Два года отстраивали Черкасск, и в это время Азовцев сильно не задирали.

В 1689 году Василий Голицын снова засобирался на Крым. Ратным людям московским объявили о новом походе еще в сентябре 1688 года. Фрол Минаев с донской конницей вызывался к первым числам марта в новую крепость Богородицкую на речке Самаре. В Черкасск же направили из Москвы подьячего Часовникова, чтоб наблюдал, как донцы в море пойдут, а заодно калмыков склонял быстрее в поход выступать.

Чтобы до летней жары успеть к Перекопу, русские начали поход в феврале. Однако теперь помешали снега и великая стужа. К Перекопу Голицын подошел к середине мая. Но донцы в том походе участия не приняли.

К несчастью в ту весну разлив Дона оказался настолько велик, что в Черкасске снесло многие построенные на скорую руку дома и сами городские стены. Казаки втащили пушки на крыши уцелевших домов и так пережидали половодье. Фрола Минаева Войско при таком разорении в поход не отпустило.

Чуть позже, когда Дон более или менее вошел в берега, отправили казаки 1000 своих ребят с атаманом Зотом Камышниковым на 45 стругах в море. Флотилия пошла было правым берегом к Перекопу, но, достигнув Тонких Вод, верстах в 20 от Перекопа, казаки узнали, что русские уже повернули назад, ибо пресной воды на Перекопе оказалось всего три колодца. Не теряя времени, Камышников свернул на Темрюк и разграбил окрестности этого многострадального города.

В августе ободренные удачей казаки еще раз выходили в Азовское море, теперь уже с Тимофеем Долговым. Разорили они устье Кубани и перехватили два корабля, везших из Азова в Константинополь отслуживших янычар. Из 150 янычар казаки убили 70, остальных взяли в плен.

Новый мир русских с турками и татарами перекрыл казакам дорогу в море за зипунами. С азовцами казаки в декабре 1689 года заключили мир. Несколько лет они развлекались тем, что дрались с усилившимися калмыками, формальными союзниками Москвы. Но Москва этих драк не запрещала, ибо калмыки при случае набегали на русские окраинные земли и воровали людей.

Хитрые азовцы на казаков не нападали, но на украинные русские городки набеги продолжали. В 1690-м тысячу пленных из-под Тора угнали. Правда, сам азовский бей получил тяжелую рану в руку, и ту руку ему в Азове потом отрезали.

Азовский бей после этого не успокоился и стал готовиться к походу на Черкасск. Всю зиму шли тайные сношения Азовцев с русскими раскольниками, ногайцами, черкесами и калмыками.

Донцы о том проведали, на калмыков в Москву пожаловались, а с азовцами мир разорвали ив 1691 году дважды в море выходили.

В 1692 году последовали два новых морских похода, в первый раз на 76 стругах, во второй — на 15. Азовцы в отместку подговорили калмыков и в октябре того же года угнали казачий табун в 200 лошадей.

Эта удача подстегнула их на новый набег. Но второй раз не получилось. Собралось их 500 человек с известным наездником Кубек-агой, и отхватили они донской табун на речке Василев. Табун большой — полторы тысячи голов.

Фрол Минаев поднял по тревоге тысячу казаков, часть отрядил к Аксаю, на переправах засесть, а с остальными кинулся преследовать. На переправе похитителей накрыли и три дня гоняли и ловили по окрестным болотам. Табун свой отбили и чужих лошадей под седлами взяли 300 голов. Азовцев взяли живых 60 человек, а Кубек-ага с перебитой рукой еле в Азов ушел.

После такого разгрома азовцы весь 1693 год сидели смирно. Зато в 1694-м они доходили до Тамбовского уезда и захватили 8 хоперских казаков, насилу хоперцы своих отбили.

Донцы же в этот год выходили в 60 стругах в море. Но окрестности Темрюка были давно разграблены, и казаки без добычи вернулись. Азовцы их в устье Дона встретили на 30 кораблях, посадили на те корабли весь азовский гарнизон. Казаки решились на прорыв и даже один турецкий корабль отбили, но, потеряв убитыми человек 20, отошли и укрылись в устье Миуса. Отсюда, затопив суда, они степью вернулись в Черкасск. Азовцы за каждым их шагом следили, суда со дна Миуса подняли и пожгли.

В тот же год донцы еще раз вышли в море на 17 стругах и вместе с запорожцами разбили и выжгли Чонгарский городок.

После неудачных Крымских походов Россия воевать не хотела, но Римский император настаивал, склонял молодого царя Петра к союзу против турок и татар. Но до 1694 года Петр действовал с оглядкой на мать родную, женщину властную, отвечал уклончиво. Однако в 1694 году царица Наталья Кирилловна померла, и юный государь почувствовал себя свободнее.

Сподвижники молодого царя спланировали кампанию профессионально. Решили выйти в устье Днепра и устье Дона, закрепиться там и взять тем самым Крым в клещи. А поскольку татары и турки уже «привыкли», что русские ходят на Крым одной и той же дорогой, решили молодой царь и русские военачальники направить все старое войско хоженой дорогой в низовья Днепра, а с лучшими отборными силами внезапно нагрянуть под Азов.

20 января 1695 года по старому обычаю с постельного крыльца объявлено было стольникам стряпчим, дворянам московским и иным воинским людям, чтоб они со своими дружинами собирались к Белгороду и Севску к боярину Борису Петровичу Шерметеву для промысла над крымским ханом.

Предстояло им выступать на Днепр, где в самом низу на Днепровском лимане стоял древний Очаков, а выше его знаменитый визирь Кёпрели соорудил целую систему укреплений. На днепровском острове Таган выше Ингульца поставил он замок того же названия (назывался он еще «Соколиный замок»). По обеим сторонам замка, на правом и на левом берегу Днепра, построили турки крепкие паланки — Казикермен и Арслан-Ордек. С паланок в замок перебросили толстые железные цепи и перекрыли реку. А подступы к этому барьеру через Днепр прикрывали паланки Шагин-керман, Нустрет-керман, Мубарет-керман и Шах-керман.

И как только появилась первая трава, годная для подножного корма, поднялись собранные московские ратные люди старого устройства, тысяч 120, объединились с верными малороссийскими казаками, и пошла эта Белгородская армия всей своей махиной вниз по Днепру. Всё по плану, всё, как договаривались, как турки и татары ожидали.

Войска нового устройства, полки Преображенский, Семеновский, Бутырский и Лефортов, московские стрельцы, городовые солдаты, люди комнатные и царедворцы, все лучшие силы в 31 тысячу человек собирались выступать под Азов.

Войска эти разделили на три дивизии и поручили трем генералам — Автамону Михайловичу Головину, Францу Яковлевичу Лефорту и Петру Ивановичу Гордону. Единого главнокомандующего не было, в случае чего генералы собирали консилиум, но решения их исполнялись лишь после утверждения «бомбардира Преображенского полка Петра Алексеева».

6 февраля на Пушечном дворе спланировали поход на Азов. Дивизиям Головина и Лефорта с осадною артиллерией и военным снаряжением предстояло идти на судах Москвою-рекою, Окою и Волгою до Царицына, а оттуда пешком до городка Паншина на Дону. Городок Паншин назначался так же главной базой снабжения армии. От Паншина указанные две дивизии опять должны были сесть на суда и выдвигаться Доном к Азову. Дивизия Гордона назначалась в авангард. Ей предстояло собраться в Воронеже, спуститься Доном к Черкасскому городку, соединиться с донскими казаками и обложить со всех сторон Азов, чтоб до прихода главной армии турки городу никакой помощи оказать не могли. 11 февраля в Преображенском был объявлен поход.

Для заготовки продовольствия выделили подрядчикам 33 тысячи рублей, и подрядчики, гости московские Воронин, Горезин и Ушаков, должны были к маю завести в Паншин хлеб, а кроме хлеба 15 тысяч ведер сбитню, 45 тысяч ведер уксусу, 45 тысяч ведер вина, 20 тысяч осетров соленых, 10 тысяч пудов ветчины, 2 тысячи пудов ветчинного сала, 2 с половиной тысячи пудов коровьего масла, 10 тысяч щук и судаков, 10 тысяч лещей, 8 тысяч пудов соли. Чтобы все это хранить, послали донцам грамоту строить ледники и льдом набивать.