– И что же там еще про меня написано? – спросила она смущенно.

– К сожалению, очень мало, я бы хотела знать о тебе намного больше. У меня никогда не было сестры.

– Ваше вы… – начала было Айрин, Ксения тут же нахмурилась, но так непосредственно и забавно, что смущение Айрин прошло. – Ксения, – поправилась она, и это было так непривычно, что ей пришлось повторить: – Ксения, я сестра королю только по крови, но на деле…

– Ни слова больше, – глаза принцессы сверкнули, – эти мужчины слишком много о себе думают. Мы, женщины, должны относиться ко всему проще. Я хочу, чтобы ты стала мне сестрой. Если, конечно, ты не возражаешь. А ты ведь не возражаешь?

Ну как тут устоять, когда законная дочь короля, настоящая принцесса и будущая королева сама отметает все условности и барьеры? Айрин и не устояла.

– Я буду только рада.

– Как славно. А теперь рассказывай, сестренка: что там у тебя происходит и в какую такую историю ввязал тебя мой будущий супруг?

Айрин начала рассказывать, поначалу скованно и стесняясь. Но постепенно она растаяла от искреннего сочувствия, с каким Ксения ее слушала, и раскрепостилась. Неожиданно для самой себя она рассказала ей все: начиная с ухаживаний Надаля и заканчивая вчерашним разговором с Гартом, умолчав только о некоторых особенностях личной жизни. Часы пролетели как минуты, никто не осмелился их беспокоить и мешать этой невольной исповеди. Когда Айрин закончила, Ксения глубоко вздохнула и внезапно крепко ее обняла.

– Они еще смеют тебя обвинять, – сказала она с чувством. – Если бы я узнала, что люди, которых я всю жизнь считала родителями, таковыми на самом деле не являются, я бы умерла от разрыва сердца.

Это прозвучало так искренне и так созвучно с тем, что все это время мучило Айрин, что она не удержалась и расплакалась, совсем как тогда, во время разговора с братом. Хорошо, что в отличие от Георга Ксения не растерялась и поступила не только естественно, но и единственно верно. Она еще крепче обняла попытавшуюся было отстраниться Айрин и разразилась проклятиями, обвиняя всех и вся. Айрин почувствовала, что обрела не просто верную подругу, но и сильного соратника, готового сражаться с ней рядом со всеми ее невзгодами. Это неожиданным образом придало сил и ей самой. Она смогла наконец отстраниться и даже улыбнуться сквозь слезы.

– Ты такая замечательная!

– Расскажи это своему брату, – рассмеялась принцесса. – Если ты поторопишься, то успеешь до того, как я оторву ему голову за все то, что он с тобой сделал.

– Он не виноват, – запротестовала Айрин. – Это отсюда все кажется несправедливым, когда же ты окажешься в Эрандале, ты почувствуешь, что у него не было другого выхода. Его столько раз хотели убить, что осторожность стала его второй привычкой.

Ксения неожиданно прекратила смеяться и закусила губу, вид у нее стал жалобный.

– Если честно, – сказала она с придыханием, – я тоже должна тебе кое в чем признаться. Я очень боюсь.

– Наемных убийц?

– Нет же, глупая, их-то как раз я и не боюсь. Меня страшит другое.

– Что? Что тебя страшит? – Айрин забыла про свою первоначальную скованность, ей стало очень интересно, что же может быть страшнее наемных убийц.

Ксения сделала круглые глаза, украдкой огляделась и, наклонившись, прошептала ей на ушко:

– Брачная ночь.

Айрин ошеломленно на нее уставилась:

– И только?

– А ты разве не боялась? – парировала Ксения.

– Боялась, – призналась Айрин.

– Ну и что? – Лицо Ксении раскраснелось. – Рассказывай, как это было? Стоило ли бояться? А то мне не у кого и спросить, ни сестры, ни матери. Давай же, не тяни.

– Это было… – Айрин запнулась, но солгать не посмела. – Это было никак.

– То есть ты хочешь сказать, что ничего не почувствовала?

– Я хочу сказать, что ничего и не было.

– Не понимаю, – пожала плечами Ксения. – Брачная ночь была, и… ничего не было?

Айрин вздохнула, отчего-то почувствовав себя чуть ли не виноватой.

– Расскажи, – выдохнула Ксения.

Айрин снова не смогла перед ней устоять. Они склонились головами, как заговорщики, и Айрин начала рассказывать:

– Я была как во сне. Эта ужасная свадьба, все эти люди, пьяные, грубые… Представляешь, они ввалились в нашу спальню и приготовились смотреть на это… ну ты понимаешь, на ЭТО.

Ксения зябко передернулась:

– Какой ужас! Я бы умерла на месте.

– Сейчас мне тоже так кажется, но тогда мне было почти все равно. Я ничего не чувствовала, так устала и отупела. А он…

– Кто? – не поняла Ксения.

– Ну… ОН…

– А-а, ОН. То есть ОН.

– Да, ОН. В общем, он разозлился и всех выгнал, кажется, там даже была драка.

– Как романтично…

Айрин нервно рассмеялась:

– Мне тогда так не показалось. Вначале я была рада, что они все ушли. Но потом испугалась. Мы остались одни, и он сел рядом, совсем рядом. А я даже не могу представить его в роли… ну… ты понимаешь.

– Да, да, продолжай.

– А с другой стороны, он мой муж, и… я решила не противиться. Будь что будет. А он приблизил свое лицо так, что я почувствовала его дыхание. Потом он меня поцеловал.

Ксения не удержала глубокого вздоха:

– И что же дальше?

– А дальше я так испугалась, что пришла в ярость. Я страшно разозлилась, но не так, чтобы там кричать и бить посуду, это была спокойная, холодная злость. Когда ты спокойна, но тебя переполняет ярость и становится так холодно, что внутри все замерзает.

– Как это мне знакомо. А на кого ты разозлилась, на него?

Айрин посмотрела на нее и удивленно проговорила:

– Ты знаешь, нет. Но поняла я это, кажется, только сейчас. Я злилась на всех. А он не виноват, но… он был так близко и я так испугалась, что вся моя злость направилась на него.

– И что он сделал?

– Если честно, я не поняла. То ли обиделся, то ли еще что. Он взял одеяло и лег на пол. Так мы и проспали всю ночь отдельно, я на кровати, а он на полу. А утром он порезал руку, чтобы кровь запачкала простыню, и вывесил ее за окно. И все подумали… а ведь на самом деле ничего-то и не было. С тех пор так и повелось: в одной спальне, но по раздельности. Глупо, да?

Айрин посмотрела принцессе в глаза и вздрогнула от удивления. Лицо Ксении пылало восторгом.

– Никакой роман с этим не сравнится, – сказала она тихо и восхищенно. – Какая красивая история.

– Ты думаешь? – робко спросила Айрин.

– Да. Я не представляла, что любовь может быть так причудлива и замысловата… Подожди, ты говорила, что он тебе признался.

– Признался, но не тогда, а позже, и… О боже! – выдохнула Айрин, обхватив пылающее лицо ладонями. – Я ему такого наговорила… И о чем я только все это время думала?

– Что ты имеешь в виду? – жадно спросила Ксения.

– Я не любила его, – растерянно отозвалась Айрин, – но ведь всегда уважала. Как я могла быть такой жестокой? Это же несправедливо. Можно было… да много чего можно было, но ведь не так же. Теперь я понимаю, о чем говорили Ральдина и Гарт. – Она посмотрела на Ксению, и губы ее задрожали: – Мне стыдно…

– Не надо, не плачь. – Ксения снова неуловимо изменилась: только что она с волнением внимала каждому слову, словно девчонка, но хватило мгновения, чтобы голос ее налился силой и уверенностью. – Что бы ни случилось, ты не сделала ничего непоправимого, сестренка. Поэтому не впадай в панику.

Ее тон и это столь буднично произнесенное обращение «сестренка» приободрили Айрин.

– Ты права, я сегодня же пойду к нему и извинюсь. Еще не поздно все исправить.

Айрин вскочила на ноги, разговор по душам словно снял пелену, закрывавшую ее глаза и дурманившую голову. Ей хотелось действовать, и действовать немедленно. Но Ксения схватила ее за руки и силой усадила обратно.

– Подожди, все не так просто. Сначала подумай, а то снова наломаешь дров.

– Ты права, – выдохнула Айрин. – Но… чего же тут думать?

– А того, что он тебя любит и может все понять неправильно. Он может решить, что ты его тоже любишь. А ты его любишь?