И вот они разложены перед ним на сундуке перед узким окном, в тускнеющем свете уходящего дня. Уррий оглядел свои мечи внимательно и сходил в покои отца, чтобы еще раз осмотреть коллекцию мечей рода Сидмортов — легендарное оружие легендарных предков. Лишь меча Алана Сидморта и, как выяснилось, алголианского бога Алвисида, не было на стенах графа Маридунского.

Уррий медленно обошел стены роскошной приемной отца, разглядывая каждый предмет, затем взял парадный меч сэра Сегварида Сидморта. Разве мог знать Уррий, что вчера этот клинок пронзил плоть его возлюбленной — Лореллы. И чуть не послужил орудием возмездия против его любовницы — Сарлузы!

Уррий вернулся в свою комнату и положил принесенный меч в один ряд с остальными (шар пришлось убрать с сундука и разместить в углу). Что ж, Уррию поистине есть чем гордиться — его мечи не уступают мечу предка даже по виду, более того — превосходят. А о боевых качествах и говорить не приходится.

Уррий взял в руку клинок молодого иноверца. Это сабля из дамасской стали, как объяснил ему опытный сэр Бан — обычно похожими сражаются в дальних южных странах, где поклоняются Аллаху и посланнице его Моонлав. Сабля удобно лежит в руке, эфес плавно переходит в клинок, на клинке две полоски из цифр — нулей и единиц. Юноша взмахнул саблей — она со свистом рассекла воздух комнаты. Этот клинок хорош в конном бою, когда уже сломаны все копья, или при атаке на пеших — взмахнул, и голова противника покатилась по земле. Уррий отложил саблю и взял клинок алголианина — длинный, широкий, прославленный булат. Он хорош в одиночном бою, когда в левой руке второй клинок, либо легкий щит. И, наконец, Гурондоль — его меч, волшебный меч. Человеческие руки не в силах сотворить такое чудо даже за тысячи лет напряженной работы. Гурондоль был длинным, более ярда, но необыкновенно легкий. Уррий попробовал управляться им и был удовлетворен. Этот меч — всем мечам меч, надо будет потом сравнить его с Экскалибурном, когда Эмрис вернется.

Да! Завтра с утра он же едет к озеру Трех Дев искать пропавших друзей!

Уррий положил Гурондоль на сундук. Пора подумать об оруженосце — ведь он уже рыцарь!

— Уррий! — услышал он голос Сарлузы и обернулся.

Он не знал, как быть в этой ситуации. Но он должен что-то решить, в жизни его подобные мгновения, наверняка будут еще. Сарлуза… Лишь мимолетный эпизод, глоток воды из придорожного колодца на дальнем пути… Боковое ответвление, кончающееся тупиком, до которого совсем не обязательно доходить, чтобы убедиться в том, что путь не ведет никуда. Но в то же время… Она ведь любит его! Он ей нужен — больно рубить по живому. Он оглядел ее с ног до головы — красивая. Но не красивее многих. Но ведь он выбрал ее из многих! Уррий вдруг удивился, он искренне считал, что забудет Сарлузу напрочь, если не увидит ее несколько десятков дней. Сейчас понял — нет, не забудет. Что-то очень важное в его душе связано с этой простой с виду служанкой. И ему сейчас безумно трудно прогнать ее прочь. И ему не хочется — вот что самое странное и самое страшное — прогонять ее прочь! Но надо решаться. Обладать сейчас Сарлузой, перед тем, как придет его невеста… Может, какой-либо рыцарь и позволил бы себе это, но Уррий считал подобный поступок бесчестным. Хотя ему хотелось вновь насладиться этим привлекательным, так страстно отвечающим на ласку, великолепным телом.

Уррий сел на кровать. Он понял, что любит свою первую в жизни женщину. Любит не только ее плоть, но и всю ее — взгляд, то насмешливый, то страстно-томный, то глубокий и странный; любит ее голос, с едва заметной грубинкой; любит плавные, несколько замедленные, а временами порывисто-угловатые движения; любит ее преданность, терпеливое ожидание его… Любит ее всю — непонятно за что, но разве когда-нибудь чувство поддавалось пониманию?!

Но и Лореллу он тоже любит. Разве такое возможно? Оказывается — возможно. Но любит их он по разному.

— Сарлуза, я женюсь на другой, — честно сказал Уррий, глядя ей в глаза. — Я — рыцарь, у меня своя жизнь. То, что произошло между нами было ошибкой. — Слова необычайно трудно давались ему, он чувствовал себя последним негодяем. Он предпочел бы объясниться с тремя вооруженными варлаками, чем с этой беззащитной девушкой, доверившей ему самое святое — свою честь!

Уррий не знал, как поведет себя Сарлуза после его слов, он не думал об этом. Но если бы она гневно обозвала его, развернулась и гордо бы покинула его комнату, он бы не удивился — так, наверное, должно было быть.

Но она бросилась на пол перед ним, схватила его колени, уткнулась лицом ему в ноги. Рыдания сотрясали ее тело.

Уррию хотелось оказаться сейчас где угодно, хоть в кипящих котлах ада, только бы прекратить эту сцену.

— Уррий, я люблю тебя, Уррий! Я не смогу жить без тебя! — Сарлуза говорила правду, она не представляла, что может лишиться такого счастья, как этот ненасытный и такой ласковый юноша, доводящий ее до умоисступления. — Я ни на что не претендую, Уррий! Я — всего лишь служанка, не более. Я — лишь игрушка для тебя! Пусть, я счастлива этим! Мне большего не надо… Только не прогоняй меня! Пусть редко, раз в год, ты будешь пользоваться моим телом — я буду ждать этого дня, как величайшего праздника! — она говорила быстро, не позволяя Уррию вставить хоть слово. — Жена никогда не насытит мужа полностью, ему всегда нужен кто-то еще. Я знаю, поверь мне! Так пусть у тебя будет этот кто-то будет не кто-то, а я! Я люблю тебя, Уррий, можешь делать со мной все, что хочешь! Только не гони!

Сарлуза вдруг подумала, что если бы Уррий захотел сделать с ней то же, что сегодня Гудсберри, она бы согласилась. От Уррия она готова была принять что угодно. С радостью. Она лихорадочно обнажила мужскую гордость Уррия и стала покрывать горячими поцелуями.

— Не гони меня, Уррий! Я люблю тебя!

Уррий не понимал, почему он это делает — он же ведь ждет Лореллу, но, наверное, чтобы поскорее прекратить рыдания Сарлузы, он обнял ее, поставил на ноги, затем повалил на кровать и овладел ее, яростно теребя столь отзывчивая к ласке тугую полную грудь.

Стон наслаждения вырвался у них одновременно.

Уррий сел на кровати у нее в ногах, оправил на себе одежду, которую в спешке не снял. Ноги ее были широко раздвинуты, юбка задрана на живот, рубашка спущена, обнажив грушевидные груди. Глаза ее были закрыты, грудь колыхалась от прерывистого дыхания, с губ срывались стоны. За окном смеркалось. Уррий отвел взгляд от Сарлузы.

— Я люблю тебя, — с трудом восстанавливая дыхание, сказал Уррий. — Я не знаю, как мне быть и что делать. Я люблю еще одну девушку, она совсем не похожа на тебя. Она другая.

«Конечно, другая! — подумала Сарлуза. — Там смотреть-то не на что! Чем она его приворожила?!»

— Мне с ней хорошо и без этого! — Уррий кивнул на широко раздвинутые ноги служанки. — Я женюсь на ней… Но я действительно люблю тебя. Ты мне тоже нужна. Я не знаю, как мне быть… Но сейчас, прошу тебя, уходи! Оставь меня одного!

Сарлуза встала и как-то деловито оправила на себе одежду, внешне она была совершенно спокойна.

Она обернулась в дверях и послала ему воздушный поцелуй:

— Я буду ждать, когда ты позовешь меня. Ты ведь позовешь?

Уррий мрачно кивнул, думая о своем.

«Все! Ты — мой! — ликующе подумала Сарлуза. — Это — победа! А теперь пусть приходит дрянь болотная, убедишься, что кроме меня у тебя никого нет!». Сарлуза догадалась, что Уррий ждет Лореллу и пожалела, что ей не удастся самой увидеть как действует заклятие. Завтра, у нее не будет соперницы!

Теперь можно было расслабиться и, наконец, выспаться. Но пора заняться вплотную плененными в подземелье друзьями Уррия. В разговорах на кухне она узнала, что сенешаль замка отправляет завтра отряд во главе с Уррием к озеру Трех Дев на их поиски. Все считают, что Эмрис с Ламораком отправились именно туда. Что ж, это прекрасный выход: она вложит в троих пленников воспоминания, как они ездили к легендарному мечу.

Несмотря на поздний час, она сейчас отправиться в деревню, там, у родного дядюшки, она узнает подробности об этом озере и с утра пораньше пойдет в пещеру, выпускать пленников. Они вернутся как раз к отъезду Уррия и расскажут ему, как ездили смотреть на Экскалибурн — о ней, Сарлузе, и о ее пещере они даже не вспомнят. Сарлуза сотрет из их памяти каждую деталь их пребывания в подземелье. Теперь, когда она обладает Формулой Абсолютного Совершенства, это ей не составит особого труда.