.

В воскресенье вечером, отдохнув, она продолжила свой рассказ.

Во времена моей молодости ни телевизоров, ни магнитофонов не было. Молодежь шла вечером в городской парк. Там была танцплощадка и летний кинотеатр.

Вот я с подружкой Ниной тоже ходила в парк. Она моя самая любимая подружка была, мы больше пятидесяти лет дружили.

Была весна, начало марта. Вишневые и абрикосовые деревья осыпаны белоснежными цветами, начинали цвести розовым цветом яблони и персики. Очень было красиво.

Сначала мы с Ниной хотели пойти в летний кинотеатр, но потом, услышав музыку с танцплощадки, побежали туда. Играл духовой оркестр. Мы от души танцевали: и вальс, и танго, и фокстрот.

Потом вдруг увидели ребят, которые жили с нами на одной улице. Они с кем-то ссорились. Мы подошли ближе, чтобы предотвратить драку. Уговорили их идти с нами домой.

Рядом со мной шел среднего роста парень. Я его раньше не встречала. У него было смуглое лицо и вьющиеся черные волосы. Шли молча. Вдруг он обратился ко мне:

— Вы здешняя? Раньше я вас не видел.

— Я из района, здесь недавно.

— Как вас зовут?

— Рая.

— А меня зовут Кадыр. Вы учитесь?

— Нет, уже закончила учебу. Теперь работаю.

Мы долго разговаривали. Я узнала, что он служит в Советской Армии, приехал в отпуск и завтра у него срок отпуска кончается.

Он от меня ни на шаг не отходил. Потом говорит, обращаясь на «ты»:

— Ты мне очень понравилась. Идем ко мне домой!

Я возмутилась и ответила: — «Нет!» Пришлось мне остаться ночевать у подружки, чтобы Кадыр не знал, где я живу. Возле ее дома сказала Кадыру «до свиданья» — и мы ушли. Он начал стучать в дверь, чтобы его пустили. Но мы не реагировали.

Утром рано мне нужно было идти на работу. Открываю дверь и вижу: у порога лежит Кадыр! Он сразу поднялся и говорит:

— Извини, пожалуйста, я просто не смог уйти, увидев твои синие глаза и русые косы. Мне захотелось все время быть рядом с тобой.

Он проводил меня до работы и ушел. После этого я долго его не видела.

Время шло, я работала, дома помогала маме по хозяйству. Однажды младшая сестра вернулась из парка и говорит:

— Послушай, Рая, там на танцах о тебе какой-то парень спрашивал.

— Кто же это? — удивилась я.

— Откуда мне знать!

— А какой он из себя?

— Он среднего роста, с кудрявыми волосами, очень даже симпатичный.

Я поняла, о ком идет речь, и подумала: «Значит, Кадыр вернулся из армии». На следующие выходные мы с подружками пошли в парк на танцы. Пришли, сели на скамейки. Заиграла музыка. Все пошли парами танцевать, а я осталась сидеть. Вдруг среди танцующих увидела знакомое лицо: Кадыр танцевал с какой-то девушкой. И тут наши глаза встретились. Он бросил девушку посреди площадки, подошел ко мне, взял меня за руки и пригласил танцевать.

С этого дня началась наша любовь.

Мы часто встречались, ходили с друзьями купаться, за город ездили. Кадыр был очень ревнивым. Если кто-то из парней подходил ко мне, ему это не нравилось. Иногда дело кончалось дракой. Из-за его вспыльчивости у нас тоже случались ссоры. Но я все терпела и все прощала, потому что сильно его любила.

И вот решили мы пожениться. Но мои родители были против. Они хотели, чтобы я вышла замуж за русского.

Моя любовь разгоралась с каждым днем, и я сама решила уйти к Кадыру. Как-то прямо с последнего свидания пошла к нему домой.

В семье Кадыра, кроме его матери и отца, жили его сводные братья и сестры.

Маму Кадыра звали Назира. Она была родом из Хивы. Отец ее был очень богатым человеком и выдал свою дочь замуж тоже в богатую семью. У нее родились дети — сын и дочь. В это время началось раскулачивание. Отца Назиры и ее мужа сослали в Сибирь, а все богатство отняли. Назира осталась одна с двумя детьми. Спустя время отец Назиры вернулся из ссылки и, не заезжая домой в Хиву, приехал прямо в Туркмению — боялся, что его опять схватят.