Он дошел до Рамбуйе. Эта ходьба не утомила его. Он дышал полной грудью, поскольку почти совсем не курил за время своего пребывания в лесу. Его мускулы окрепли. Он чувствовал себя в такой физической форме, в какой до этого никогда раньше не был. Его разум казался ему ясным.

Он вошел в здание вокзала, посмотрел расписание уходящих поездов. Поезд в Париж будет через полчаса. У него вполне достаточно времени, чтобы купить газеты. Он подошел к газетному киоску, выбрал себе газеты и протянул их продавщице, чтобы та посчитала их стоимость.

— Четыре газеты по двадцать пять, — сказала старушка, — это будет… На помощь! Это убийца! Садист! Это он!

Она издавала пронзительные крики, закрываясь газетами. Жильбер оглянулся. Служащие вокзала осторожно направлялись к нему. Закричала другая женщина и бросилась бежать, свалив какой-то чемодан.

Жильберу хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Он не мог себе позволить быть схваченным сейчас и таким вот образом. Он находился рядом с выходом. Судорожно дернув плечами, он забросил рюкзак на спину. Бежать, и быстро. Эти типы его линчуют, это видно по их суровым глазам. Он побежал и очнулся на площади, залитой солнцем. Носильщики, разгоряченные, уже заканчивали свой спор. Два таксиста, стоявшие в тени платана, колебались. При появлении Жильбера все замерли.

У Жильбера больше не было выбора. Через пару секунд все набросятся на него. Из помещения вокзала были слышны вопли продавщицы газет.

— Держите его! Это тот самый садист! Держите его!

Жильбер рванулся вперед, увернулся от одного из носильщиков, бросившихся к нему, открыл дверцу одного из такси, умоляя небеса, чтобы ключ зажигания оказался на месте.

— Мое такси, — взвыл его хозяин.

Из-за садиста он даже не шелохнулся, а когда стали угонять его машину…

Не захлопнув даже дверцу, Жильбер включил сцепление и надавил на педаль акселератора. Машина устремилась к группе людей, которая раздвинулась, словно расколотая пополам. Люди попадали, как кегли. На полной скорости Жильбер повернул на первую улицу налево, затем сразу свернул направо. Позади него беспрерывно сигналило другое такси.

Жильбер проскочил на красный свет, затем еще раз, чуть-чуть не налетев на небольшой грузовик. Глядя в зеркало, он определил, что его преследователи отстали. Он захлопнул дверцу, которая до этого времени непрестанно раскачивалась.

Лишь одна мысль крутилась у него в голове: «Как она меня узнала?»

Еще два раза он резко повернул и увидел, что уже приближается к выезду из города. По государственному шоссе он не проедет и двух километров. Жандармерия наверняка выставила заслоны. Ну, а если еще нет, то телефон уж должен работать в полную силу.

Ему следует избавиться от такси и найти другое средство передвижения. «Машина — лучший пособник преступника».

Он заметил ход, увидев стоявший впереди грузовичок, развозящий товары по заказам. Из него вышел водитель в синем халате. Жильбер затормозил. Водитель исчез в сером здании. Жильбер вышел из такси и сел в грузовик, двигатель которого работал.

И снова вперед, педаль до пола. Но грузовичок, сильно нагруженный, реагировал не так, как такси-ласточка. У Жильбера было всего несколько минут, ведь не мог же он все время трястись в этой старой колымаге!

На первом перекрестке он свернул в сторону Рамбуйе и поехал к вокзалу. Там он будет в наибольшей безопасности. Тихим ходом он пересек площадь. Она кишела жандармами и зеваками.

Жильбер бросил машину на пустынной улице и оказался на своих двоих в взбудораженном Рамбуйе. С топорщившейся щетиной и голыми ногами он бросался в глаза, как носорог в коридоре. Ощущение не из приятных. Неторопливым шагом он прошел по улице, уходящей вниз, задаваясь вопросом о том, как уйти от преследования. Вдруг он замер, осененный запоздалой мыслью, перед лавкой старьевщика с вывеской «По низким ценам». Совершенно спокойно он надел очки (продавщица газет опознала его лишь потому, что он был без них) и толкнул стеклянную дверь, открывавшуюся с хрустальным звоном.

Унылая девица, сошедшая прямо-таки со страниц романа Бальзака, оторвала свой нос от вязания и осведомилась:

— Месье, что вам угодно?

Чувствуя, что у него свело все внутренности, Жильбер погляделся в зеркало, и ему стало страшно. Его шестидневная редкая бороденка закрывавшая всю нижнюю часть лица, придавала ему вид, не внушающий доверия. Не удивительно, что продавщица газет его опознала столь быстро. Он заставил себя улыбнуться, чтобы ободрить девушку, и спросил:

— Мне нужны полотняные брюки и кепка.

Она осмотрела прилавок. Из-за опущенных штор, защищавших от солнца, в магазине было очень темно, чему и порадовался Жильбер. Девица взяла с шеи метр, концы которого опускались на ее плоскую грудь, и осторожно измерила окружность талии своего клиента.

— Теперь я вижу, что вам нужно, — сказала она.

У нее был тихий голос, от которого по Жильберу пробежала дрожь сожаления; он мечтал о всех женщинах, которых мог бы любить, не произойди с ним эта невероятная история. И особенно о Клотильде.

Продавщица вынырнула из какой-то темной каморки, держа в руках бежевые полотняные брюки.

— Можно примерить?

— Вот здесь, пожалуйста.

Она подняла для него крышку прилавка, закрывающую проход. Он прошел в каморку и натянул на себя брюки, сняв перед этим шорты. Тут он услышал раздавшийся входной звонок и голос запыхавшегося мужчины.

— Мадмуазель Люсьена, вы не видели здесь мужчину в шортах? Это убийца, которого ищут! Он угнал грузовик сына Жермена, и его только что обнаружили в конце улицы!

В смятении Жильбер бросился искать другой выход. Но выход здесь был только один, ведущий в магазин. Он почувствовал себя совершенно раздавленным и потерянным. Своим спокойным голосом девушка ответила:

— Я никого не видела. Он, должно быть, убежал к лесу.

Снова раздался звонок — дверь закрылась за уличным гамом. На Жильбера обрушилась тишина, которая весила тонну. Через несколько мгновений, в течение которых его сердцебиение вошло в норму, он закончил застегивать брюки и вернулся в магазин. Девушка спросила:

— Подходят?

Он посмотрел на нее с благодарностью. В темноте ее лицо было непроницаемым. Профессиональным жестом она просунула указательный палец за пояс и немного оттянула. Она прошептала:

— Это ваш размер.

— Мадемуазель… — начал Жильбер.

— Вам еще нужна кепка, — отрезала она. — У меня небольшой выбор. Есть вот такая, из ткани, для туристов. Попробуйте ее.

Он послушно примерил кепку, та оказалась слишком маленькой. Продавщица дала ему еще одну, которая пришлась в самый раз.

Жильберу было интересно, что же могло происходить в голове этой провинциальной девы. Почему она его не выдала? Он хотел ее об этом спросить, но та его снова обрезала.

— Брюки сорок и кепка девять франков. Итого пятьдесят четыре новых франка, месье.

Дрожащими руками он стал искать свой бумажник, достал его и открыл. Пухлой пачки банкнотов, которая должна бы в нем находиться, там не оказалось. В нем было только несколько десятифранковых билетов и свернутый вчетверо листок бумаги.

Преодолев желание развернуть листок, он заплатил молодой продавщице и перед тем, как подойти к двери, сказал ей:

— Спасибо.

В это «спасибо» он попытался вложить все, что думал. Но девушка холодно улыбнулась и просто ответила:

— Если вам надо будет подогнать брюки, заходите.

Колокольчик звякнул один раз, другой, и Жильбер, быстрым взглядом окинув улицу, выскользнул из магазина и двинулся в сторону вокзала. Никто на него не обратил внимания. Кепка, брюки и очки служили ему достаточной маскировкой. Разыскивали человека в шортах, и все туристы, имеющие неосторожность оказаться в округе, рисковали попасть на четверть часа в неприятное положение.

Перед вокзалом кучки людей еще продолжали пустословить. Жандармов уже не было. Носильщики и водители такси, вероятно, были в полиции вместе с продавщицей газет. Больше его никто не видел. Жильбер вошел в здание, бросил монету в 50 сантимов в автомат, выдающий перронные билеты, взглянул на газетный киоск с опущенными железными шторами и, воспользовавшись появлением группы шумной молодежи, проскользнул вслед за ними на перрон.