— Не знаю. Отец и мама никогда об этом не говорили, а дядя Тхой-хой тем более. Думаю, манма ему просто запрещала.

— Ну, это неважно. Я вижу, ты ближе других к истинному земному происхождению. Я сделал тебя членом моей команды…

— Я не хочу быть членом твоей команды, — перебил его Роун. — Я хочу вернуться домой. Я даже не знаю, жива ли еще моя мать, ведь отец погиб, и о ней некому позаботиться. Я и Стеллери потерял. Я даже потерял Гома Балжа…

— Перестань плакаться, малыш. Черт побери, ты мне нравишься! Играй по правилам, и все будет отлично! Ты увидишь Галактику, полунчишь свою долю добычи и однажды совершишь такое, о чем даже боялся мечтать.

— Я не хочу добычи — хочу вернуться к свонему народу. Я не хочу разрушать — я хочу стронить.

— Конечно, у тебя есть мечта, малыш. У кажндого человека она есть. Но если ты не будешь драться за эту мечту, то ее осуществит кто-то другой.

— Но Галактика так велика, неужели в ней не найдется места для всех нас?

— Мальчик, ты еще должен узнать очень мнонгое о себе подобных. У тебя есть воля к жизни, и ты должен уметь завоевывать или суметь умереть, если придется. Когда-нибудь мы сделаем из этой Галактики нечто вроде нашего собственного рая, но только для нас и ни для кого больше.

— Существуют миллионы джиков, — сказал Роун. — А ты — единственный человек, которого я видел.

— Земляне разбросаны по всей Галактике, где только Империя имела свои аванпосты. И я сонбираюсь найти их. Если даже и останусь в одинночестве. Неужели ты полагаешь, будто я здесь только ради наживы? Никогда в жизни, мальнчик. Я мог бы купаться в роскоши еще двадцать лет назад, но у меня есть цель.

— А зачем тебе нужен именно я? Я не собинраюсь ради твоих целей убивать джиков.

— Слушай, малыш, эта команда тупиц — дрянь. Я могу нанять кого угодно за один лишь обед, устроенный в Марпарли на Буна-два. Но ты — человек, а мне важен каждый человек, где бы я его ни встретил.

— А я ничего не забыл, — Роун кивнул на опорожненный стакан. — Эти виски — мошеннинчество. Как и ты сам. Ты убил моих друзей и после этого думаешь, что я смогу помогать тебе?

Генри твердой рукой схватил Роуна за плечо.

— Слушай, малыш, человек должен жить. Я начинал в земном гетто на Берглу, со мной плохо обращались, буквально плевали в лицо, я рабонтал, как вол. Дня не проходило без напоминанния, что я — человек, а человеческая доля — это пинки и проклятия, одни неприятности. Дальше черлого хода меня не пускали, а жрал я только отбросы. Но человек всегда стремится жить — ненважно как. Мне приходилось слушать, видеть и запоминать многое. Они дразнили и смеялись нандо мной; они рассказывали, как когда-то Земная Империя заполонила пол-Галактики и как земнляне петухами разгуливали по городам в миринадах миров, подчиняя вся и всех. И как теперь я стал рабом, и что мне еще выпало счастье чинстить их вонючую одежду и бегать по их порунчениям. И возможно, однажды, если я буду хонрошим работником, так и быть, они дадут мне девочку-полукровку и позволят наплодить деток-мулов, иначе — рабов, которые будут работать на них, когда я сдохну. Я внимательно слушал все это и извлекал из их рассказов такую информанцию, о которой они не в состоянии были даже помыслить! Они не знали землян, мальчик. Кажндый раз они показывали мне книги с картинканми земных военных офицеров в полной форме и рассказывали, как ниссийцы разгромили флот; или вручали мне старый земной пистолет и опинсывали, как их великий дедушка добивал уминравших от голода людей. Они пытались внушить мне рабскую покорность, не подозревая, что все их рассказы пробуждали и воспитывали во мне чувство завоевателя. Как-то один из них допунстил ошибку, он позволил мне взять ручной бланстер. К тому времени я уже прочел о нем пару книг и знал, как им пользоваться. Я снял его с предохранителя и сжег старого Круга, пару свиндетелей, затем расплавил ленту на ноге.

Генри Дред замолчал, стянул ботинок и сондрал носок. Роун уставился на глубокий синеванто-серый шрам, окольцовывавший его лодыжку.

— Я отправился в порт, — продолжал Генри Дред, — там была земная разведывательная лоднка, дряхлая-предряхлая, вся заросшая травой. Когда я был маленьким, то частенько играл вознле нее. Мне почему-то казалось, что именно на ней я и смогу скрыться. Там была система безнопасности замков… Быстро освоив ее, я удрал. Я был свободен как никогда. Мне пришлось подсуетиться в разных злачных местах, чтобы сколонтить приличную команду, но я всегда оставался командиром. Теперь у меня есть база, готовая к боевым действиям, и линкоры, правда, никто не знает, где они. Как только я получу официальное капитанство… Да, у меня есть планы, мальчик, грандиозные планы, но в них нет места господнствующим в Галактике джикам.

— Железный Роберт — джик, он мой друг и лучше любого из твоих гуков…

— Это верно, мальчик. Держись за своих друнзей. Но ты уверен, что, когда полетят щепки, он и тогда останется предан тебе?

— Он уже доказал свою преданность. Генри Дред кивнул.

— Я должен доверять ему. Мне нужна лояльнность разных существ, даже джиков. Может быть, с этой старой калошей и все в порядке, может быть, но никогда не забывай исходную позицию. Хорошая, крепкая ненависть — сильнное оружие, и не позволяй ему притупляться.

— Железный Роберт — хорошее существо, — возразил Роун. — Он намного лучше меня или данже тебя. — Роун замолчал и сглотнул слюну, — Знаешь, меня что-то тошнит, — выдавил он через силу.

Генри рассмеялся.

— Иди проспись, малыш. Все будет в порядке. Займи офицерскую каюту здесь, через зал. Земнлянин, член команды, больше не должен спать с гуками.

— У меня там немного ветоши в коридоре, за камерой Железного Роберта. Я буду спать там.

— Нет, не будешь, малыш. Я не могу позвонлить, чтобы ради какого-то джика землянин тенрял свое лицо в глазах гуков.

Неуверенно ступая, Роун направился к двери.

— У тебя есть ружье, — сказал он через пленчо. — Можешь меня убить, если хочешь. Но я сонбираюсь оставаться с Железным Робертом до тех пор, пока ты его не выпустишь.

— Эта железная чурка останется там!

— Тогда и я буду спать в коридоре.

— В конце концов, ты должен выбрать, — в голосе Генри Дреда зазвучали железные нотки. — Научишься подчиняться — у тебя будет прекраснная жизнь, а будешь упрямиться — останешься в тряпье и отбросах…

— Плевать мне на тряпье и отбросы. Мы с Железным Робертом разговаривали…

— Я прошу тебя, малыш, ступай в соседнюю комнату и забудь о джике.

— Твой напиток плохой — я так ничего и не забыл.

— Да что с тобой творится, парень? Я только и знаю, что уговариваю тебя! А ведь куда проще отправить тебя на нижние палубы драить душное помещение в свинцовых браслетах!

— Почему же не посылаешь?

— Пошел вон! — зарычал Генри Дред. — Ты уж слишком злоупотребляешь моей добротой. И все только потому, что очень похож на человека. Но пока не научишься себя вести как настоящий землянин, лучше не показывайся мне на глаза!

В коридоре Роун прислонился к стене, ожиндая, когда пройдет головокружение. Ему показанлось, что кто-то стал поворачивать дверную зандвижку, но дверь так и не отворилась.

В конце концов он с трудом спустился к Женлезному Роберту и лег спать.

Железный Роберт в неистовстве тряс решетку.

— Ты — просто большой дурак, Роун. Отправнляться в набег с этими подонками? Зачем? Тебе на корабле безопасней…

— Мне надоело все время торчать на корабле, Железный Роберт. Генри Дред впервые предлонжил мне выйти за его пределы. Не переживай, со мной будет все в порядке.

— А какое оружие тебе дает Генри Дред?

— Мне не нужно оружие, я не собираюсь драться.

— Генри Дред все еще боится давать тебе орунжие, правда? Он тоже большой дурак — позвонляет тебе в бою быть безоружным. Ты — маленьнкое, слабое существо, Роун, не такой, как Женлезный Роберт. Ты должен остаться на корабле!