В течение часа на слепящем солнце забивал он вешки. Вокруг и впрямь, как по волшебству, вырастали палатки, натягивались тросы, на фоне стального неба даже развевались разноцветные флажки. Народ зоо суетился, таская подпорки, оборудование, инструменты. Мимо прошествовала процессия вьючных животных с засохшими комьями навоза на боках, понукаемых руганью содержателей бродячего зверинца. Уже несколько аборигенов бродило по тропинкам, глядя на обитателей зоо влюбленными глазами. Изнурительная работа не мешала Роуну видеть все это. А однажды он наверху заметил Айска, стоявшего ярдах в двадцати от него. Тот многозначительно положил здоровую руку на приклад парализующего ружья, ремешком прикрепленного к его бедру, раненая рука покоилась на перевязи. Чудище приблизилось к Роуну, его складчатые жабры нервно заколыхались.

— Я буду-ду наблюдать-ать сегодня-ня вече-ром-ом за твоим-им выступлением-ем, — сказал он. — Может-ет, ты и упадешь-ешь…

Роун заставил себя презрительно улыбнуться.

— Я когда-нибудь поймаю тебя без оружия, Айск, — тяжело дыша от усталости, произнес он, — и тогда я тебя убью.

Айск ощерил беззубую пасть и пошел прочь странной скользящей походкой, которая напомнила Роуну ведов, с их тупой ненавистью и жестокостью

Айск жаждет реванша, думал Роун, прекрасно понимая, чего хочет искан.

В конце концов все вешки были установлены, и Мэг, пискнув, потащил свою тележку прочь, даже не обернувшись.

Роун нашел палатку номер три и в помещении ТОЗ обнаружил двух уродов. Один напоминал прозрачный столб, и вряд ли бы Роун его вообще заметил, если бы тот не сдвинулся с места У другого кожа походила на ободранную кору дерева, расписанную оранжевым узором в горошек Его голова с двумя лицами неуклюже была посажена на одно плечо. Интимная часть его тела явно находилась на левом колене, тщательно прикрытом лоскутом черного пластоплекса, все же тело красовалось своей природной наготой.

Роун соорудил себе из длинной рубахи юбку, закатав ее вокруг пояса, и услышал трель колокольчика Он проводил взглядом первое существо, вышедшее на пыльную и пылающую жаром арену. Существо процокало к ряду клеток, вошло в одну из них, плавником закрыв большой фальшивый замок — неизменное свидетельство опасности представителя данного вида. Жестом оно указало Роуну на соседнюю клетку.

Землянин с любопытством прочел надпись на этой клетке: «Первобытный человек». Он забрался внутрь и захлопнул дверцу, усевшись на деревянную скамейку, ничего сложного в такой работе не было — сиди себе и жди.

Так прошло часа два. Хилые существа Клоры проходили шумными толпами, теперь уже таращась на него. Какой-то клорианин довольно долго торчал у клетки Роуна, делая пометки и наброски на чистых листах. Однажды маленький ребенок потыкал его палкой, но, похоже, аборигены все же не находили землянина по-настоящему эффектным, во всяком случае, по сравнению с теми удивительными уродами, которые его окружали.

Да и сам Роун, занятый собой, не обращал внимания на клориан. В конце концов, я должен выяснить, кто я на самом деле, мучительно размышлял он, кто мои родители, где мой народ, мой дом.

Где-то далеко в космосе затерялся его родной дом., Но это был не Тамбул.

Я возьму с собой Стеллери, продолжал строить он воздушные замки, и мы будем жить счастливо среди себе подобных. Он предполагал, что девушка по своему происхождению близка к человеческой расе, если и есть разница, то она невелика.

Уже в сумерках прозвенел второй звонок. Роун заметил, что здесь, на Клоре, сутки оказались намного короче. Подошло время настоящего шоу. Экспонаты-уроды выбирались из клеток. Роун тоже вылез, разминая онемевшие из-за долгого сидения ноги. И тут он увидел Мэга, в красных глазках которого отражался ослепительно-яркий свет дуговых ламп. Подпрыгивая на своих паучьих ногах и размахивая палкой, Мэг повел Роуна мимо огромных палаток. В наступивших сумерках становилось прохладно, хлесткий ветер раздувал тенты и стены палаток.

Роун был ошеломлен цветными вспышками огней и шумовым сопровождением оркестра.

У основания огромной мачты, толщиной с Роуна, он заметил Гома Балжа, который двинулся ему навстречу, отделившись от толпы. Антрепренер явно торопился, это было видно по тому, как волнообразно двигались его огромные щупальца.

— А, это ты, юный землянин! Ты выступаешь! Я жду от тебя великих свершений! Пойми, твое выступление по стилю достойно Экстраваганзоо!

— А что я должен делать? — спросил Роун. — Я же не знаю, как работать. Мне дадут костюм?

— Что? Костюм? — Гом Балж удивленно уставился на Роуна своими гигантскими глазами и побарабанил по широкому торсу толстыми пальцами. — Ты у меня первый урод, который пожелал тренироваться. У тебя слишком дорогие замашки, землянин! — он стряхнул с сигары цветочный пепел, который упал ему на грудь. — Позже будет видно, а пока это для тебя испытание Конечно, большой риск — брать на работу нового исполнителя! Никогда не знаешь точно, как его воспримет публика, — он сделал гигантскую затяжку, которая заставила сигару разгореться ярко-желтым огоньком, и небрежно стряхнул пепел жестом человека, никогда не убирающего за собой.

— Я вас не просил меня похищать, — резко выпалил Роун.

— Фу! Фу! Готов забыть эти твои слова, юный землянин, — Гом Балж запахнул плащ с красным подбоем и пошевелил ногами. — Счастливо, и если вздумаешь свалиться, падай изящно, словно это — часть программы, — он выпустил огромное облако дыма из дыхательного отверстия и заторопился прочь.

Мэг указал палкой на встроенные в мачту ступеньки Роун посмотрел наверх. Он ничего не мог разглядеть, но где-то там, наверху, где царила атмосфера цирка, с ее шумовой какофонией и фейерверком цветных огней, был натянут канат, по которому ему предстояло пройти!

И вдруг откуда-то из толпы снова выплыл Айск. Его жабры подрагивали и опадали, яркий свет бросал резкие черные тени на его зеленое лицо. В здоровой руке он держал парализующее ружье.

— Лезь наверх-ерх, — приказал он. — Давай-ай лезь…

— Я-то лезу, — насмешливо ответил Роун, — а ты не хочешь попробовать? В том-то и дело — такое под силу лишь землянину.

«Короткая и славная жизнь», — вспомнил он рассказ отца, глядя на мачту и теряющийся где-то в небе канат. Наверняка и Стеллери где-то рядом и следит за ним. Во что бы то ни стало он должен преодолеть усталость, онемение в ногах и проделать свой номер гладко, так, словно он всю свою жизнь провел в зоо. Пусть Стеллери гордится им!

Поднявшись до середины, он задержался, чтобы отдохнуть. Он хотел сберечь свои силы и боялся сбить дыхание. Хождение по канату при такой гравитации не сулило облегчения. Сложность усугублялась еще и тем, что Роуну нездоровилось, он чувствовал жар, головокружение и боль в ноге.

Рискнув посмотреть вниз, Роун сразу же заметил Айска, который все еще стоял у основания мачты. Таким маленьким и таким игрушечным он казался отсюда! Если бы… Если бы не парализующее оружие в его руках! Вздумает он выстрелить в Роуна, и все решат, что канатоходец сам свалился с каната.

Подстегнутый этими соображениями, Роун принялся карабкаться дальше, прекрасно понимая, что на канате он будет в безопасности: ружье Айска не могло взять такой высоты.

Яркое световое пятно выхватило Роуна из темноты, и он почувствовал, что тысячи глаз устремлены сейчас на него. Голос по-клориански зарокотал на всю арену, и Роун догадался, что представляют его номер, но он понял лишь единственно знакомое ему слово— «землянин».

Толпа гудела громко «и требовательно, а Роун старался не обращать на нее внимания — он продолжал карабкаться, невзирая на холодный от резкого ветра металл лестницы и предательски скользящие потные ладони.

Наконец он достиг верхней платформы. В нескольких футах над головой раздувалась и хлопала верхушка тента. Барабанный бой, долетевший снизу, возвестил о начале, а выхвативший его поток света лишь усилил и без того пылающий в нем жар. Роуну казалось, что все медленно кружится вокруг него, а сам он вот-вот упадет Он лихорадочно ухватился за хрупкую ограду, понимая, что, если сорвется, ему уже ничто не поможет.