Роун поставил ногу на канат, еще раз глянул вниз и содрогнулся — под ногами весь мир провалился в бездну. Он невольно попятился назад и почувствовал в желудке холодок страха, постепенно сковывающего все его тело.

Роун судорожно вцепился в поручни платформы Но даже стоять здесь, на маленькой площадке, и то ему было жутко. Он чувствовал себя элементарным трусом, но ничего поделать с собой не мог. Он просто-напросто испугался за свою драгоценную жизнь и способен был думать лишь о том, как ему вернуться обратно. Но ведь и там, внизу, его поджидает Айск — с ружьем!

Выхода не было, Роуну захотелось умереть прямо здесь, на этой маленькой площадке, просто умереть и все… И вдруг откуда-то издалека долетел до него слабый чистый голос, звавший его, Роуна. Словно очнувшись от дурного сна, он поднял голову и увидел Стеллери на противоположной площадке. Она была одета в облегающий золотистый костюм.

— Если ты сейчас не придешь ко мне, я сама пойду по канату.

Не веря своим глазам, Роун растерянно смотрел на нее, все еще продолжая цепляться за поручни Она смертельно боялась высоты и все-таки вскарабкалась сюда, под самое небо, понимая, что может ему понадобиться.

Он шагнул за ограду. Теперь его не страшило падение. Если даже это случится, он просто умрет, умрет, как его отец, вот и все…

Он подошел к туго натянутому черному тросу, спокойно ступил на него, постоял, осторожно балансируя, и вдруг облегченно рассмеялся — и от сознания того, что он все-таки не трус, и от любви к почти земной женщине, да и просто от ощущения радости жизни.

Роун двинулся по натянутому канату; только на миг он остановился на его середине, чтобы благодарно помахать своим невидимым зрителям Выполняя этот смертельный номер под громкий барабанный бой, он стал настоящим повелителем толпы.

И не только толпы. Пройдя по канату до самого конца, он сразу же оказался в объятиях ожидающей его Стеллери. Как только он сделал последний шаг, она поймала его руку, притянула к себе и нежно посмотрела ему в глаза. Ее пышные волосы поблескивали золотистой пудрой.

— Ты бы действительно это сделала? — спросил он ее потом, когда они уже спустились на усыпанную опилками землю, словно подернутую дымкой от дуговых ламп.

— Во всяком случае, я бы попыталась, — подтвердила она свою готовность. — А теперь я должна идти, скоро мой выход.

Она сжала ему руку и снова ускользнула в темноту. Желая проводить ее взглядом, Роун обернулся и увидел устремленные на него желтые глаза Айска, неотступно преследующего его.

Выступление Стеллери потрясало: это был великолепный эротический танец в пяти вариациях, одна из которых — довольно грубая — предназначалась для клориан. Толпа по достоинству оценила его, взревев от восторга.

Но другая вариация, бесспорно, посвящалась Роуну, и он был горд, что эта женщина, которую сейчас возжелали тысячи мужчин, принадлежит только ему одному.

К нему подошел старый лысый глун.

— Даже мне она кажется привлекательной, — восхищенно проскрипел он. — Она танцует, как настоящая королевская самка глунов. Она может изобразить все, что хочешь, стоит только ей заплатить Редкого таланта проститутка.

Роун в гневе сжал кулаки, готовый броситься на глуна, но того уж и след простыл.

Он до конца наблюдал за танцем, хотя и не получал от него прежнего удовольствия. Роун знал, что у Стеллери было много мужчин, вернее, даже не мужчин, а так, разного рода самцов. Но Роун знал и другое — никакая она не проститутка, а отныне и вообще у нее будет только один мужчина, это он сам — Роун.

Выступление Стеллери закончилось, и Роун стал ее ждать. Но она так и не появилась. Она опять исчезла.

Он безрезультатно пытался найти ее в этом ревущем хаосе, среди палаток и канатов, хлопающих на ветру знамен и ярких огней, в этой вопящей толпе, которая словно грязный поток хлынула на арену и в палаточный городок. Он расспрашивал о ней встречных, но в ответ получал либо презрительное фырканье, либо оскорбление Наконец какое-то жирное существо в серебряном парике проводило его в ее уборную.

Однако и там ее не оказалось. Совершенно растерявшись, Роун не знал, что делать. Оставалось лишь прислушиваться к своему непростому, чуть поколебленному чувству. Но наперекор всему Роуну хотелось вновь обрести веру в Стеллери.

— Куда она пошла? — спросил он у Хелы, делившей со Стеллери уборную. — Ты ее видела?

С удлиненными и сильно накрашенными глазами, стройная и грациозная, Хела отдаленно напоминала гуманоидную ящерицу. Она легонько хлопнула Роуна театральным хлыстом и показана маленькие зубки.

— Айск пришел и забрал ее. Он кое-что хотел. Она скромно уставилась в пол и хитрым движением мускулов выгнула свои веки вверх.

— Обычно он берет меня, — добавила она.

— Чего он от нее хотел?

— Чтобы она ему станцевала!

— Куда они пошли? Ты видела?

— Нет, но Айск разместился в секторе „С“, — накладывая бордовую краску на чешуйки губ, раздраженно ответила Хела.

Через ринги, сквозь толпу, во время продолжающегося представления, он пробирался на другую сторону арены. Он заметил уродливое лицо Нага, который окликнул его, но Роун даже не повернулся в его сторону. Где-то глубоко внутри засел в нем липкий страх, какое-то беспокойное чувство, он даже себе не мог объяснить какое.

А на арене, на потеху зрителям, пушки расстреливали шута; в воздухе запахло порохом. Огни вспыхивали и снова угасали, разноцветные светящиеся пятна расстилались ковром по арене в калейдоскопе танцующих узоров. Роун миновал большую палатку и вошел в соседнюю, маленькую, где расположились рабочие. На бочонке, поставленном на попа, сидело сморщенное существо оливкового цвета, обнявшее свою огромную грязную морду обеими руками.

— Где Стеллери? — спросил Роун. Старик медленно вздохнул.

— Работает, — прохрипел он.

—Где?

— На себя работает.

Из примыкающей комнаты послышался сдавленный животный стон. В мгновенье ока перебравшись через жесткие перегородки, Роун оказался в полутемном, грязном помещении с потертыми ковриками на полу. Картину дополняли бусы, развешанные по стенам, и неприятный запах странного фимиама. У противоположной стены, неуклюже сжимая в здоровой руке парализующее ружье, находился Айск. Его жабры импульсивно подергивались. Перед ним стояла беззащитная Стеллери, одна рука ее висела плетью, золотистый костюм сполз с плеча.

— Танцуй-уй, — скомандовал Айск, целясь в нее.

Роун видел, как она вздрогнула от этого раздваивающегося эхом голоса. Тут же рядком расположились у стены служители цирка, помощник директора, пара рабочих исканов и несколько мелких экземпляров в костюмах запасных шутов. Один из них, с опиумной сигарой во рту, обдал Стеллери облаком вонючего дыма.

— Давай, танцуй, — безразлично-лениво подстегнул он ее.

Стеллери испуганно попятилась назад.

— Ну, давай-ай, — злобно прикрикнул Айск.

Она повернулась, чтобы выбежать из палатки, но палец Айска нажал на спусковой крючок Стеллери упала, слабый стон вырвался из ее груди.

Роуну казалось, что все это происходит с ним самим, он просто физически ощущал ту боль, которую сейчас испытывала Стеллери, но усилием воли заставил себя сдержаться, чтобы не выдать своего присутствия. Он еще не мог вступать в схватку. Тихо отступив в темноту, он перебежал на другую сторону палатки, где мерзкое существо икало над своим пивом, потом выбежал в темные сумерки. Совсем рядом должна была лежать целая куча острых кольев. Спотыкаясь о тентовые канаты, он долго шарил во тьме руками, пока не наткнулся на нужный узел. Рванув бечевку, он выхватил подходящий пластиковый брус и стремглав бросился к тому выходу палатки, который открывался на аллею. Приподняв тяжелый полог, Роун осторожно ступил в провонявшее змеями и наркотиками помещение. У входа сидел маленький клоун в разноцветном ярком тряпье, рядом с ним стоял Айск, высокий, тощий, с покатыми плечами и длинной шеей. Он прижимал забинтованную руку к боку, а другая, неуклюже отведенная в сторону, все еще сжимала парализующее ружье. Вот оно-то и представляло собой главную опасность — такому оружию Роун ничего не мог противопоставить. Но сейчас речь не шла о честной игре. Надо спасти Стеллери любой ценой. И если он ошибется, то другого шанса уже просто не будет.