— А остальное? — спросила она, смеясь.

— Остальное?

— Глину, — сказала она. Фаллос из необожжённой глины раскрошился от погодных условий, но Сабан собрал всё, что смог среди прогнившей соломы и отдал ей. Она скривилась от грязных кусочков глины, но нашла один фрагмент, который был чище остальных, и потянулась кверху дать его Сабану.

— Проглоти его, — приказала она.

— Проглотить его?

— Да, — настаивала она, и рассмеялась над выражением его лица, когда он попытался протолкнуть кусок в горло.

— Зачем мне это делать? — спросил её Сабан, но она только смеялась, но внезапно смех стих, потому что из-за угла хижины показался Джегар.

Джегар был теперь лучшим охотником племени. Он надолго уходил в лес, будучи вожаком группы молодых мужчин, которые возвращались с тушами и бивнями. Некоторые в племени считали, что Джегар должен наследовать Хенгаллу, так как было очевидно, что боги милостивы к нему, но если Джегар и разделял это мнение, он не показывал виду. Вместо этого он был очень почтителен к Хенгаллу и заботился о том, чтобы вождю были предложены лучшие куски мяса из своей добычи, а Хенгалл в свою очередь очень осторожно вёл себя с человеком, который когда-то был близким другом Ленгара.

Джегар жадно смотрел на Дирэввин. Подобно остальным мужчинам племени его удерживал череп на её крыше, но он не мог скрыть ни желания её, ни ревности к Сабану. В будущем году, когда у Сабана будут испытания на зрелость, он будет охотиться в глубоком лесу, и всё племя знало, что Джегар и его псы встанут на пути Сабана. А если Сабан проиграет, он не сможет жениться.

Джегар усмехнулся над Дирэввин, которая прижала к груди череп и сплюнула. Джегар засмеялся, потом коснулся языком к лезвию своего копья и направил его на Сабана.

— В следующем году, малыш, — сказал он, — мы встретимся в лесу. Ты, я, мои друзья и мои собаки.

— Тебе нужны друзья и собаки, чтобы побить меня? — спросил Сабан. Дирэввин наблюдала за ним, и её взгляд сделал его безрассудным.

— Расскажи мне о следующем годе, Джегар, — сказал он. Он знал, что это опасная глупость дразнить Джегара, но он испугался, что Дирэввин станет презирать его, если он смиренно позволит Джегару запугивать себя. — Что ты сделаешь, если поймаешь меня в лесу?

— Отлуплю тебя, малыш, — сказал Джегар.

— Силы не хватит, — сказал Сабан и поднял длинный ясеневый шест, который использовался для измерения длины заменяемых стропил. Он был выше Джегара, и также он знал, что Джегар не осмелится убить его в селении, где много свидетелей, однако он рисковал быть сильно избитым. — Ты не сможешь отлупить и котёнка, — добавил он презрительно.

— Возвращайся к работе, малыш, — сказал Джегар, но Сабан резко от плеча взмахнул перед ним шестом, заставив невысокого мужчину отступить назад. Сабан хлестнул снова, и неуклюжее оружие просвистело возле лица Джегара. На этот раз охотник зарычал и поднял своё копье.

— Осторожно, — сказал он.

— Почему я должен быть осторожным с тобой? — спросил Сабан. Страх и приятное возбуждение боролись в нём. Он понимал, что это глупо, но присутствие Дирэввин подстёгивало его, а собственная гордость не могла позволить сдаться.

— Ты хвастун, Джегар, — сказал он, замахиваясь шестом, — и я отлуплю тебя.

— Ах ты, щенок! — сказал Джегар и побежал на Сабана, но Сабан предполагал, что Джегар сделает это, и он опустил вершину шеста в ноги Джегара. Затем он повернул шест, поставив Джегару подножку, и когда тот упал, Сабан запрыгнул на него и заколотил кулаками по голове врага. Он сделал два сильных удара, прежде чем Джегару удалось вывернуться и ответить. Джегар не мог использовать своё копьё, потому что на нём был Сабан, поэтому он постарался сначала кулаком отбросить мальчика, затем расцарапать пальцами его глаза. Сабан укусил за один из пальцев и почувствовал вкус крови, но затем чьи-то руки схватили его и оттащили от Джегара. Другие руки оттащили в сторону Джегара.

Это был Галет, кто оттянул Сабана в сторону.

— Ты глупец! — сказал Галет. — Ты хочешь умереть?

— Я побеждал его!

— Он взрослый! А ты ребёнок! Ты хочешь дурной славы? — Галет оттолкнул Сабана прочь, затем повернулся к Джегару. — Оставь его в покое! — приказал он. — Твой шанс наступит в следующем году.

— Он напал на меня! — сказал Джегар. Рука кровоточила в том месте, где Сабан укусил его. Он высосал кровь и поднял своё копьё. В его глазах была ярость, он понимал, что был унижен.

— Мальчик, который нападет на мужчину, должен быть наказан, — настаивал он.

— Никто ни на кого не нападал, — сказал Галет. Он был гигантом, а его гнев был устрашающим. — Ничего здесь не произошло. Ты слышишь меня? Ничего не произошло!

— Ничего! — он отодвинул Джегара назад. Затем повернулся к Дирэввин, которая наблюдала за стычкой широко раскрытыми глазами. — Займись своей работой, девочка! — приказал он, а потом подтолкнул Сабана к крыше. — И тебе есть чем заняться, так делай это!

Хенгалл довольно рассмеялся, когда услышал о столкновении.

— Он, правда, победил? — спросил он Галета.

— Он долго не продержался бы, — сказал Галет, — но тем не менее, он выигрывал.

— Он хороший парень, — в голосе Хенгалла слышалось одобрение. — Хороший парень!

— Но Джегар постарается помешать ему пройти испытания, — предостерег Галет.

Хенгалл отмахнулся от опасений своего младшего брата.

— Если Сабан должен стать вождём, — сказал он, — он должен уметь справляться с такими, как Джегар.

Он снова с удовольствием рассмеялся, удовлетворённый тем, что Сабан выказал такую отвагу.

— Ты присмотришь за мальчиком зимой? — попросил он. — Он не заслуживает удара в спину.

— Я присмотрю за ним, — мрачно пообещал Галет.

Зима была очень суровой. Единственными хорошими новостями этого холодного времени было то, что воины Каталло прекратили свои набеги на землю Хенгалла. Мир, который должен был быть скреплён женитьбой Сабана, поддерживался, хотя некоторые считали, что Каталло просто ждёт смерти Хенгалла, чтобы захватить Рэтэррин, как они захватили Мэдэн. Другие считали, что только погода удерживает людей Китала дома, потому что выпало много снега, и река замёрзла так, что женщины вынуждены были постоянно пробивать лёд, чтобы каждый день носить воду. Были дни, когда снег на холмах сдувало с невысоких холмов словно дым, когда казалось, что костры не греют, и когда скованные льдом хижины казались вжавшимися в бело-серую землю, не дававшую ни жизни, ни надежды на тепло. Самые слабые в племени, старые, маленькие, больные и раненные, умерли. Было голодно, но воины племени охотились в лесах. Никто не соперничал с Джегаром и его отрядом, которые каждый день возвращались с охоты с добычей. Туши разделывались за границей поселения, кишки парили на холодном воздухе и собаки племени бродили вокруг в надежде поживиться. Охотники отдавали черепа оленей женщинам, которые отделяли рога от кости, подолгу держа черепа в жарком племени своих очагов. Много работы должно было быть сделано весной в Старом Храме, и племени нужно было множество лопаток из оленьих рогов, чтобы копать ямы для новых камней, которые должны были быть доставлены из Каталло.

Казалось, зима никогда не кончится. Возле реки видели волков, но Гилан заверил всех, что всё будет хорошо, когда построят новый храм. «Эта зима последняя из наших несчастий и неудач, — говорил главный жрец. — Новый храм изменит судьбу Рэтэррина. Снова вернутся и жизнь, и любовь, и тепло, и счастье, — уверял Гилан, — и всё будет хорошо».

Камабан отправился в Каталло учиться. Он провёл в одиночестве много лет, добывая скудные средства к существованию за границами Рэтэррина, и все эти годы он прислушивался к голосам в своей голове, и задумывался над тем, что они говорили ему. Теперь он хотел сопоставить свои знания с главной мудростью, а никого не было мудрее Санны, колдуньи из Каталло, и поэтому он слушал.

Вначале, говорила Санна, Слаол и Лаханна были любовниками. Они кружились в мире в нескончаемом танце, были близки друг с другом, но потом Слаол увидел Гарланну, богиню земли, которая была дочерью Лаханны, влюбился в неё и отказался от Лаханны.