От его хриплых угроз по спине капитана бежали мурашки, и он покрывался от страха липким потом. И лишь взглянув на кандалы своего пленника, успокаивался и цедил сквозь зубы:
— Сказано довольно смело для кандидата в покойники. Жаль, что дон Луис не разрешил мне забить тебя до смерти. Но если ты будешь продолжать упорствовать, он изменит свое решение.
Кейду были безразличны слова капитана. Он решил держаться до конца и умереть, не раскрыв тайну Лоры. Ее образ постоянно возникал перед его мысленным взором. Она представала перед ним то скачущей верхом на жеребце, то лежащей в постели с разметавшимися по подушке золотистыми волосами, то стоявшей в кабинете алькальда со странным блуждающим взглядом. Придет ли она посмотреть на его казнь? Захочет ли удостовериться, что он унес ее секрет в могилу?
Кейд решил, что она скорее всего придет на место экзекуции. Но мысль о ее предательстве, как ни удивительно, лишь придавала ему сил. Он представлял себе Лору на скамейке в беседке и мысленно ее душил, сдавливая пальцами нежную шею девушки. Почему-то лицо ее в момент агонии становилось похожим на лицо Сесиль, что приносило ему особое удовлетворение.
Как, должно быть, ликуют сейчас обе коварные красотки, думал Кейд по ночам в своей холодной камере.
Шесть дней подряд капитан Гарсиа выбивал из него признательные показания, но в конце концов был вынужден доложить алькальду, что упрямый заключенный скорее умрет, чем сознается. И тогда коварный дон Луис решил устроить над арестованным показательный судебный процесс с участием судьи-испанца.
— Суд над негодяем должен стать наглядным уроком для нищего сброда! — сделал заключение дон Луис. — Чтобы впредь пеоны не помышляли о новом герое вроде Мстителя. Нельзя допустить, чтобы они чтили его память как своего защитника и великомученика. Посмотрим, останется ли в нем хоть капля его былой бравады, когда его поставят к стенке перед расстрельной командой.
— Вы совершенно правы, ваше превосходительство, — согласился капитан Гарсиа. Но в душе он чувствовал, что Кейд уже не боится смерти и что он вообще предпочел бы умереть, прежде чем узнать о предательстве Лоры Аллен.
В том, что они были любовниками, Хосе не сомневался: ему молчаливо поведали об их отношениях грустные глаза Лоры во время дополнительного допроса. Забудет ли она со временем своего возлюбленного? Сумеет ли он тогда овладеть ею с той же легкостью, с которой это сделал арестованный?
— Сожалею, что не успел проверить на деле, насколько искусно ты владеешь шпагой, — сообщая о предстоящем Кейду публичном суде, уведомил его Хосе.
— Подобное обстоятельство легко исправить, — возразил с ухмылкой Кейд. — Освободите меня сейчас же от цепей и дайте шпагу.
— Это не в моей власти. Тебя будут судить и расстреляют, — отрезал Хосе.
Кейд презрительно передернул плечами, преодолев боль в своих бесчисленных ранах. Капитан Гарсиа лишь заскрипел от ярости зубами. С тем же надменным видом Кейд явился на фарс, устроенный алькальдом, и сохранял холодное безразличие на протяжении всего судилища. Столь же невозмутимо он наблюдал, как отвечает на вопросы судье Лора, чуть слышно произнося слова, которые нашептывал ей на ухо стоявший с нею рядом Хосе Гарсиа. Так же отрешенно выслушал он заявление своего деда о том, что он стыдится поступка своего внука.
— Пусть его судьбу решит суд, — напыщенно промолвил дон Бенито с холодностью истинного аристократа.
Слова родного деда шокировали Кейда, но он не подал виду, хотя до последнего момента надеялся, что он заступится за него, своего единственного наследника. Дон Бенито старался не смотреть на подсудимого, чтобы не видеть его глаз. Если бы он взглянул в них, то наверняка дал бы волю своим чувствам и загубил бы весь свой хитроумный план. Из-за недостатка времени старику не удалось связаться со своими влиятельными родственниками и знакомыми в Мехико, поэтому теперь ему приходилось рассчитывать только на свои местные связи и подкуп жадных и трусливых чиновников.
Алькальд, вынужденный выполнять все предусмотренные законом формальности, распорядился, чтобы протокол судебного заседания отправили в мексиканский военный трибунал. Обычно дела местного значения решал он сам, однако для данного дела его полномочий оказалось недостаточно, поскольку оно касалось похищения казенных денег, поступивших в Игеру из Мехико. Даже начальник местного военного гарнизона был не вправе решить судьбу преступника. Впрочем, если бы даже данный вопрос находился в его юрисдикции, он бы вынес приговор, угодный алькальду, поскольку панически его боялся.
Дон Бенито уже послал в столицу Мексики своих доверенных людей, поручив им добиться пересмотра дела своего внука в суде высшей инстанции. Но пока тянулась бумажная канитель, он использовал все свое влияние, чтобы довести до сведения судьи, привыкшего пользоваться карманами дона Луиса как собственными, что вынесение смертного приговора Никола Альваресу чревато для него серьезными последствиями. Дон Бенито не преминул оговориться, что его вполне устраивает тюремное заключение для его внука — безответственному повесе не повредит такой урок! В следующий раз он дважды подумает, прежде чем сделать легкомысленный шаг. Однако особо подчеркивалось, что хлопоты за него деда должны остаться втайне. У судьи хватило ума понять намек.
Лору Аллен старик не осуждал, поскольку было очевидно, что она дала показания под воздействием какого-то дурмана и постороннего внушения. Конечно, можно только сожалеть о том, что отец девушки использовал столь отвратительный трюк. Но дон Бенито отчасти понимал дипломата, который вынужден был принести репутацию собственной дочери в жертву высшей цели — избежания международного скандала, разразившегося, если бы девушку арестовали за совершение уголовных преступлений. Филипп Аллен выбрал из двух зол меньшее и скрепя сердце принудил Лору объявить во всеуслышание о своей любовной связи с Мстителем. Окажись дон Бенито на месте посланника, он, вероятно, поступил бы так же, поскольку ставил свой общественный долг превыше всего.
Но пока основной заботой старика оставалась судьба его глупого внука. Из Мексики пришло известие о том, что с тамошними чиновниками удалось договориться: они обещали выхлопотать для дона Никола Альвареса помилование. Правда, в ожидании его незадачливому оболтусу предстояло еще посидеть в мексиканской тюрьме. Подобные хлопоты требовали не только огромных денег, но и времени. И все-таки дон Бенито не был до конца уверен в благополучном исходе своей затеи. Но в случае успеха Никола получил бы полную свободу.
Дон Луис пришел в бешенство, когда судья огласил свой приговор: признать подсудимого разбойником по прозвищу Мститель и под конвоем отправить в Мексику для окончательного решения его судьбы высшим военным трибуналом.
— Я хотел использовать суд в качестве примера для других вольнодумцев и потенциальных бунтовщиков! — воскликнул он, оставшись с судьей вдвоем в своем кабинете. — Да как вы смели сохранить негодяю жизнь!
Алькальд принялся крушить своей шпагой свечи и портьеры, топая ногами так, что сотрясались стены и пол.
— Ваше превосходительство! — дрожа от страха, пролепетал судья. — Если бы я приговорил внука влиятельного землевладельца к расстрелу, не имея его признания, тем самым я поставил бы вас под угрозу. А вдруг дон Бенито обжаловал бы мой приговор в суде Мехико? Расследование могло бы вскрыть массу неприятных вещей…
Дон Луис понял намек и оцепенел, уронив руку, державшую шпагу. Поразмышляв над услышанным, он наконец упавшим голосом произнес:
— Но я надеялся продемонстрировать всем пеонам, что будет с любым из них, кто осмелится выступить против властей!
— Не беспокойтесь, они и так это узнают, — заверил его хитрый судья. — Для острастки мы прикажем провести его по улицам города, закованного в кандалы. Любой дурак поймет, что длительное тюремное заключение, ожидающее народного защитника, хуже моментальной смерти от пули.
Дон Луис вынужденно согласился с таким доводом. Ведь быстрая смерть сделала бы Мстителя идолом батраков, окружила бы его ореолом мученика. Обреченный же на медленное умирание в тюрьме, он утрачивал свой былой авторитет, не сумев спасти даже самого себя. Алькальд удовлетворенно улыбнулся, придя к такому умозаключению, и судья смог наконец вздохнуть с облегчением.
