— Минид, которого зовут Шишколобым, самый противный, — сказал Роун. — Он около семи футов ростом и воняет, как грязевой улей харонов. Вчера он толкнул меня, и я едва не свалился с пандуса.

Оковы Железного Роберта забренчали. Роун видел, как поблескивают его маленькие глазки.

— Будь осторожен, Роун. Не позволяй этим подонкам свети себя с ума. Делай, как я сказал, — жди.

— Почему я должен ждать? Я не хочу ждать. Я…

— Потому что ты получил тяжелые ожоги. Надо, чтобы они зажили. Или хочешь остаться калекой на всю жизнь? Жди и не обращай внимания на их подначки и издевательства.

— Я и так не обращаю, но я-то знаю, кого убью в первую очередь, как только…

— Роун, прекрати этот глупый разговор. Ты же обещал делать все, что я скажу тебе…

— И я сдержу свое обещание, Железный Роберт, я же не Генри Дред!

— Подожди-ка, Роун, ты просто слишком сердит на него. Он держит свое слово. Он же обещал, что не убьет нас, и мы пока еще живем. Так что все в порядке.

— Знаешь, я ему скажу, что если он не освободит тебя, то при первой же возможности я выкраду ружье и прикокошу его.

— Если ты это сделаешь, Роун, то будешь большим дураком. Я совсем не против сидеть здесь, в темноте, и отдыхать. Не так уж много выпадало мне спокойных дней в последние времена Я сижу и размышляю о старом доме, о тех годах, когда Железный Роберт был молодым; радости не обходили меня, и у меня много приятных воспоминаний — запахи, ощущения, звуки, лица. Знаешь, Роун, действительно, у меня впервые появилось время как бы со стороны окинуть взглядом всю свою жизнь.

— Ты сильнее, чем любой из нас…— У Роуна перехватило дыхание, и он заставил свой голос звучать зло, чтобы скрыть собственную слабость — А ты позволил им заковать себя, ты — немой кусок металлолома…

Железный Роберт раскатисто захохотал.

— Ну, сидеть за решеткой в цепях — это ведь совсем не сложно. А вот оставаться снаружи и позволять Шишколобому третировать себя — это уже опасно. Но ты ведешь себя умно, Роун. Остаешься спокойным и выжидаешь. Скоро ты поправишься окончательно, а потом мы посмотрим, что будет.

Роун бросил взгляд вдоль коридора. Грохнула крышка люка, и три минида вышли из грузового отсека.

— Ну, тебе представляется сейчас возможность насладиться спектаклем, Железный Роберт, — Роун почувствовал необходимость взять себя в руки.

— Ладно, Роун, теперь иди, быстро, не связывайся с этим грязным стадом…

— Нет, я добьюсь своего, не давая сдачи, — процедил Роун сквозь зубы. — И я не собираюсь от них удирать, мне плевать, что они там будут говорить.

И, наклонившись, внешне спокойно, он принялся работать шваброй.

Минид, оставляя маслянистые отпечатки на блестящем пространстве только что вымытого пола, подошел к Роуну и, зацепив большим пальцем провисший пистолетный пояс, уставился на землянина. У этого существа были толстые кривые ноги и лысый череп, а в голубоватых лопатообразных зубах, которые он обнажал в кривой ухмылке, виднелись дыры. Три нитки грубо обработанных драгоценных камней висели на грязном мундире с золотой тесьмой. Он глянул на Роуна, выдернул курительную палочку из нагрудного кармана, откусил кончик и сплюнул его прямо на пол, затем, с чувством потянув широкими ноздрями и фальшиво удивившись, сказал:

— Эй, малыш, смотри-ка, что это тут у тебя, никак мусор? Что это, фу-ты, ну-ты, лапти гнуты — у малыша взыграло, как у взрослого дайка?

— Теперь этот маленький милый гомик воркует со своей прелестью через решетку, — резвясь, подхватил второй минид. — Ну, так для него, наверное, этот расовый урод чрезвычайно сексуален

— Эй, не говорите ему гадостей, — насмешливо продолжил третий. — А то еще научится мальчик разным грязным словечкам и расстроит свою мамочку

— Все же я не верил, что старина кэп такой упрямый, — признался Шишколобый. — Сейчас он заимел себе куколку для забавы, — он презрительно фыркнул, — в другой раз заведет маленькую земную самочку и с ее помощью начнет размножаться — Он закашлялся и сплюнул прямо на ноги Роуну.

Роун перестал двигать шваброй, распрямился и стал спокойно разглядывать декоративную панораму с аудиовизуальным пейзажем бушующего моря. В корабельной тишине грохот и шипение волн производили впечатление. Шишколобый снова фыркнул, затянулся и демонстративно бросил курительную палочку на пол.

— Но я замечаю, Генри еще не очень-то ему доверяет, он так и не снимает со своего ремня ружье. Видно, здорово он тогда испугался своего любимчика.

Вроде бы случайно Роун шлепнул мокрой шваброй по сандалии Шишколобого, тот с воплем отпрыгнул назад, топая мокрой ногой по палубе. Ухмылка вмиг исчезла с его рыхлогубого рта. Другие миниды наблюдали за происходящим с нескрываемым любопытством. Шишколобый втянул массивную голову в дородные плечи. Его рот открылся, брови нахмурились.

Делая вид, что не обращает на него внимания, Роун запихнул конец швабры в фильтровальный блок и с подчеркнутым интересом наблюдал, как сомкнулись и разомкнулись там ролики. Потом он продолжил работу.

Шишколобый шагнул ему навстречу и упер свой грязный палец в его грудь. Роун уставился на огромную морду с торчащими там и тут пучками жестких волос, выползающих прямо из воспаленных бородавочных пятен; он даже не пытался скрыть своего отвращения.

— Как ты думаешь, на кого ты сейчас таращишься, сопляк?

— Похоже, на задницу морщинистого зверя, — произнес Роун отчетливо. — Только волосатее.

Грубая морда напряглась, палец еще ощутимее воткнулся в грудь.

— У тебя куча шансов, милый…

— Что бы там ни было, я все запомню, — пообещал Роун.

Глаза Шишколобого сузились.

— Паршивый разговор. Не надо слишком много мужества, чтобы пойти на попятную, — произнес он вкрадчиво.

И тут же короткая тяжелая рука схватила Роуна и ударила его головой о металлическую переборку Роун пошатнулся, но быстро восстановил равновесие и глухо произнес:

— И это все… на что ты способен? Догадываюсь, боишься более весомых выпадов, вас-то всего трое…

Минид тряхнул когтистыми руками и сунул их под нос Роуну.

— В один прекрасный день я запущу в тебя эти пальчики. И запущу так, что света белого больше не увидишь!

Роун взглянул в его блеклые глаза.

— Неужели ты думаешь, Генри Дред тебе это позволит?

Рыхлогубый скривился, одутловатое лицо стало бледно-розовым.

— Да плевать я хотел на Генри Дреда! Когда и решу прикончить тебя, я пошлю его к чертовой матери!

— Осторожно, — предупредил его Роун, кивнув в сторону наблюдающей братии. — Они же все слышат.

— Что? — Тяжелая голова быстро обернулась, глаза впились в дружков. Те как ни в чем не бывало сразу уставились в потолок. — Ладно, вы, тупицы, идемте. Нечего тратить время на болтовню с маленьким слюнтяем.

И они гуськом зашагали по коридору.

— Я до тебя все равно доберусь, дрянь, — проскрипел Шишколобый.

— Роун, — голос Железного Роберта рокотал из камеры, — надо уметь иногда держать язык за зубами. А что, эта космическая крыса сильно ударила тебя?

— Да нет, не сильно, — лицо Роуна казалось бледным, может, в темноте.

— Не будь ты таким глупцом, не огрызайся без собой нужды, лишний раз не схлопочешь такое.

— Это того стоит.

— Когда-нибудь он взбесится по-настоящему, тогда тебе несдобровать.

— Да ему-то и досталось от меня не слишком.

— А по-моему, он получил оплеуху посильней, чем кажется тебе. Может быть, то, что ты ему сказал, не так уж и далеко от истины.

— Что ты имеешь в виду?

— Может быть. Генри Дред куда более близкий друг тебе, чем ты предполагаешь, Роун. Думаю, он приказал своим гукам и джикам держать руки подальше от человеческого мальчика. Наверняка у него кое-какие планы насчет тебя, Роун.

Врач чмокал безгубым ртом, осторожно отдирая с плеч и рук Роуна защитную пленку, под которой в течение долгих недель потихоньку заживали ожоги.