Карл поступил в высшей степени глупо, отпустив их. Но ведь и до этого он совершал ошибку за ошибкой. Без видимых причин он расстался с двумя женами, а отослав Дезидерату, посеял семена раздора, смертельной вражды и ненависти между франками и заносчивыми ломбардцами. Он посягнул на наследство брата и его детей. Своими действиями он восстановил против себя кузена Тассилона, который был женат на сестре Дезидераты. Более того, Лиутберга оказывала сильное влияние на слабохарактерного герцога Баварского.

Да, его дядька Бернард сказал ему чистую правду, его поступки — развод с Дезидератой, а до этого принесение присяги королеве — выставили франков на посмешище.

Хроники правления Карла впоследствии будут искать причину его столь грубого и непонятного поведения. В них Химильтруду назовут любовницей Карла, а развод с Дезидератой объяснят слабостью и болезненностью королевы и тем, что она была бесплодна, что не соответствует истине, потому что Дезидерата умерла в родах, вскоре после возвращения в отчий дом.

Но, рассуждая здраво, Карл мог прийти к другому осмыслению проблемы. Его гнев можно объяснить тем, что он понял, что ошибся, следуя советам матери. Младший брат, Карломан, оказался более смекалист. Самые мудрые советники были на его стороне. И все же Карл, несмотря на ошибки, взял верх в Корбени. Своим внезапным появлением он расстроил планы заговорщиков.

Удивительно было и то, что он доверил Фулроду решать собственную судьбу. Многие члены собрания говорили после, что Карл буквально очаровал их этим поступком.

Да, у него был дар завоевывать друзей. А его прирожденное упрямство постепенно переросло в несгибаемую волю. Вскоре он вновь заставит присягать на верность собственный народ. Только теперь и люди Карломана — все мужчины старше двенадцати — будут давать клятву верности.

Это было что-то неслыханное — ни до него, ни на много веков вперед. Конечно, юноши и девушки в двенадцать лет считались достаточно зрелыми, чтобы работать, воевать, иметь детей, и, по правде говоря, уже прожили половину отпущенной им жизни. Но до Карла только высшие сословия приносили клятву верности королю. Носатый Арнульфинг призвал всех становиться верноподданными ему одному. Если кто-либо отказывался давать клятву, последствия не заставляли себя долго ждать.

Но все это еще будет. Все это еще впереди. А пока франки стояли на пороге большой войны и кричали:

— Да здравствует король! Да здравствует Карл!